Звезда на одну роль - Степанова Татьяна Юрьевна

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93

Глава 29

БЕСТИАРИИ

То, что ее просили пока не соваться, Катя восприняла довольно спокойно. Что ж, наверное, Никите виднее со своей разыскной колокольни: если начальник отдела убийств просит, надо его уважить. За себя она была уверена, но вот за «добровольных помощников»…

Все выходные она пыталась дозвониться Кравченко и Мещерскому. У первого нудно бубнил автоответчик – видно, дельце Вадьки затягивалось. Второго тоже было не сыскать. Катя в конце концов вспомнила: ведь Мещерский предупреждал ее, что всю неделю будет занят подготовкой выставки Российского турклуба в Экспоцентре на Красной Пресне. Путешествие в Африку требовало привлечения дополнительных средств, для этого турклуб и разворачивал активную рекламную кампанию. Катя даже обнаружила в собственной сумочке приглашение на презентацию выставки – Мещерский отдал ей его, а она забыла, дуреха. Слава Богу, презентация намечалась на среду. Она записала себе дату на бумажке и положила на видное место: не пропустить бы, Князю будет очень приятно, если она придет.

Выходные она провела в уборке квартиры и долгих задушевных беседах с портретом Бонапарта – благо никто не мешал… Император преданно смотрел на нее из деревянной рамочки, а она орудовала пылесосом, вытирала пыль с мебели, драила кухню и при этом рассуждала вслух о диковинных фактах, поведанных ей Колосовым. Бонапарт слушал ее догадки и не возражал. Он вообще был самым внимательным Катиным слушателем, за это она его так и любила.

На работе в понедельник с самого утра шел дым коромыслом: задержали с поличным Вацлава Клеверовского – наемного убийцу, на счету которого было свыше двадцати трупов коммерсантов и бизнесменов всех мастей. Катя кое-что о нем знала: в частности, что он необычайно красив, происходит из семьи знаменитого пианиста, знает три языка, некогда закончил Университет им. Лумумбы, где учились и Мещерский с Кравченко.

Клеверовского, который столь разительно отличался от полуобезьяньих представителей племени российских киллеров, сразу взяли в оборот – в розыске так все и кипело. Никита разрывался на части. Катя вслушивалась в общие настроения и тихонько «мотала на ус»: о пане Вацлаве она хотела бы написать нечто большее, чем обычный газетный очерк.

Пресс-центр, дабы не отстать от общего лихорадочного ритма работы, решил выбросить десант в Воронцовск. Спешно прибыл фотокорреспондент из объединенной редакции МВД. Им с Катей заказали репортаж о работе экспертно-криминалистического отдела (ЭКО). Ехать в Воронцовск было неблизко, да еще машина по дороге дважды глохла. Добрались только к полудню. Встречавший их начальник криминальной милиции Воронцовского ОВД майор Андрей Кузьмин – атлет, спортсмен и, по его собственному признанию, «чистокровный опер» – был прирожденным организатором работы с прессой.

– Припозднились вы, – посетовал он, усаживая Катю в своем кабинете, – народ сейчас на обед тронется, так что будем действовать молниеносно. Блицкриг, так сказать. Кто вам нужен в первую очередь?

Катя назвала экспертов. Кузьмин тут же связался с ними.

В ЭКО Катя сидела долго: побеседовала с умным и интеллигентным начальником, его сотрудниками. Затем она вместе с экспертами отправилась в тир, где в специально оборудованной установке – «трубе» на местном профессиональном сленге, – оснащенной пулеулавливателем, отстреливали изъятое у преступников оружие для баллистических исследований.

– Что, Екатерина Сергеевна, понравились вам наши спецы? – спросил ее Кузьмин, когда она, закончив дела, вернулась к нему в кабинет. – Ребята у нас отличные работают, душой за дело болеют. О каждом можно в газете писать смело.

– О вас тоже? – улыбнулась Катя.

– Да что я. – Кузьмин усмехнулся. – Я чиновник, мое дело организовать процесс, сколотить команду такую, чтоб в огонь и в воду. А писать надо о тех, кто на переднем крае, в окопах…

– А я вот слышала, у вас личное задержание было интересное.

– Давайте-ка я вас чаем напою с конфетами. – Кузьмин поднялся. – Проголодались вы с дороги. И потолкуем.

