Это мог быть я - Корнилова Ксения

Сомнений не было – Эрика Хартмана опоили парализующим ядом. Причём в такой дозе, чтобы не дать ему умереть, а только исключить возможность сопротивляться, пока убийца срезает кожу с лица. Но что-то не сходилось. Что-то ускользало… Складывалось ощущение, что яд давали дважды. Но для того, чтобы снять кожу с лица, хватало получаса, даже если человек никогда этого раньше не делал.

– Тебе либо стало плохо, больной ты сукин сын… поэтому пришлось давать яд второй раз. Либо ты… какое-то время сидел и просто смотрел на него? – пробормотал Док себе под нос.

Он вздохнул, перевел взгляд на фотографию, где были запечатлены ещё не успевшие вырасти дети жертвы, снова уткнулся в монитор, открыл папку со снимками с места преступления, с равнодушным видом прокрутил их от начала до конца и вернулся к первому кадру. Включил запись диктофона, на который во время вскрытия фиксировал свои наблюдения, и, наконец, приступил к составлению отчета.

Дальше тянуть было нельзя.

В глубокой тарелке со сколотым краем дымилась фасоль в остром томатном соусе. Жирная муха с черным блестящим брюшком села рядом с ложкой, деловито помыла лапки, но тут же нервно взвила ввысь и зигзагами полетела вглубь зала – привычно билась о стекло, словно пытаясь встряхнуть то, что можно встряхнуть в голове у мухи.

Слева, у самого потолка, беззвучно мелькали кадры последних новостей. Из музыкального автомата, расположенного у туалетов на противоположной стороне зала, доносилась музыка то ли из шестидесятых, то ли из восьмидесятых. Что-то зажигательно-нафталиновое, от чего хотелось притопывать ногой и одновременно краснеть от собственной нескладности.

Между столиками суетилась официантка – молодящаяся женщина лет шестидесяти, разукрашенная блестящими голубыми тенями и ярко-красной помадой, почти такая же большая, как и музыкальный автомат. За барной стойкой стояла девушка, уткнувшись в экран телефона, смачно жуя жвачку, растягивая её языком и раздувая пузырь. Получалось редко и жалко, но, казалось, её это нисколько не заботило.

Зазвонил телефон. Дэмиен Эшфорд бросил взгляд на знаменитого утенка в голубой матроске, украшающего заднюю панель, и снова уткнулся в тарелку с фасолью – отвечать на звонки во время обеда он не любил, поэтому предпочитал не смотреть на экран, чтобы с уверенность говорить «я не видел, что ты звонил».

– Еще кофе? – справа появилась полная рука с кофейником.

– Пожалуйста, – едва сдвинул кружку Дэмиен.

– Может, десерт будете? Грушевый пирог, лимонный кекс.

– Не сегодня. – он улыбнулся, едва заметный под щетиной шрам над верхней губой закрутился полумесяцем.

– Разве наешься одной фасолью? Может вам пару сосисок поджарить? У нас домашние.

– Не сегодня. Спасибо.

– Как скажете, – фыркнула официантка и удалилась в зал.

Девушка за стойкой, наконец оторвав взгляд от телефона, с любопытством уставилась на посетителя, словно видела его впервые. Дэмиен обедал здесь часто, рядом с работой, да и кормили неплохо.

Темные, чуть ниже ушей, волнистые волосы, зачесанные назад, почти черные глаза под густыми бровями. Крупные черты лица, казавшегося изможденным, пристальный взгляд. Белая рубашка, торчащая из-под воротника черного свитера. Он был похож на священника, но вряд ли кто-то захотел бы раскрыть ему тайны своей исповеди. Скорее, согрешить.

На него хотелось смотреть. Он завораживал… но чуть меньше, чем очередной короткий ролик с котиком, поэтому девушка поспешила отвернуться, едва улыбнувшись в ответ на этот пронизывающий взгляд.

Да, Дэмиен Эшфорд несомненно был похож на священника и немного на мученика. И, казалось, умел читать чужие тайны без слов.

Телефон зазвонил снова.

– Слушаю.

Тонкие пальцы скользили по прохладному корпусу, пока голос на другом конце едва удерживался от крика.

