— Но вы так и не сказали — почему решили, что телефон принадлежал именно той девушке, которую я разыскиваю? — заметил он.
— Ах да! — воскликнула горничная и, взяв у него телефон, начала листать меню. — Вот, поглядите.
С экрана ему улыбалась Регина, юная и счастливая.
— Здесь много ее фоток, — продолжала Дарья. — И одной, и в компании, и я подумала, что телефон должен принадлежать именно этой девушке. Я хотела стереть их, но рука не поднялась…
— И слава богу, что не поднялась, — пробормотал Артем, листая фотогалерею.
Итак, Дарья подтвердила его первоначальную догадку о том, что Регина Симакова умерла именно в «Сапфире» — перья, разбросанные по комнате, говорили не о бурной ночи, а о том, что убийца не удосужился прибрать за собой как следует. Как же ему удалось избавиться от тела, не привлекая внимания служащих отеля?
— Скажите-ка, Даша, можно ли выйти из «Сапфира», минуя фойе? — спросил Артем.
— В смысле, так, чтобы администратор не увидел? Нет, нельзя: только служащие могут воспользоваться помещениями, через которые есть выход на улицу.
— А на подземной стоянке установлены видеокамеры?
— Да. У нас две стоянки. Большая — для постояльцев, а маленькая — для спецтранспорта отеля. А почему вы спрашиваете?
— Да так, интересуюсь просто, — неопределенно ответил Артем. — Где у вас расположена служба безопасности?
* * *
Покинув НИИ, я задумчиво брела по тротуару. Вот уже несколько дней, как погода наладилась. Мне всегда хотелось жить в тропическом климате, когда просыпаешься не от надоедливого звона будильника, а от яркого солнечного света. Правда, думаю, со временем я устала бы от отсутствия смены сезонов, ведь, когда живешь в постоянном «лимите» температур, перестаешь ожидать того, что жизнь изменится к лучшему.
Размышления о погоде отвлекали меня от тяжелых дум о проблемах с этим расследованием. Я никак не могла понять, почему Яикбаев ни разу не пришел за деньгами, хотя трижды сдавал кровь. Ладно в тот, последний раз — к тому времени он уже был мертв, если верить Карпухину, — но в предыдущие-то? Зачем человеку, испытывавшему постоянные финансовые затруднения, сдавать кровь — и затем отказываться от вознаграждения? Лаборанты, с которыми я побеседовала, не припомнили Яикбаева, но, конечно же, я поговорила не со всеми из них.
— Агния!
Голос Шилова прозвучал настолько неожиданно, что я подскочила на месте как ошпаренная.
— Олег?
Он ехал в длинном сером «БМВ» с водителем, сидя на заднем сиденье с опущенным стеклом, — привилегия его нового статуса. Что, интересно, он делает в центре города в такое неурочное время?
— Садись, — скомандовал Олег, прежде чем я успела задать ему этот вопрос.
Несмотря на скептическое отношение к «обществу потребления», я все-таки не могу отрицать, что дорогие вещи, включая машины, намного лучше дешевых — они и удобнее, и выглядят лучше. Хотя ценник заставляет тут же задуматься о странах третьего мира, каждая из которых, со всем своим населением, наверное, могла бы безбедно существовать несколько месяцев на те деньги, что тратятся даже на один такой предмет роскоши.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Олег.
— Ездила в НИИ трансфузиологии. По делам ОМР.
— Ясно. А я все звоню тебе на мобильный, звоню…
— Ой, прости! — воскликнула я, вспомнив, что отключила телефон. Со мной всегда так: постоянно забываю вновь включить его и обычно хожу так до самого вечера! — А зачем ты звонил? Что-то случилось?
— Да нет, не случилось, просто… Руслан, едем в сторону Шувалова! — сказал он водителю.
— Шувалова? А что там, в Шувалове?
— Увидишь! — загадочно ответил Шилов.
Я сразу же почувствовала себя неуютно. Не люблю сюрпризов! Кроме того, слова Олега воскресили в моей памяти мой недавний разговор с Андреем о том, что ему хочется определенности в наших отношениях. Фактически Андрей сделал мне предложение, а я замяла разговор, сведя все к шутке и любовной игре. Я честно искала повода поговорить с мужем, но никак не могла решиться. С какой стати, спрашивала я себя, когда Шилов так старается наладить наши отношения? Он ведет себя как образцовый муж, делает мне подарки, он внимателен и чуток, а я, неблагодарная свинья, подумываю об уходе — не по-людски это как-то! Если бы мама узнала об этом, порвала бы меня в клочья: она-то полагает, что мы с Олегом — идеальная пара, а вот Андрея недолюбливает.
