Русский и немец прошли мимо дверей ресторана, разглядывая припаркованные у тротуара машины — два «жигуленка», «Волга», заляпанная грязью до неузнаваемости иномарка, — развернулись, подошли к дверям.
— Извини, напоминаю, ты страхуешь меня сзади, молчишь, — сказал Гуров.
— Понял, — ответил Дитер.
Сыщик ключами от машины отстучал по стеклу замысловатый сигнал и рассчитал правильно, — условный стук существовал. Швейцар услышал, что не просто барабанят, подошел и дверь приоткрыл. Гуров тут же вставил ногу и быстро сказал:
— У меня к вам просьба, любезнейший!
Сыщик знал: главное, говорить для человека необычно, ошеломить, смысл слов значения не имеет.
Швейцар растерялся, Гуров рванул дверь, которую тут же перехватил Дитер, и они вошли в вестибюль.
— Я тебе, сука, щас! — крикнул швейцар и замахнулся, а был он мужичонка довольно крепенький.
Сыщик не отстранился, достал из кармана пистолет и почесал свой висок. С удивительным проворством швейцар отпрыгнул в сторону.
— Некрасиво, никак не ждали подобных манер от столь солидного человека, — произнес укоризненно Гуров, сунул пистолет в карман. — Раздевайтесь, господин Вольф, нас приглашают.
Они сняли куртки и направились в зал, но дорогу им преградил метрдотель. Ну никак нельзя было предположить, что в подобном заведении можно встретить человека в смокинге, белоснежной рубашке и бабочке. Но факты упрямы, мэтр стоял на пути и, грозно глядя мимо вошедших на вконец растерявшегося швейцара, спросил:
— В чем дело, Константин?
Гуров чуть кивнул, шагнул в сторону, Дитер подхватил мэтра под руку, быстро заговорил по-немецки и решительно пошел вперед. Неизвестно, что больше парализовало мэтра — незнакомый язык или железная хватка гостя, факт, что хозяин обмяк. Когда же они вошли в почти пустой зал, а из-за четырех занятых столов на них уставились недоуменные взгляды, мэтр безвольно махнул рукой и пробормотал:
— Присаживайтесь… Занимайте, где удобно… Располагайтесь… Я сейчас пришлю.
И, потирая затекшую руку, скрылся за портьерой.
— А мне говорили, что не пустят, — бормотал Гуров, занимая столик в углу, жестом приглашая Дитера, сел лицом к залу. — Дитер, ты же знаешь, русские люди очень гостеприимны. Нам здесь искренне рады, а не хлопают лишь потому, что растерялись. Ничего, они сейчас очухаются, не волнуйся, скучно тебе не будет.
— Доктор, у меня же нет оружия, — ответил Дитер.
Присутствующие занимали столы вдоль противоположной стены, у окон, и слышать оперативников не могли.
— А зачем тебе оружие? Оно тебе совершенно ни к чему, скажу больше — оно тебе противопоказано, — болтал беспечно Гуров, улыбаясь, внимательно разглядывая хозяев ресторана. — Нас могут захватить только обманом, если мы лопухнемся. Если схватят, то свой пистолет я объясню. Как объяснить пистолет в кармане иностранца? — Сыщик говорил быстро, непринужденно, улыбался, взглядом упирался в гостей, сидевших в противоположном конце зала, не оглядывал, а именно упирался в человека, изучал, как бы откладывал в сторону и переходил к следующему. — Дитер, мальчик, ты говори, говори, на любом языке, я все равно тебя не слушаю. Ты, главное, улыбайся и говори. — Гуров закурил, кивнул Дитеру, который быстро заговорил по-немецки.
Сыщик рассматривал присутствующих, как проводят обыск, по часовой стрелке, то есть слева направо. За левым крайним столом — две девицы, абсолютно не заслуживающие внимания, два парня лет двадцати с небольшим. Один держится напряженно, видимо, он из коммерческих структур, здесь гость и платит. Второй из деловых, возможно, судимый, ведет себя развязно, непрерывно говорит, в общем — «шестерка».
За соседним столом двое мужчин и женщина, с такого расстояния возраст определить сложно, примерно всем около сорока. Женщина в золоте и камнях, точно не любовница, либо жена, либо деловой партнер, скорее всего из торговли. Зачем ее сюда привели, может, это жена нужного человека?
Сыщик переключился на мужчин, примерил к ним полученные от капитана приметы. Брюнет, короткая стрижка, толстая шея, сросшиеся брови. Мустафа? Похоже. Всегда вооружен, вспыльчив, быстр на расправу, большой авторитет среди уголовников — воров-рецидивистов, но люди богатые его не уважают. Человек, обладающий оружием и комплексом неполноценности, опасен вдвойне.
