— Мы же не знаем, где они живут.
— Укрепи меня, Господи! — вздохнул Лэм и скороговоркой продиктовал адреса: Балем, Брикстон, Тауэр-Хамлетс.
— А потом куда?
— На могилу Блейка. Не тяните.
Они разъехались на разных машинах.
Всего минуту спустя на улице появились два черных фургона, откуда один за другим посыпались люди.
* * *
— Засланец.
— Но…
— Никаких, нахер, «но». Засланец. Не обсуждается.
Он сделал рубящий жест ладонью.
В мыслях оба увидели, как на пол падает голова.
— Я…
— Ты — что?
— Я просто…
— Ты просто очканул.
— Ты же его убил.
— Мы, мы его убили.
— Я понятия не имел, что ты собирался сделать.
— А ты думал, мы в игрушки играем?
— Но это же все меняет!
— Ты просто очкун. Ничего это не меняет.
— Совсем ничего не меняет? Мы прикончили легавого!
— Шпика.
— Шпик, легавый — какая разница? Думаешь, они это так оставят? Думаешь, они… Ты чего?
Керли, запрокинув голову, разразился хохотом без намека на веселье.
* * *
Диана Тавернер сидела у себя в кабинете. На часах было начало четвертого, и сотрудников в оперативном центре почти не было, лишь пара юнцов, склоняясь над консолью управления, координировали наблюдение за одной зоозащитной организацией. Тавернер только что положила трубку. Группа вооруженного реагирования (умельцы) посетила дом близ вокзала Ватерлоо, где не обнаружила никого, кроме трупа. Ему отрезали голову. Хорошим, если можно было так выразиться, известием стало то, что декапитацию осуществили посмертно.
Отпечатки пальцев должны были вот-вот поступить, но она и без них уже знала, чей это труп. Это был не Хасан Ахмед, а следовательно, это был Алан Блэк. Ее агент. Где Джексон Лэм и его команда — неизвестно. Итак, ее предыдущие опасения оправдывались: все еще больше пошло наперекосяк. Значит, она поступила разумно, активировав аварийный план действий.
Словно в продолжение этой мысли зазвонил телефон. Ингрид Тирни, начальство. Сегодня они уже разговаривали: Тавернер связалась с ней после встречи на набережной канала. В данный момент Тирни была где-то над Атлантическим океаном, ближе к Нью-Йорку, чем к Лондону.
— Ингрид, — сказала она.
— До меня доходят всякие слухи. Что происходит, Диана?
— Как я и говорила, Джексон Лэм.
— Ты уверена?
— Все указывает именно на это. — Она подалась вперед и прочно уперлась лбом в раскрытую ладонь. Уверенная поза придает голосу убедительность. — Труп в районе Ватерлоо? Алан Блэк. Один из бывших лэмовских. Официально уволился в прошлом году, но, судя по всему, не до конца. Похоже, Лэм все это время держал его в игре.
— Боже святый. Это что-то невообразимое.
— Похоже, Лэм затеял это похищение, чтобы потом ходить в героях. А может, чтобы таким образом поддержать репутацию Конторы. Так или иначе, все покатилось в тартарары. Его внедренный агент убит, а остальные исчезли вместе с Хасаном Ахмедом. И теперь вряд ли станут дожидаться заявленного срока исполнения угрозы.
— Господи помилуй, Диана! Это все на твоей ответственности…
— На моей? Насколько мне известно, Слау-башня не подпадает под мою юрисдикцию. Напоминаю для протокола, прежде чем мы начнем разбираться, кто тут виноват. Давай не будем множить сущности. Убитый — один из людей Лэма. В конце концов, Лэм ведь даже точно знал, где они прячутся!
— Значит, он тоже там был, близ Ватерлоо?
— Был. Где он сейчас, не знаю. Но мы его вычислим.
— Успеешь?
— Ингрид, в данный момент ему известно о местонахождении Хасана Ахмеда ровно столько, сколько нам. Его операция провалилась. Сейчас нужно думать о ликвидации последствий. Я понимаю, ты в шоке. Но я всегда говорила, что от него можно ждать чего угодно. А после этой истории с Партнером…
— Осторожнее.
