— Ты болен, Сэлинджер. — Тон Аннелизе изменился. В ее голосе слышались слезы. — Тебе нужны лекарства. Я знаю, ты не принимаешь их.
— Лекарства тут ни при чем, я просто хотел…
— Доказать самому себе, что ты — это ты? Что ты не изменился? Ты едва не погиб на том леднике. Если ты полагаешь, что это не изменило тебя, значит ты действительно идиот.
Я стиснул зубы. Во рту пересохло, язык превратился в лоскут кожи.
Убирайся.
— Бесполезно делать вид, будто все в норме. Ты изменился. Я изменилась. Даже Клара изменилась. Это в порядке вещей. Бывает опыт, через который нельзя пройти и остаться при этом невредимым.
— Нет, нельзя.
— Думаешь, я ничего не замечаю? Я все вижу. Я знаю тебя. Вижу этот взгляд.
— Какой взгляд?
— Зверя, запертого в клетке.
— Я уже почти выбрался.
Аннелизе с огорчением покачала головой.
— Ты правда так думаешь, Сэлинджер? Посмотри мне в глаза. Мне нужна правда. Но знай: если ты не скажешь мне правду, и одну только правду, я позвоню отцу, заберу Клару, и мы переночуем в Вельшбодене.
— Дело в том, что…
Я не договорил. Это накатило внезапно. Что-то во мне сломалось.
Я разрыдался.
— Бестия, Аннелизе. Бестия всегда здесь, со мной. Иногда молчит, иногда отпускает меня, бывают хорошие дни, когда я не думаю о ней ни секунды. Но она все время внутри меня. И шепчет, шепчет, ее голос, я больше не могу слышать его…
Аннелизе обняла меня. Я ощутил, как ее теплое тело приникло к моему. И погрузился в это тепло.
— Я все время боюсь, Аннелизе. Все время.
Моя любимая баюкала меня, точно так же — я видел — она много раз баюкала Клару. Мало-помалу слезы высохли. Остались судорожные рыдания.
Потом и они стихли.
Аннелизе мягко отстранила меня.
— Почему ты мне не рассказывал?
— Потому, что не хочу принимать те проклятые лекарства.
Аннелизе напряглась.
— Они тебе необходимы.
Теперь я и сам это понимал.
— Да. Ты права.
Аннелизе глубоко вздохнула:
— Обещай.
Я кивнул:
— Все, что захочешь.
— Год отдыха. Начиная с сегодняшнего дня.
— Да.
— Больше никакой бойни на Блеттербахе.
— Да.
— И ты начнешь принимать лекарства. — Она пристально поглядела мне в глаза. — Начнешь?
— Да, — соврал я.
Король эльфов
1
В последний день декабря я вошел в комнату Клары и разбудил ее. Насупившись, девочка сонно воззрилась на меня.
— Папа?
— Вставай, соня, пора ехать.
— Куда?
— В замок короля эльфов, — ответил я, сияя.
Глазенки Клары заблестели от любопытства. Она приподнялась, села в кровати.
— А где живет король эльфов?
— Далеко-далеко, на горе. На очень красивой горе.
— Ты правда отвезешь меня к королю эльфов?
— Сердцем клянусь, маленькая, — подмигнул я. — Сколько букв в слове «сердце»?
— Шесть, — незамедлительно последовал ответ.
Как и в слове «любовь», подумал я.
Клара выскочила из постели и побежала на кухню, где Аннелизе уже приготовила легкий завтрак. Меньше чем через полчаса мы были готовы.
Я организовал все это в сообщничестве с Вернером и еще парой человек, с которыми я познакомился во время съемок «Горных ангелов». Это был подарок. Не для Клары. Подарок для Аннелизе. Я хотел, чтобы она снова доверилась мне. Чтобы смотрела на меня теми же глазами, что и до 15 сентября.
Поэтому, когда мы сели в машину, я был взволнован не меньше Клары. Резво пустился с места и очень скоро выехал на автостраду.
Если не считать каких-то грузовиков и пары легковушек, вся дорога принадлежала нам. Я включил стереомагнитофон и стал во весь голос подпевать лучшим хитам «Кисс».
Клара заткнула уши, Аннелизе мое представление то ли забавляло, то ли настораживало.