Дитер весело говорил, Гуров улыбался и кивал, напряженно работал. Почему не включают связь? Мэтр должен передать вожаку, что появились посторонние и что один из них вооружен.
В зал вошли две официантки, одна направилась к вновь прибывшим гостям, другая в глубь зала.
— Будем заказывать? — Блондинка достала блокнот и ручку.
— Здравствуйте, фройляйн, — улыбнулся Дитер и продолжал по-немецки.
— Гутен абенд, — неожиданно ответила официантка. — Каким ветром тебя занесло? — И бойко продолжала по-немецки.
Дитер схватил девушку за руку и начал говорить, говорить, улыбаться и улыбаться.
Гуров следил за второй официанткой. Что же, мэтр, ты не дурак, одна девушка принимает заказ, отвлекает наше внимание, вторая выполняет более деликатное поручение. Официантка поставила бутылки на стол, который занимали две молодые пары, и ушла. Сыщик ждал продолжения, официантка разговаривала с Дитером свободно, Гуров не мог оценить ее произношение, но говорила она почти без запинок, иногда, подыскивая нужное слово, прищелкивала пальцами.
Парень, которого сыщик определил как делового и, возможно, судимого, поднялся из-за стола, пересек зал и вышел.
— Значит, так, — сказал Гуров. — Простенько, но со вкусом.
— Что? — Стоявшая рядом официантка взглянула на сыщика так, словно он только появился. — Будете заказывать?
— Как вас зовут? — спросил Гуров, посмотрел в лицо девушке и удивился. Макияж был вульгарен, а серые глаза девственно красивы.
— Нина, можно Нинель.
— Нина, мы у вас в гостях, доверяем вашему вкусу, распоряжайтесь.
— А цены вам известны?
— Мы люди бедные, в крайнем случае останемся должны.
— Интересно. — Нина дернула пальчиком. — Что будем пить?
— Русскую водку, пожалуйста, — сказал Дитер.
— Бутылка водки. — Нина черкнула в блокноте. — А говорил, что по-русски ни бум-бум.
— Он понимает, говорит плохо, — пояснил Гуров. — Нина, мы просим водки, а не самопал, сами понимаете — я что угодно проглочу, а они люди деликатные.
— Прослежу.
Нина рассмеялась и ушла.
— Какая девушка, — сказал Дитер. — Закончила институт, два года жила в Германии…
— Продолжай по-немецки, меньше отвлекает, — перебил Гуров, наблюдая за парнем, который вернулся в зал, подошел к своему столику, что-то сказал, выпил рюмку, а сел за соседний стол, рядом с бровастым брюнетом. — Видимо, я не ошибся, Дитер, — сказал Гуров. — Головастый брюнет, к которому подсел парнишка, не кто иной, как Мустафа. И сейчас он в этом зале самый главный.
— Доктор, обрати внимание, за крайним правым столиком спиной к нам сидит мужчина, — сказал Дитер.
— Темный пиджак, белая рубашка, то ли блондин, то ли с сединой?
— Точно, — кивнул Дитер. — Человек с деньгами, обычно спокойный, сейчас чем-то недоволен.
Сыщик быстро взглянул на немца, удивления не выказал, переключил внимание на мужчину, сидевшего к ним спиной. Гуров был самолюбив, да и не привык, чтобы кто-то понимал в сыскном деле больше, чем он. Черт с ним, спрошу позже. Но фигура действительно интересная, — и мужчина, и два его соседа были совсем иной масти, чем остальные. Если не интеллигенты, то люди умственного труда, в костюмах, светлых рубашках, галстуках. А стол, который между Мустафой и белыми воротничками? Четыре парня, кожаные куртки, одинаковая стрижка, бычьи шеи — качки. Охрана. Почему разные люди в большом зале заняли четыре стола рядом? Непонятно, может, они кого-то ждут?
— Черт побери, Дитер, может, мы вообще попали на бал? — спросил Гуров. — Сейчас начнут приезжать гости, и мы окажемся абсолютно лишними? Чего они сбились в кучу, зал пустой, они разные, почему рядом? Мужчина, которого ты определил как богатого и спокойного, скорее всего Академик, рядом сидит охрана, Мустафа представляет воров в законе, четвертый стол не в счет. Парень на подхвате, у нас говорят — «шестерка», и сутенер с двумя девочками. А кто они все вместе? Полномочные представители города, они ждут гостей. Мы зря сегодня пришли, Дитер. Надо быстрее уходить, очень быстро.
