– Дай-ка на секунду, – попросил Данте, и как только пакетик оказался у него в руке, вышвырнул его в окно.
– Эй! – возмущенно закричал Альберти.
– Только глупый закон запрещает зелень, – сказал Данте. – Мы с Марио пытаемся сотрудничать. Правда?
Парень неуверенно кивнул.
– Это для личного пользования, – пробормотал он.
– А деньги? – спросил Альберти. – Тоже для личного пользования?
– Это не мои. Это Мусты.
– Наварил на торговле наркотой?
– Нет.
Данте пристально посмотрел на Марио.
«Правда», – решил он.
– При его роде занятий много не скопишь, – сказал Данте.
– Он нашел халтуру, – неохотно пояснил Марио.
«Правда».
– Какую?
– Не знаю. Он отказался рассказывать.
«Правда».
– Ты знаешь, кто его нанял?
– Нет.
– Врешь, – выдохнул Данте. Ему ощутимо не хватало кислорода. – Ты знаешь, кто это, но не хочешь говорить. Либо это твой друг, либо ты боишься причинить брату еще бóльшие неприятности, – продолжил он, не отрывая взгляда от парня. – Давай сыграем в игру. Можешь не называть его имя. Просто подумай, как его зовут.
– Я не знаю…
– Тсс… – перебил Данте. – Подумай, и все. Я знаю, ты стараешься. А теперь слушай. Его имя начинается с буквы «А»? С «Б»? – Данте перечислял буквы алфавита, пока не остановился на «Ф». – О’кей, имя начинается с «Ф». Проверь знакомых Мусты, – велел он ошеломленному Альберти. Гварнери зачарованно, как за заклинателем змей, следил за Данте из коридора.
– Не надо проверять, – сдался Марио. – Его зовут Фарид. Но он мне не друг.
– Он тебе не нравится.
– Послушать брата, так Фарид сам земной мессия, но он обыкновенный придурок. – Парень помотал головой. Его дреды закачались из стороны в сторону. – Вбил Мусте в голову всякое дерьмо. Раньше брат не пил и не ел свинину. А теперь ему на все плевать.
– Значит, этот Фарид не слишком хороший парень.
– Да, но Муста поклялся мне, что работа чистая.
«Правда. По крайней мере, сам он в это верит», – подумал Данте.
– У тебя есть его фото? – спросил он.
– На телефоне. Ваши коллеги его у меня забрали.
Данте распорядился, чтобы парню вернули телефон и сняли с него наручники. Никто из полицейских не попытался ни протестовать, ни возмущаться, и Данте понял, что угроза пыток позади.
Покопавшись среди селфи, Марио показал ему снимок, на котором между ними с братом стоял кудрявый парень со светлыми глазами. Выглядел он на несколько сантиметров выше и на несколько лет старше Мусты, да и кожа у него была потемнее.
Через минуту Данте с полными слез глазами побежит вниз по лестнице на свежий воздух, спотыкаясь и чертыхаясь на каждой ступеньке, а через пять растянется на плешивой лужайке, глядя в черное небо. Но сейчас его окатило волной возбуждения, смывшей все страхи и тревоги.
Вторым мужчиной из видеоролика был Фарид.
7
Коломба дожидалась, пока магистрат закончит строчить в своем блокноте. Анджела Спинелли, склонившая голову с бело-голубыми волосами над столом безалкогольного бара, писала невыносимо медленно.
– Кажется, я рассказала вам все, – нетерпеливо сказала Коломба.
Магистрат откинулась назад, скрипнув спинкой стула.
– Госпожа Каселли, с тех пор как вы вернулись на службу, мне хотелось задать вам один вопрос. Он не имеет прямого отношения к настоящему расследованию, но мне нужно кое-что понимать.
«Да, только поторопись. У меня дел по горло». Коломба не могла не думать о Данте и трех амиго. Неизвестно, что еще они могут натворить.
– Спрашивайте.
– Почему вы до сих пор при исполнении?
Лицо Коломбы осталось невозмутимым.
– Я пропустила конец смены.
– Не притворяйтесь, что не понимаете. Я старше вас.
– Это моя работа. Обстоятельства чрезвычайные. Что тут еще скажешь?
– Сказать можно многое. Вы проводили осмотр поезда, заваленного трупами, рисковали погибнуть от отравления газом, а потом, вместо того чтобы передохнуть, снова вышли на службу. Вам не кажется, что вы чересчур надрываетесь?