Дэмиен пару раз кивнул, не отрывая взгляда от вернувшейся к нему жирной мухи, собрал остатки острого соуса в ложку и по капле вылил обратно в тарелку, постучал пальцами по стойке, кинул на неё пару купюр, даже не удосужившись попросить счёт, и вышел на улицу, всё также прижимая трубку к уху. У самых дверей сказал только: «Десять минут» и щелкнул замком припаркованного у входа Dodge Charger, купленного только в прошлом месяце, но уже изрядно надоевшего.

Он привык ходить пешком, передвигаться на метро или автобусах, где не нужно сосредоточенно ловить знаки светофора и попытки пешеходов перебежать улицу в неположенном месте.

Через десять минут он был уже в районе, который все считали бизнес-центром города, хотя большую часть занимали кафе, рестораны и небольшие лавки с едой, бижутерией, различными сувенирами и даже антиквариатом. Мэр пытался привести это место в надлежащий вид и даже распорядился снести старое общежитие и построить два бизнес-центра, но вскоре сдался, осознав, что не так уж много компаний в их городе могли бы или хотели платить баснословную арендную плату.

Гилмор-роуд, 15. Самое высокое здание города – двадцать четыре этажа.

В холле пахло кофе, корицей, смесью дорогих и дешевых духов. По левую руку расположилась стойка администрации, прямо – несколько турникетов, через которые просто так не пройдёшь.

Девушка за массивной деревянной стойкой улыбалась натянуто и неестественно, вот-вот собираясь расплакаться. Утренние новости, полиция, недавно вынесенный из здания труп… Всё это откладывало свой отпечаток на ещё совсем юное представление о хорошей пятнице, которая просто обязана начинаться с кофе, а заканчиваться бутылкой шампанского и похотливыми объятиями такого же юного кавалера.

Получив временный пропуск, Дэмиен поднялся наверх, до двадцать четвёртого этажа, и уже выходя из лифта услышал, как спорят его шеф, Патрик Прайс, и Мартинес.

– Вызывали, шеф.

Дэмиен прислонился к стене у двери, не собираясь входить. Краем глаза увидел экран с замершим кадром на времени 23:03 и уставился в окно.

Вид на старые полуразвалившиеся многоэтажки странным образом успокаивал.

– Эшфорд, тебя где носит, мать твою?

– Ты же сказал писать отчёт…

– А?

– По делу неопознанного мужчины, которого выловили на прошлой неделе.

– А. И что?

– У тебя на столе.

Патрик Прайс задумчиво уставился на Дэмиена, словно пытаясь вспомнить, зачем его позвал.

– Ты нужен здесь, – наконец сказал он и похлопал по спинке кресла рядом с собой.

– Я здесь, – не сдвинулся с места Дэмиен.

– Что ты об этом скажешь? – не стал упорствовать детектив Прайс и кивнул в сторону застывшего на экране кадра.

Кабина лифта – одна из трёх. В ней две молодые девушки и человек в форме курьера: жёлтая куртка, жёлтая кепка, жёлтый бокс на спине.

– Ничего, – честно признался Дэмиен, не совсем понимая вопрос.

– Этот курьер, мать его, поднялся в офис в 23:03, судя по записи. Но так и не вышел из здания. Как ты это объяснишь?

На секунду Дэмиен подумал, что его обвиняют в том, что это он, переодевшись в костюм курьера, зачем-то поднялся вчера сюда в офис в 23:03… Но так и не вышел.

– Спустился по лестнице? – предположил Дэмиен.

– Нет. Там тоже камеры. Его не было, – встрял в разговор Мартинес, хотя до этого молча переводил взгляд с одного на другого, как переводят взгляд зрители тенниса – уж очень эти двое напоминали древний как мир дуэт: ангела и демона.

– Понятно.

Ничего понятного не было. Но надо было что-то сказать.

– Понятно, – повторил за ним Патрик и кивнул. – Понятно, что кто-то зашёл как курьер, потом переоделся и вышел из здания незамеченным.

Мартинес и Дэмиен кивнули одновременно.

– Я думаю, это подозрительно. Ведь так? – округлил янтарные глаза детектив Прайс.

– Подозрительно, – согласился Мартинес, Дэмиен неоднозначно пожал плечами.

– Я хочу, чтобы ты опросил свидетелей и дал мне портрет этого ублюдка.

Дэмиен снова перевёл взгляд на экран, прищурился, чуть подался вперёд.