Коллекция Энни Мэддокс - Брандиш Шарлотта

Отлично. Мисс Эппл, еле удержавшаяся от того, чтобы не назвать собеседницу «миленькой» или «дорогушей», с облегчением положила трубку. Хотя бы эта проблема в ближайшее время прояснится. Она посмотрела на девочек, ожидающих решения своей участи, и тяжело вздохнула. Никак нельзя было позволить им перейти от Энни, просто никак. Это стало бы началом неисчислимого количества жалоб и прошений, которые парализуют работу учебных мастерских. Ох, но и оставлять всё как есть тоже не годится… Мисс Эппл прикрыла глаза, помассировала виски и напомнила себе, что Господь дважды даровал ей жизнь вовсе не для того, чтобы она впадала в уныние, а значит, распускаться нельзя. Когда директриса вновь обратила взгляд на просительниц, голос её был бодр и исполнен сочувствия:

– Я очень сожалею, Дикки, малышка, что мисс Мэддокс так с тобой поступила. Уверена, она и сама сейчас ужасно переживает.

– Ага, как же! Она пирог трескает на кухне! – Дикки по-прежнему держала ладошку высоко, почти у самого лица, видимо, чтобы директриса вдосталь налюбовалась боевым ранением.

Мисс Эппл покачала головой:

– Давайте мы поступим следующим образом. Я поговорю с мисс Мэддокс, чтобы она держала себя в руках, а вы, дорогие мои, дадите ей ещё один шанс. Нужно уметь прощать, без этого в жизни никак, согласны? Энни не питает к вам ненависти, наоборот, она сама мне недавно сказала, что вы обе делаете большие успехи, и она вами довольна.

Девочки смотрели на директрису в упор. В их глазах – у искательницы правды тёмно-карих, у Дикки светло-голубых – плескалось недоверие. Приняв молчание за согласие, мисс Эппл поспешила закрепить успех и вынула из ящика стола по шоколадному апельсину 3.

– Только после ужина, договорились? И не выдавайте меня мисс Данбар, а то она и так считает, что я вас слишком балую.

– А вы не расскажете Злюке, что мы просились к Чуточке? – Дикки всё ещё хмурилась, но лакомство приняла и сразу упрятала в карман. – Если она узнает, то жуть как обозлится и снова меня треснет.

– Хорошо, Дикки, это будет наш секрет. Мисс Мэддокс о нём не узнает, если только вы сами ей не скажете. А теперь бегите и умойтесь перед ужином! И про сладости – молчок!

Мисс Эппл ласково улыбнулась девочкам и вынула из нижнего ящика пухлую записную книжку. Открыв её с лицевой стороны, на которой большими буквами было выведено «Для срочных дел», она записала крупным и чётким почерком: «Поговорить с Энни. (Дикки, линейка.) Соединить классы Энни и Гриммет? Взять у доктора хлорал?»

Несмотря на позднее время, поток посетителей в кабинете мисс Эппл не иссякал. Дважды заглянула младшая гувернантка, чтобы узнать новости о пропавшем секретаре, при этом она с ужасом округляла глаза, что не могло не действовать на нервы. Затем появилась кухарка, сообщившая о пропаже из кладовой двух коробок свечей, после чего мистер Бодкин принёс на подпись список покупок для столярной мастерской и долго и нудно доказывал необходимость приобретения нового насоса для ремонтируемого бассейна. Получив распоряжение как следует проверить старый, прежде чем ввергать приют в непредвиденные расходы, он, недовольный и хмурый, ушёл.

Ударил гонг, призывавший воспитанников в столовую, за окном уже сгустилась вечерняя тьма, отчётная таблица для комитета была почти готова, а телефон всё молчал.

Когда, наконец, раздался звонок, мисс Эппл стремительно схватила трубку, приготовившись к худшему. В этот же момент в кабинет вошла высокая молодая девушка с модной короткой стрижкой. Одета она была в отлично скроенный дорожный костюм из благородного коверкота, и только опытный взгляд заметил бы, с каким искусством он перешит из мужского.

Жестами посетительница показала, что подождёт, и скромно расположилась в кресле, глядя в окно. В ярком свете лампы её гладкие волосы походили на шапочку из блестящего тёмного шёлка.

Мисс Эппл, нахмурившись, слушала собеседницу, а когда та закончила, устало смежила веки.

