— Нам сюда, — сказал Шилов, подходя к двухэтажному дому за высоким по сравнению с другими кирпичным забором, с аккуратным синеньким почтовым ящиком на чугунных воротах. Судя по всему, дом был совсем новый, и ящик тоже — краска еще блестела, и ее не успели заляпать пальцы хозяев. Интересно, кому это подфартило приобрести такой лакомый кусочек питерской недвижимости? Толкнув ворота, Олег вошел, и моя челюсть, обычно плотно сидящая в суставах, на этот раз не выдержала силы земного притяжения и отвалилась чуть ли не до середины груди. По другую сторону забора дом не производил такого впечатления, как при ближайшем рассмотрении. Большой, но не чересчур, из темного кирпича, с деревянными стеклопакетами, он был покрыт красной черепицей. Углы его стен слегка скруглялись, и создавалось впечатление, что по бокам он состоит только из одного стекла — так велики оказались окна-эркеры, наверняка впускающие массу света в утренние и дневные часы. В отличие от других участков, этот хоть и выглядел ухоженным, но не мог похвастаться газонами: повсюду был лишь ровный ковер из подстриженной травки нереального ярко-зеленого цвета.
— И кто здесь обитает? — поинтересовалась я.
— Мы.
— Ч-что?
— Ну, в смысле, ты и я, — поправился Шилов. Он стоял на пороге у красивой двери с бронзовыми кольцами, предполагающими, что гости должны стучать, хотя рядом имелся звонок. — Мы купили дом.
— Мы?
— Агния, разве не этого ты всегда хотела?
Олег выглядел раздосадованным. Конечно, он ведь рассчитывал, что я начну прыгать от радости! Год назад я бы точно пустилась в пляс, узнав о том, что теперь мы можем жить почти что за городом, в прекрасном уголке, похожем на те места, где я частенько гуляла в юности, мечтая о том, что когда-нибудь смогу позволить себе купить роскошный дом. Теперь же, когда наши отношения перестали казаться мне незыблемыми, я почувствовала себя загнанной в угол. Ладно, дорогущее ожерелье — в конце концов, это просто побрякушка, и я в случае чего всегда смогу его вернуть, но дом? И что, теперь, значит, мы связаны, словно двое заключенных, скованных одной парой наручников? Не самое уместное сравнение, признаю́. Еще не поздно заявить ему, что я уже некоторое время являюсь любовницей Андрея, и закончить все это, но… как же я могу? Олег радуется своему приобретению как ребенок! Нет, я просто не имею права так поступить, ведь Шилов даже не догадывается о том, что мне известно о его измене. А вот чего не знаю я — так это о том, продолжает ли он встречаться со своей пассией или все действительно кончено? С другой стороны, если Олег меня обманывает, то зачем ему тогда весь этот фарс с домом?
— Это… просто невероятно! — онемевшими губами произнесла я, выдавливая на губы улыбку.
— Слава богу! — хлопнул себя по ляжкам Шилов, и на его лице отразилось явственное облегчение оттого, что моя реакция наконец стала напоминать положительную. — А я уже начал думать, что не угодил жене!
— Но, Шилов, это же целое состояние! — попыталась я подобрать правдоподобное объяснение своему первоначальному поведению. — Где ты взял такие деньги?
— Пусть тебя это не волнует.
— Нет уж, извини: у нас общий бюджет, и я имею право знать!
— Не кипятись, — примирительно сказал Шилов. — Я хотел сделать тебе сюрприз. Конечно, пришлось оформить ипотеку, но ненадолго: если дела в клинике продолжат идти так, как сейчас, через три-четыре года мы ее полностью выплатим.
Три-четыре года… Мама дорогая!
— Ну, может, войдем внутрь?
Ничего другого мне и не оставалось. Холл оказался прямо-таки гигантским — и зачем нам такой, мы что, собираемся устраивать приемы — человек этак на двести? Пол устилал сверкающий кафель кремового цвета, на второй этаж вела лестница.
— Здесь можно повесить пару картин, как ты считаешь? — Олег кивнул на ровные и гладкие голые стены.
Несмотря на подавленность, я не смогла не поддаться энтузиазму мужа. В конце концов, у меня никогда не было собственного дома! Конечно, я отдыхала на даче у бабушки с дедушкой, но это — совсем другое, ведь маленький сельский домик без удобств можно назвать загородным коттеджем только с большой натяжкой!