О своем личном задержании рассказывал он скупо – скромничал, больше отпускал Кате комплименты. Однако рассказать было о чем: две недели назад Кузьмин в одиночку задержал на привокзальной площади бывшего в федеральном розыске особо опасного рецидивиста Червякова, пробиравшегося в Москву квитаться со сдавшими его милиции подельниками. Пробирался Червяков, вооружившись финкой и гранатой «РГД».

– Как вы эту гранату-то обезвредили? – Катя быстро записывала.

– Армейские навыки пригодились. Каждый настоящий мужчина, Катенька, должен послужить в армии – ей-Богу, когда-нибудь да пригодится ему. Мужик должен понюхать пороху, подержать в руках оружие, усвоить словечко «надо». Без этого мужик как личность не состоялся. Как, Екатерина Сергеевна, верно я говорю? – Он протягивал ей шоколадку. – Отложите вы ручку, чай стынет.

Пришел фотограф – он задержался, снимая в ЭКО изъятое оружие.

– А хотите бестиариев наших посмотреть? – неожиданно спросил Кузьмин, когда они закончили пить чай. – У нас кинологический питомник – один из лучших в области. Покажем вам все по полной программе. Сделаете отличный фоторепортаж.

– Я собак боюсь, – прошептала Катя. – Смертельно.

– Со мной не бойтесь ничего.

Питомник занимал огромный, огороженный бетонным забором двор позади здания ОВД. Кузьмин открыл массивную дверь.

– Идите, идите же, не бойтесь. Вася! – крикнул он. – Вася, поди сюда!

Навстречу по посыпанной гравием дорожке спешил молодой парень в спортивном костюме и кожаной куртке нараспашку.

– Это наш главный дипломированный кинолог Василий Стрельцов, – представил его Кузьмин.

Во дворе, разгороженном на множество вольеров, затянутых проволочной сеткой, стояла на удивление мертвая тишина.

– А где же ваши питомцы? Спят? – спросила Катя. И тут же пожалела: на звук ее голоса питомцы откликнулись оглушительным лаем.

Кузьмин вел их вдоль вольеров. Катя шла через силу, на ватных ногах. Ей очень хотелось закончить эту жуткую экскурсию и как-то улизнуть отсюда под любым предлогом, ибо огромные свирепые овчарки, московские сторожевые, ротвейлеры и даже приземистый, похожий на крысу бультерьер, едва завидя ее и фотографа, бросались на сетку с бешеным ревом. Сетка тряслась, трещала – вот-вот сорвется.

А Кузьмин еще и дразнил этих исчадий ада. Нисколько не боялся, подносил руки к самым их оскаленным мордам, хлопал по сетке, приговаривая: «Молодец, умница, ах ты, какой злюка, молодец, отличный пес». Он поминутно оборачивался к помертвевшей Кате и ободряюще улыбался. Фотограф, тоже несколько струхнувший, не забывал, однако, о своих обязанностях: торопливо щелкал кадр за кадром. Наконец они добрались до маленькой избушки.

– Это наш ветеринарный пункт, – пояснил Кузьмин.

Под окном избушки в крошечном палисадничке, огороженном свежевыкрашенным штакетником, высился маленький обелиск со звездочкой. Катя наклонилась, чтобы его рассмотреть.

С фарфорового медальона, вделанного в обелиск, смотрела умными грустными глазами овчарка в ошейнике, обильно увешанном медалями.

– Сатурн – наша гордость, лучший пес во все времена, – вздохнул кинолог Стрельцов. – Мой друг. Царство ему небесное. Это, знаете ли, и не собака вовсе была, а просто перевоплощенный человек. Карма ему такая выпала – служить собакой в милиции. Сколько он преступников задержал, скольким нашим жизни спас! Жаль, сам недолго на свет смотрел: двенадцать лет всего прожил. Дружок мой закадычный.

– Его бандиты убили? – спросила Катя, с уважением разглядывая могилку Сатурна.

– Нет, сердце у него не выдержало напряжения. – Стрельцов погладил медальон. – Инфаркт, он ведь не только у людей бывает. На моих руках умер.

– Вась, покажи Кашалота, – попросил Кузьмин.

Стрельцов отошел, а затем вернулся с огромным мастино-наполетано в шипастом «строгом» ошейнике. Чудовище, с предков которого писалась знаменитая собака Баскервилей, сверкнуло на людей налитыми кровью глазами и затрясло слюнявой морщинистой мордой. Катя едва не упала от страха. Кашалота втолкнули в вольер, оборудованный под тренировочную площадку. Он мрачно заметался вдоль ограды, рыча и скаля зубы.

Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93