Я готовил сюрприз, поэтому не посвятил ее в свои планы, во всяком случае, не до конца: нужно было, чтобы она не догадалась, какой именно южнотирольский Новый год я задумал, но с другой стороны, у нее не должны были возникнуть сомнения.
Короче говоря, никакого Блеттербаха.
Не знаю, до какой степени она доверилась мне, но все-таки сидела тут, со мной, и этого хватало, чтобы я чувствовал себя полным сил и надежд. Наступающий год, 2014-й, будет годом перелома. Годом выздоровления.
— Там будет холодно?
— Порядком.
— Клара заболеет.
— Клара не заболеет.
— Тогда ты подхватишь грипп.
— Не каркай.
— Может, все-таки скажешь, куда мы едем?
Я промолчал.
Не для того я старался, чтобы в последний момент все испортить. Стало быть, рот на замок. Особенно важно было не проронить ни слова о том, как мы доберемся до замка короля эльфов. Знал, что Аннелизе откажется. Поставить ее перед свершившимся фактом было нечестно, но цель оправдывала средства.
Я сделал музыку громче и закудахтал «Rock’n’roll All Nite» [93].
Мы прибыли в Ортизеи, первый этап нашего путешествия. Хотя поселок и утопал в снегу, жизнь в нем бурлила вовсю.
Я оставил машину в центре и проглотил раблезианский завтрак. Клара уплела кусище песочного пирога размером с нее саму. Когда мы как следует подкрепились, я взглянул на часы.
— Надо успеть к волшебной карете.
Аннелизе огляделась вокруг.
— Я думала, это и есть сюрприз.
— Ортизеи?
— Я ошиблась?
— Тут недостаточно холодно.
— А мне кажется, достаточно, Папа-Медведь.
Я вдохнул воздух полной грудью.
— Для Папы-Медведя здесь не холодно. Здесь жарковато.
— На градуснике минус семь.
— Тропический зной.
— Папа? Если мы опоздаем, волшебная карета превратится в тыкву?
— Лучше поторопиться. Кто его знает. Но мама должна кое-что пообещать, иначе не будет волшебной кареты.
— Что должна пообещать Мама-Медведица? — насторожилась Аннелизе.
— Закрыть глаза и не открывать.
— До какого времени?
— Пока Папа-Медведь не скажет.
— Но…
— Мама! Ты хочешь, чтобы волшебная карета превратилась в тыкву? Я хочу посмотреть на замок короля эльфов!
Голос Клары оказался решающим. Мы снова пустились в путь и меньше чем через пятнадцать минут прибыли к месту назначения.
— Уже можно?
— Еще нет, Мама-Медведица.
— Чем тут пахнет?
— Не думай об этом.
— Похоже на бензин.
— Горный воздух, золотце. Вдыхай его.
Я помог ей выйти из машины, взял под руку и повел к ангару.
— Теперь Мама-Медведица может открыть глаза.
Аннелизе послушалась. Ее реакция была точно такой, какую я ожидал.
Она выпалила, скрестив руки:
— Забудь об этом.
— Будет весело.
— Забудь.
— Полет — мечта человечества. Икар. Леонардо да Винчи. Нил Армстронг. Один маленький шаг для человека… [94]
— Икар плохо кончил, гений ты наш. Если ты и в самом деле думаешь, что я поднимусь на этот агрегат, милый мой Джереми Сэлинджер, ты плохо меня знаешь.
— Но почему?
— Потому, что он не может летать. У него нет крыльев.
Я хорошо ее знал. Еще бы мне ее не знать. Поэтому, вместо того чтобы спорить, я взял Клару на руки и пошел к вертолету.
— Это Б-три, — сказал я, — что-то вроде летающего мула.
— Он ест солому?
— Ест солому и пьет бензин.
— Это бензином воняет?
— Не так громко, иначе Б-три обидится.
— Извините, господин летающий мул.
— Думаю, он тебя простил.
— Откуда ты знаешь?
— Папа, — провозгласил я торжественно, — всегда все знает.
Я спросил себя, как долго еще такой фразой можно будет положить конец спорам.
— Мы сядем на летающего мула и отправимся в замок короля эльфов?
— Точно. Видишь вон того господина? — Я показал на пилота Б-три, который шел нам навстречу. — Он будет управлять летающим мулом, а мы полетим.