– Хотите сказать, что я трудоголик?
– Не совсем, – уклончиво сказала Спинелли. – Вы не впервые применяете оружие.
– Да, не впервые.
– Сколько раз вы участвовали в вооруженных конфликтах до перевода в Рим?
Коломба поджала губы:
– Всего однажды. Во время службы в палермском отделе по борьбе с наркотиками я застрелила грабителя.
– Затем за один год вы успели пережить два взрыва, один из которых закончился гибелью начальника мобильного подразделения Ровере, и поучаствовать в перестрелке при освобождении Данте Торре, во время которой лишились жизни двое преступников и был ранен их сообщник. И это не считая сегодняшних событий.
Глаза Коломбы потемнели, как болотная вода.
– К чему вы клоните, госпожа Спинелли?
– В вашей жизни произошел водораздел – дело Отца. И теперь служительница закона, которой вы были ранее, вынуждена иметь дело со служительницей закона, которой вы стали сейчас. Я думаю, что никому не под силу пережить столь суровые испытания, не понеся бремя последствий. Бремя, на которое вы, похоже, старательно закрываете глаза.
– Я не закрываю на него глаза. Но оно никак не повлияло на мою способность к здравому суждению. Меня осмотрели и оценили.
– Невозможно лишить жизни даже одного человека, не получив тяжелой травмы. В римской полиции работают первоклассные психологи, но вы даже не подумали обратиться к ним за помощью.
«Чтобы все мои сослуживцы решили, что я сумасшедшая. Только этого мне не хватало».
– Потому что я в ней не нуждалась.
Спинелли разочарованно поморщилась:
– Вы знаете, откуда человек, которого вы убили, достал свое ружье?
Резкая перемена темы застала Коломбу врасплох.
– Нет.
– Около полугода назад посетитель этого центра убил жену. Он признался и после ускоренного разбирательства был осужден за предумышленное убийство. Ружье принадлежало ему. Оно зарегистрировано на его имя.
Коломба вздрогнула:
– Это я его арестовала. Но я не знала…
– Вы проводили обыск в квартире, где было совершено убийство? – перебила ее магистрат.
– Да. Оружия там не было, иначе я бы его конфисковала.
– Все это время ружье было спрятано в тайнике мечети. Вы отдавали распоряжение его разыскать?
Коломба порылась в памяти. Приказывала ли она найти ружье? Этот человек задушил свою жену. Неужели ей не пришло в голову проверить, владеет ли он оружием?
– Я не помню. Нужно свериться с отчетом.
– Прошло всего шесть месяцев.
– Я же сказала, не помню! – Коломба повысила голос и попыталась взять себя в руки. – Я тогда только вернулась на службу, мне было… – Она запнулась.
– Тяжело?
Коломба вонзила ногти в ладони: не хватало только поругаться с магистратом.
– Я должна была заново освоиться.
– Но вы, возможно, совершили ошибку. Именно потому, что должны были заново освоиться.
– Не исключено, – сказала Коломба. – Это была бы не первая и не последняя моя ошибка. Но сегодня я не ошибалась.
Окинув ее долгим взглядом, Спинелли надела на ручку колпачок.
– Увидимся завтра в прокуратуре. Я распоряжусь распечатать ваши показания, чтобы вы их подписали.
– Когда я смогу вернуться к работе?
– Боюсь, не раньше, чем закончится расследование. Используйте это время, чтобы поразмыслить над тем, что в полиции есть должности, которые не требуют применения насилия.
Коломба почувствовала, что у нее горят щеки.
– Хотите перевести меня в архив?
Улыбка Спинелли не предвещала ничего хорошего.
– Я прошу вас только подумать над этим, по крайней мере до тех пор, пока судья предварительного слушания не огласит вердикт. – Магистрат встала и протянула ей руку. – Отдохните.
«Иди на хрен», – подумала Коломба и молча обменялась с ней рукопожатием. Прежде чем уходить, она подождала, пока магистрат и прочие шишки покинут здание, но в ту же минуту в центр вошел начальник полиции, за которым, как цыплята за курицей, следовала группа арабов в штатском. Они направились к лестнице, ведущей в мечеть, и заинтригованная Коломба пошла за ними. С порога спортзала она увидела, как начальник полиции объясняет арабам, как происходила перестрелка. Его голос эхом отскакивал от бетонных стен. Гости кивали, не произнося ни слова.
