Вендетта фейкового миллионера - Былинова Анна Георгиевна

В тишине слышалось легкое бормотание Мертвой реки – той самой, возле которой Витя в детстве проводил много времени, воображая себя пиратом и разбойником.

Спрыгнув под мост, он едва не наступил в темную воду. Несколько лет назад был скандал, связанный с этой речушкой. Маленький химический завод, который работает и по сей день, сбросил в нее отходы, отчего вода в реке приобрела розоватый оттенок. Несмотря на красивый цвет, люди, испившие из этой реки, стали заболевать странной болезнью – горло покрывалось волдырями и болячками и лишь через несколько дней они исчезали. Власти города запретили брать воду из реки. Несколько дней на поверхность воды брюхом вверх всплывала погибшая рыба, а потом и вовсе пропала. С тех пор никакой живности в Мертвой реке больше не наблюдалось. Воду с тех пор везли из другой реки, протекающей в сорока километрах от города.

Витя отодвинул небольшой валун, закрывающий тесный вход в небольшую норку. Темно. Пахло сыростью, камнем и чем-то вроде машинного масла. Включил на телефоне фонарик и посветил внутрь. На земле лежал непонятный белый свёрток. Витя осторожно развернул его. Внутри оказались три пистолета, пачка патронов и маленький серебристый ключик. Кипиш присвистнул. Громко зазвонил телефон.

– Але?

– Нашел?

– Что это?

– Это мой подарок тебе. Взамен я хочу двадцать процентов от тех денег, что вы заберете. Идет?

– А ключ?

– Черный вход в гостинице.

– Кто ты?

– Я же сказала – доброжелательница и… твой личный информатор.

Витя аж зарделся. Личный информатор.

– Пятнадцать, – выдохнул он.

– Что – пятнадцать?

– Процентов. Пятнадцать, – грубовато сказал он. Излишне грубовато. В общем-то, этой приятной девушке он мог бы отдать двадцать процентов, ему совсем не жалко, но отчего-то в эту лунную, в эту таинственную ночь у Мертвой реки захотелось поторговаться, как бандиту из фильма. Почувствовать себя, как в кино… Сердце Вити замерло.

Девушка на том конце помолчала, затем усмехнулась:

– А ты неглуп. Это похвально. Договорились. Делайте всё тихо.

– Договорились. – деловито сказал Кипиш и, позабыв, что лежит в темной норе, дернул головой, лихо отбрасывая челку, и тут же треснулся о бетон. – Ох!..

– Аккуратнее, – засмеялась на том конце девушка и отключилась.

Витя Кипиш, дрожа от пронзившего душу радостного волнения, прижал сверток к груди и потрусил к себе домой. В его груди всё клокотало от нетерпения и легкого страха – наконец-то! Он, Витя Кипиш, пойдет на главное дело своей жизни, которое принесет ему огромные деньги. И даже не это главное было в ту ночь, а то, что в Витю поверила таинственная незнакомка. Вот, от чего дрожало его сердце! Вот, от чего страх перед «делом» практически не ощущался.

Глава 3. Губернатор Приплясов тоже "в деле"

Губернатор области Александр Михайлович Приплясов, человек внушительный не только по должности, но и по своей физической комплекции, был крайне удивлен решением Ильи Купцова сбросить два миллиона долларов с балкона шестого этажа гостиницы Биг Лайф. Развалившись в своем любимом кожаном кресле, он возмущался, размахивая руками, отчего при каждом взмахе его кресло жалобно скрипело.

– Как же это! – кричал губернатор. – Это же дикость какая-то! Бросать деньги, словно мусор. А главное, кому? Кому, я спрашиваю? Нет, ну я, конечно, понимаю, будут приличные люди. Эти врачи, учителя, но ведь и маргиналы будут. И наркоманы будут. Они, что ли, достойны такого благородия? Дикость натуральная! Можно же ведь цивилизованно помочь: отдать властям, а мы уж сами распределим туда, куда помощь требуется. Вот, например, скамейки надо в центральный парк поставить. Надо здание Дома культуры красить. Надо это, как его… Последнее пристанище, тьфу ты, улицу Гагарина ремонтировать. Правильно ведь, Пал Палыч? Надо же нам дома в божеский вид приводить?

Раскрасневшийся Александр Михайлович схватил стакан с водой, стоявший на столе, и сделал несколько шумных глотков.