– Нет-нет, мисс Вулич, дорогуша, – ненавистное слово всё-таки вырвалось на свободу, и она едва не чертыхнулась, – не Олд-Касл-стрит, а Олд-Монтегю-стрит! Да, Олд-Монтегю-стрит, 19! Нет, никак до завтра не ждёт, мисс Вулич, дорогу… Нужно именно сегодня! Да, я буду ждать! Да, спасибо вам огром…

Связь прервалась, и мисс Эппл, будучи по натуре вспыльчивой особой, что обычно тщательно скрывала от окружающих, не выдержала:

– Ну до чего глупая женщина!.. Неужели так сложно записать адрес? Там идти-то пять минут, не больше! – и она в сердцах постучала карандашом по стеклу наручных часиков. – Что вы хотели, мисс Лавендер? – переключилась она на посетительницу. – Вы опять куда-то собрались? Что на этот раз? – тон её был весьма прохладен.

Девушка вздрогнула и резко обернулась. Веки её слегка припухли, но приличный слой пудры скрывал красноту, отчего тёмные глаза казались ещё выразительнее. Пудра покрывала всё лицо – очень красивое, тонкой лепки, с изящной узкой переносицей и широким разлётом тёмных густых бровей, – и всё же не могла скрыть синеватое пятнышко чуть ниже правой мочки уха.

– Мисс Эппл, мне срочно нужно уехать. Моя тётя заболела, и ей становится хуже. Разрешите мне отлучиться до завтра, прошу вас, – наставница старших девочек держалась с достоинством, но сквозь спокойствие прорывались умоляющие нотки.

– Тётя? В прошлый раз тоже была тётя. Кажется, она сломала ногу. Это та же тётя? Или другая? Сколько их у вас, мисс Лавендер?

– Две с материнской стороны и ещё сестра отца. Я понимаю, мисс Эппл, что злоупотребляю вашей добротой, но мне совершенно необходимо уехать! Я вернусь завтра, к ланчу, и проведу занятия, как обычно.

– И в январе тоже была тётя, только с приступом желудочного гриппа, – мисс Эппл тщательно расчерчивала последний лист для таблицы, голос её был тих и задумчив. – А в прошлом году все тёти по очереди переболели ангиной… – она отложила линейку и карандаш, сняла очки и помассировала веки. – Завтра у нас важное собрание, мисс Лавендер, а ещё мы провожаем Мэттью Перкинса в Элмфилд. Надеюсь, вы об этом помните? Я, конечно, не могу запретить вам навещать родных, но Сент-Леонардс нуждается в сотрудниках, которые верны чувству долга. Как вы думаете, почему в нашем уставе номером седьмым идёт запрет к приёму на службу женщин, состоящих в браке, а восьмым – непременное требование постоянного проживания в стенах приюта? – директриса надела очки и внимательно посмотрела на собеседницу.

Эвелин Хелен Лавендер, дочь разорившегося баронета из глубинки, о чём она предпочитала умалчивать, пожала плечами, но дерзости в этом жесте не было, скорее растерянность. Она не понимала, к чему клонит директриса, да и мысли её в эту минуту были далеки от приютского устава.

– Потому, мисс Лавендер, что воспитанники ежечасно и ежеминутно нуждаются в нашей любви и заботе. И днём и ночью. А для визитов к родственникам каждому сотруднику предоставляется ежегодный отпуск и два выходных в месяц. Разве этого недостаточно? Все, кто служит в Сент-Леонардсе, живут и трудятся для того, чтобы наши воспитанники получили всё душевное тепло, на которое мы способны. Мы тут как служители ордена, давшие обеты безбрачия и нестяжательства. Это не просто работа, мисс Лавендер, это служение. Вы понимаете это?

Мисс Лавендер с готовностью кивнула, но понимания в её глазах директриса не увидела. Вздохнув, мисс Эппл более не стала тратить время и подытожила:

– Я в очередной раз отпущу вас, мисс Лавендер, но вы должны обещать, что поразмыслите на досуге о моих словах. Вы женщина молодая и чрезвычайно привлекательная, и я понимаю, жизнь манит вас соблазнами… Нет-нет, только не надо оправданий! – она устало поднесла руку к виску и на секунду прикрыла глаза. – Прошу, услышьте меня, мисс Лавендер, – продолжила она, когда внезапный приступ головной боли утих. – Я не хочу, чтобы пребывание здесь воспринималось вами как повинность. Да, не скрою, приют нуждается в ваших услугах. Вы, несомненно, талантливы, и то, что вы даёте нашим девочкам на своих занятиях – это крайне ценно для их будущего. И дети вас любят. Из-за этого я готова закрывать глаза на кое-какие нарушения распорядка. Но бесконечно такое длиться не может, понимаете? Смею напомнить, оплата вашего труда вчетверо превосходит жалованье остальных, и Сент-Леонардс вправе ожидать от вас безукоризненного выполнения своих обязанностей. Вы так не считаете?