— О чем задумалась? — поинтересовался Шилов.
— О расследовании, — соврала я.
— Раньше ты делилась со мной своими размышлениями, — заметил он, и я почувствовала обиду в его голосе.
— Тебе же это никогда не нравилось! — стала защищаться я. — Ты не любишь, когда я завожу разговор об ОМР.
— Не об ОМР, а о Лицкявичусе, — поправил меня муж. — Если помнишь, я давал тебе неплохие советы, когда ты соизволяла обсуждать со мной свои дела!
Это чистая правда: Шилов — голова, и он частенько помогал мне своими независимыми суждениями и способностью взглянуть на проблему с другой точки зрения.
— Хорошо, — вздохнула я, — слушай. Есть один человек… Вернее, его уже нет — он умер. Точнее, его убили. Он являлся донором…
Наверное, мой рассказ показался бы сбивчивым кому угодно, но только не Шилову: он умел понимать меня с полуслова. Когда я наконец замолчала, он откликнулся:
— Да, странная история, ничего не скажешь! Ты говоришь, он ни разу не пришел за деньгами?
— Угу.
— Даже не представляю почему, хотя… У тебя есть данные о том, в какие дни Яикбаев сдавал кровь?
— Вот, — сказала я, доставая из сумочки распечатку, полученную мною в НИИ. — Двадцатого февраля — в первый раз. Потом — двадцать восьмого февраля и пятого марта…
— Погоди-ка — два раза в феврале… Ничего странного не замечаешь?
— Странного?
Я вновь уперлась взглядом в даты. И тут на меня внезапно озарение снизошло. Господи, как же я сама-то не догадалась? Наверное, все дело в том, что я не обратила на даты особого внимания, мысля совершенно в ином направлении.
— Что же это получается? — пробормотала я, глядя на Шилова восхищенным взглядом. — Яикбаев приходил в НИИ три раза в течение двух недель?
— И каждый раз сдавал по четыреста пятьдесят граммов крови… — подхватил Шилов.
— …и по триста — плазмы! Максимальные дозы, между прочим, и это при том, что кровь можно сдавать только один раз в два месяца!
— Не мужик, а Геракл какой-то! — пробормотал Олег, хмурясь. — Как они вообще такое допустили, он же мог прямо там кони двинуть?
— Может, он их уговорил? — предположила я. — Сказал, что ему очень нужны деньги…
— И ни разу при этом не появился, чтобы их получить, да? — тут же опроверг мою версию муж.
— Действительно!
— А сколько кровь хранится? Месяц где-то?
— Да, около того. Ты это к чему?
— Сам не знаю… Надо подумать.
Оставшуюся часть пути мы ехали в молчании. Казалось, Шилов нащупал какую-то важную ниточку в расследовании, которую я сама раньше не замечала, но пока что мне никак не удавалось сложить кусочки всей информации воедино, чтобы получилась цельная теория. Я не могла сейчас соображать достаточно быстро, так как меня не покидали мысли о том, куда это меня везет Олег.
— Вот мы и на месте! — объявил водитель, притормаживая у обочины. За окном темнело. Выйдя из машины, я увидела, что нахожусь на ухоженной улочке, по обеим сторонам которой тянулись симпатичные двух- или трехэтажные домики. За невысокими заборами виднелись двери гаражей, аккуратные кустики и цветочные газоны. Короче — лепота!
— Отличное местечко, — оценила я все увиденное вслух. — И что мы здесь делаем? Имей в виду, Шилов, если нас пригласили в гости, а ты не соизволил меня предупредить…
— Не волнуйся, здесь необязательно быть при параде, — перебил муж. — Пошли?
Сгорая от любопытства, я двинулась за ним, оставив Руслана у машины. Проходя мимо длинного дома типа таунхауса с четырьмя подъездами, каждый из которых, по-видимому, принадлежал только одной семье, я заметила, что на нас откровенно пялятся из окон: видимо, появление на этой благополучной улице незнакомых лиц случается нечасто.