— Чудесно! — выдохнула я, поворачиваясь на каблуках вокруг своей оси, как маленькая девочка на танцполе. — А что на втором этаже?..
* * *
— Что ты там ищешь? — поинтересовалась Вика, плюхаясь на стул и швыряя огромную тряпичную сумку на стол, где Дэн поставил свой ноутбук. Он деловито стучал по клавишам.
— Информацию об абсенте, — ответил он, не отрываясь от экрана.
— Аб… сенте? — переспросила девушка, наморщив лоб. — Это же напиток такой алкогольный, да?
Вику немного удивил звонок Дэна с просьбой о встрече. Она знала, что Агния надеялась на то, что у них возникнут друг к другу романтические чувства, однако ничего не вышло. Нет, Дэн, конечно, классный — красивый, стильный, талантливый и все такое… Но он, как говорится, рыбка из другого пруда. Вике с ним было интересно, но точек соприкосновения у молодых людей так и не возникло.
— Да, — кивнул между тем Дэн. — Причем очень крепкий: согласно рецепту, он должен содержать от семидесяти до восьмидесяти пяти процентов алкоголя, а его основой является полынь.
— Полынь? Но это же такая горькая гадость!
— В этом вся фишка: абсент и должен быть чертовски горьким.
— И что за радость его пить?
— В его эфирных маслах содержится большое количества туйона. Тебе, как биологу, это о чем-нибудь говорит?
— Туйон… Ты знаешь, я ведь больше об искусственных химикатах знаю, а вот с туйоном как-то никогда не сталкивалась.
— Во многих источниках утверждается, что он обладает галлюциногенным действием, хотя этого пока что никто не доказал. Гляди, вот тут написано: предполагалось, что туйон является сильным агонистом кан… набиноидных рецепторов. Что это значит?
— О, это я могу тебе объяснить, — оживилась Вика. — Это как терпеноиды конопли.
— Наркотическое средство?
— Ага.
— А еще тут говорится, что туйон слишком слаб, чтобы воспроизводить эффекты терпеноидов конопли.
— То есть он является более слабым наркотиком?
— Видимо, так. Я и раньше знал, что абсент плохо влияет на головной мозг у любителей выпить, хотя кое на каких сайтах утверждается, что концентрация туйона в абсенте слишком мала для того, чтобы значимо дополнять токсическое влияние основного компонента абсента — этилового спирта.
— А откуда это у тебя столь глубокие познания? — подозрительно нахмурилась Вика.
— Ну, знаешь… Из истории искусств, к примеру: многие знаменитые художники злоупотребляли абсентом.
— Например?
— Ван Гог, Пикассо, Манэ… Помнишь картину Пикассо «Любительница абсента»?
Вот в этом-то заключалась и вся проблема: Вика никогда не считала себя знатоком в сфере искусств, а для Дэна это было очень важно!
— И не только художники, — продолжил Дэн, не заметив замешательства Вики. — К примеру, Оскар Уайльд и Бодлер также его пили. Они называли его «зеленой феей», представляешь?
— А ты?
— Что — я? — сделал большие глаза Дэн.
— Да ладно, Дэн, твоей мамаши здесь нет, так что можешь не косить под дурачка! — отмахнулась девушка. — Ты пробовал эту гадость?
Он опустил глаза на клавиатуру.
— Было дело… Но мне не понравилось! — добавил он в свое оправдание, поднимая голову. — Один приятель припер бутылку из какого-то дорогущего винного магазина, и мы ее дерябнули на четверых — редкостная дрянь, надо признать!
— А как насчет галлюцинаций?
— Что-то не припомню… Но, по-моему, доза была маловата для их появления — в бутылке-то всего пол-литра!
— Если тебе не понравилось, то почему ты сейчас ползаешь по Сети в поисках информации? — удивилась Вика.
— Ищу, где можно купить абсент.
— Зачем?
— Один мой друг… Понимаешь, он познакомился с девчонкой и сдуру притащил ее домой. Там они, похоже, дернули абсенту — правда, он не помнит, как пил его, но наутро проснулся с такого бодуна, что едва себя помнил. Абсент он дома не держит, значит, та девица бутылку с собой притащила.