— Официально я не в курсе, что именно там произошло, но у меня есть кое-какие догадки. И любой, кто способен на то, что устроил тогда Лэм, наверняка считает себя неуязвимым и на особом положении. Именно поэтому я и отправила туда Сид Бейкер.
— И что она доложила?
— Что Лэм ведет себя как полоумный затворник. День-деньской сидит в своей берлоге на чердаке, с опущенными шторами. Ничего удивительного, что он в конце концов слетел со всех катушек, Ингрид.
Она слишком часто обращается к ней по имени. Это следует контролировать.
— А что Бейкер говорит по поводу сегодняшнего?
— На данный момент Бейкер не в состоянии ничего говорить. Она среди сегодняшних потерь.
— Мать честная. Я что, пропустила совещание, на котором было решено начать военные действия?
— Мы сейчас всё зачищаем и ликвидируем последствия. Один из людей Лэма находится у меня внизу. Очень скоро из него вытряхнут неопровержимые доказательства. Будет достаточно, если мы продемонстрируем, что Лэм поддерживал связь с Блэком после того, как Блэк уволился из Конторы. Ведь Лэм, как известно, не самый общительный тип.
— Ты слишком рьяно рвешься в судьи.
— Так ведь ситуация-то — полная задница! Как, по-твоему, отреагирует дядя Хасана Ахмеда, когда в доме, где держали его племянника, обнаружится труп бывшего сотрудника спецслужб, пусть даже и действовавшего якобы самовольно? Сколько бы мы потом ни клялись, что Контора тут ни при чем, он все равно заподозрит, что без нас дело не обошлось. А это, на минуточку, человек, которого правительство ее величества хочет видеть в стане умеренно настроенных. Эту ситуацию необходимо разруливать.
— Там сейчас работают твои люди?
— Да. Но это не следственная группа и не эксперты-криминалисты. Если на улике написано «улика», то они ее заметят, а все остальное…
— Значит, они не заметят того, что помогло бы полиции найти Хасана, — закончила за нее Тирни.
Повисла пауза. На телефонном аппарате мигал огонек ожидающей линии — кто-то пытался ей дозвониться. Она проигнорировала индикатор. Трубка в руке словно бы раскалилась, но Тавернер сжала ее так крепко, что рука начала подрагивать.
— Ладно. Бери его.
— Лэма?
— Лэма. Посмотрим, как он все это объяснит.
— А что с Хасаном Ахмедом?
— Я думала, ты обо всем уже позаботилась.
«Играем по лондонским правилам, по лондонским», — напомнила себе Тавернер, а вслух сказала:
— Ингрид, мне нужно услышать это из твоих уст.
— О господи. Убийство племянника Махмуда Гула на нашей территории — это одно. Но если в этом каким-то боком замешаны наши органы — это уже совершенно другое. Оставь Хасана полиции и моли всех святых, чтобы его вовремя отыскали. Но что бы ни случилось, я не желаю видеть никаких упоминаний Пятерки в материалах расследования.
— Лэм, скорее всего, заартачится.
— Он не дурак. Подключи к этому Даффи. И всех остальных тоже забирай.
— Остальных?
— Весь персонал Слау-башни. Слабаков. Задерживай всех и каждого, выясняй, кому из них что известно, прежде чем они создадут еще больше проблем. Я не хочу, чтобы из-за этой истории Пятерку в очередной раз смешали с грязью. Нам и без того прилетает с избытком.
— Считай, что все сделано. Мягкой посадки.
Какое-то время Диана Тавернер сидела неподвижно, глядя на молодняк в оперативном центре. На пустые кресла за рабочими столами, где всего через несколько часов будет сидеть еще больше парней и девчонок, занимаясь все той же неблагодарной работой. Разумеется, каждого из них при поступлении на службу об этом предупреждали, и каждый из них притворился, что поверил. Хотя на самом деле в это никто никогда не верит, не с первого же дня. Каждый из них втайне мечтает о почете и общественном признании. Которого они никогда не получат. Она хотела подарить им героическую и славную победу. Этому тоже не суждено случиться. Все, что она может сделать, — это защитить их от скандала, чтобы, когда он разразится, под огонь попали не они, а никчемный балласт.
Она позвонила умельцам в Ватерлоо:
— Тело испарить. Помещение зачистить.