Про Последнее пристанище он неслучайно оговорился, но об этом месте – чуть позже.

Пал Палыч, мэр Большого Брюха, сухонький бледный старик, сидел по правую сторону длинного лакированного стола и смотрел на столешницу. Услышав свое имя, он растерянно кивнул: – «Надо». Но, по правде говоря, Пал Палыч вообще был далек от мыслей о Купцове и его намерениях осчастливить город своими деньгами. Он пришел сказать, что хочет уволиться с поста и уехать в деревню, поскольку уже несколько месяцев страдал неоперабельным раком желудка и хотел остаток жизни провести на своей малой родине. Но Приплясов всё не давал ему сказать.

– Так вот и я о том же! – Приплясов со стуком поставил опустевший стакан и тяжело поднялся с кресла. – Ну придут эти учителя и врачи, ну получат по тыще долларов на рыло, и что? Куда они потратят-то? Они же таких денег сроду не видели! Они же все спустят в первый же день!.. А мне вот надо церковь отреставрировать? Кто об этом подумает? Эта интеллигенция? Они все только о своих желудках думают!

Александр Михайлович стал беспокойно ходить по кабинету. На круглом его лице лежала гримаса растерянности и искреннего негодования.

– Как тут не думать, – слабо откликнулся Пал Палыч. – Зарплата у населения едва прожиточный минимум покрывает.

Приплясов остановился и удивленно посмотрел на старика. Рот губернатора возмущенно искривился, губы задрожали.

– Я, что ли, виноват? – воскликнул он. – Дотационный край. И так каждый месяц в Москву езжу с протянутой рукой. А там, знаешь ли, уважаемый Пал Палыч, за каждую копейку спрашивают!

Пал Палыч едва заметно ухмыльнулся. Каждый в администрации города Большое Брюхо знал, что Приплясов в Москву мотается, чтоб контролировать строительство своего замка. На что, спрашивается, строит себе хоромы губернатор? Ежу понятно, что не на зарплату.

Приплясов подозрительно свёл брови к переносице, глядя на старика.

– Что это вы, Пал Палыч, улыбаетесь? Я что-то смешное сказал?

Ухмылка тут же пропала, и вместо нее в уголке рта Пал Палыча легла скорбная морщинка.

– Нет, Александр Михайлович, ничего смешного в создавшемся положении я не вижу. Более того, это всё очень-очень страшно.

В кабинете возникла неловкая тишина, и потому фраза «это всё очень–очень страшно», немая и невидимая, повисла над длинным лакированным столом, пока ее не спугнул грубый голос губернатора.

– «Антикризисные меры». – процитировал название грядущей акции Купцова Приплясов. – И вообще! Откуда такие деньги у этого голодранца? Это что же, хитрожопый папаша заныкал, получается? И оставил ему в наследство? Точно помню, не было у него… – Приплясов осекся, побарабанил пальцами по столу и завелся по новой: – Это что же… – губернатор вдруг заволновался, ловко оттянул узел красного галстука на не менее красной шее. – Это он намекает, что в моем городе кризис? Так, что ли, получается? А если… Если привлечь этого Купцова за клевету? За очернение власти? Да конфисковать эти деньги? Это же легко!

Глаза Приплясова хищно загорелись, но тут же погасли. – Нет, так не пойдет. Что же я… А вот что! – Приплясов рванул к столу, поднял телефонную трубку и рявкнул: – Танюша! Отыщи номер Ильи Купцова. Ага, того самого. Что? Есть уже? Откуда?

Оказалось, что месяц назад, по словам Танюши, Купцов звонил в приёмную губернатора по какой-то мелочи, вроде спрашивал про документы на землю. Секретарша Татьяна удивилась и сказала ему звонить в Департамент Жилфонда. Тогда Купцов настойчиво просил записать его номер, Таня и записала.

– Умница, Танюша, – похвалил секретаршу Приплясов. – А теперь соедини меня с ним.

Он бросил трубку, затем сунул руки в карманы брюк, и торжествующе посмотрел на мэра, похожего на сморщенный засохший гриб.

– А мы вот щас Купцова отговорим, Пал Палыч.

Пал Палыч кивнул:

– Да-да.

Через минуту на стационарном телефоне раздался щелчок и женский голос сказал: