* * *
Разговор с главврачом роддома, где, по информации адвоката, когда-то работала искомая Александра Шаповалова, ничего не дал: начальство предпочло не распространяться о причинах увольнения акушера-гинеколога, ссылаясь на давность происшедшего. Присев в коридоре, Никита задумался о том, что же делать дальше. Разумеется, дядя Андрей и не подумает ругать его за отсутствие информации, но Никита не собирался возвращаться несолоно хлебавши: в конце концов, зачем был создан Отдел? Чтобы заниматься добычей сведений, доступных лишь медикам!
– Вам плохо? – раздался над ним сочувственный голос, и Никита вздернул голову. Сам того не заметив, он тяжело оперся на трость, которую по-прежнему таскал с собой, отчего-то боясь окончательно от нее избавиться. Они провели вместе пять долгих лет и почти сроднились. Нога теперь беспокоила его редко – для этого требовалось хорошенько побегать или позаниматься в зале. Тогда он мог начать слегка прихрамывать, и только.
Медсестра была совсем молодая, а потому пока не растерявшая способность сопереживать. Ничего, это пройдет – к сожалению. Рыжеватые волосы, веснушки на курносом носу, полные губы и внимательные серые глаза.
– Вам помочь? – снова сказала она, дотрагиваясь до его плеча.
– Спасибо, – улыбнулся Никита, поморщившись, будто от боли, которой на самом деле не испытывал. – Стоит походить подольше и…
– Сильно болит? – нахмурилась медсестричка.
– Как вас зовут? – вместо ответа поинтересовался он.
– Рита…
– Рита, у меня к вам вопрос: как давно вы тут работаете?
– Я?
Он вытащил из нагрудного кармана удостоверение и продемонстрировал его медсестре. Рассмотрев его, Рита снова подняла глаза на Никиту.
– Значит, вы не посетитель? – констатировала она.
– Меня зовут Никита, и я задал вам вопрос, Ритуль: как давно…
– Да помню я! – отмахнулась она. – Третий год уже. Только я не понимаю…
– Вы сейчас очень заняты?
Рита взглянула из-под длинных, почти бесцветных ресниц на симпатичного мужчину в белом халате, надетом поверх водолазки, под которой буграми переливались мощные мышцы грудной клетки. Нет места хуже для устройства личной жизни, чем роддом, – тут одни женщины – что среди пациентов, что среди персонала!
– Нет, – соврала Рита, предпочтя забыть о том, что старшая сестра послала ее в бельевую. – А что?
– Где бы нам найти уютное местечко для беседы?
Через пять минут они устроились в буфете: старшая не заглянет туда до обеда. Никита взял Рите капучино и принялся расспрашивать:
– Значит, вы тут уже три года?
– Весной будет три… А почему вас это интересует?
– Просто пытаюсь понять, могли ли вы знать одного человека.
– Какого человека – из врачей или пациентов? Честно говоря, если речь о пациенте, то я вряд ли вспомню!
– А как насчет врача?
– О, их я всех знаю – можете задавать любые вопросы! – гордо ответила Рита, и Никита с облегчением понял, что нарвался на нужного человека: похоже, девушка из тех, мимо кого не проходят никакие сплетни, и она любит поговорить.
– Ваш главврач не слишком разговорчив, – осторожно начал он, не сводя глаз с Риты, чтобы не потерять визуальный контакт.
– У нас недавно была проверка из Комитета, – охотно пояснила медсестра, размешивая сахар ложечкой. – Строили всех, как солдат, и только-только отвязались, так что сами понимаете!
– Разумеется, разумеется, – сочувственно закивал Никита. – Нашли что-нибудь?
– Как обычно, – пожала плечами Рита. – Главный накрыл поляну, поэтому нарушений написали по минимуму. А о ком речь?
– Об одной из бывших сотрудниц, акушере-гинекологе по имени Александра Шаповалова.
– Шаповалова?
На мгновение Никита испугался, что Рита сейчас заявит, что ничего об этой женщине сказать не может, но ошибся.
– Она уволилась. По собственному желанию.
– Я в курсе, – кивнул он.
– Тогда почему интересуетесь?
– Есть подозрения, что ее «собственное желание» могло быть не таким уж и сильным.
– Вот уж точно! – рассмеялась Рита, но тут же спохватилась и встревоженно посмотрела на Никиту.
– Вы не переживайте, Рита, – сказал Никита, – никто не узнает о нашем разговоре: я не имею отношения к Комитету по здравоохранению и, уж тем более, не являюсь защитником Шаповаловой в суде. Она больше здесь не работает, однако мне очень нужно знать все обстоятельства увольнения этого врача!
– Александру Осиповну действительно могли уволить по статье, – вздохнула медсестра. – Но главному не нужны проблемы и разбирательства, поэтому он надавил на нее… В принципе и давить-то сильно не пришлось – она сама понимала, что, начнись проверка, ее уволят, а то и лишат права работать по специальности.
– Что, так серьезно?
– В общем-то, она не делала ничего такого, чего не делают другие… Может, правда, чересчур злоупотребляла.
– Злоупотребляла… алкоголем? – уточнил Никита.
– Да нет, что вы! – всплеснула руками Рита. – Она вовсе не пила! А злоупотребляла она одной процедурой, которая в конце концов привела к неприятным последствиям. Я бы даже сказала, трагическим.
– Так что же произошло?
– Во многих роддомах бытует практика: чтобы особо не затрудняться во время родов и не ждать, врачи приглашают будущую роженицу, которой еще «дохаживать» пару недель, раньше времени и на обычном осмотре прокалывают ей околоплодный пузырь. Воды отходят, и они говорят, что пора рожать, но схваток-то нет! Тогда существует два выхода: либо кесарево, либо «стимуляция», то есть капельницы. Естественно, искусственная стимуляция помогает плохо, и тогда начинается беспредел: акушерки лежат на животах матерей, выдавливая из них детей, при этом иногда повреждая позвоночник младенцев и нанося увечья роженицам.
Никита знал о «стимуляции», но, сам будучи далек от процесса родов, никогда не задумывался над этой проблемой. Теперь же он почувствовал, как рвотный комок подступил к горлу. Рита описывала происходящее в роддоме спокойно, словно это были рутинные манипуляции, а ведь, если разобраться, такие действия вполне можно квалифицировать и как врачебную халатность, и как ненадлежащее отношение к обязанностям врача-акушера!
– И Александра Шаповалова этим занималась? – спросил он.
– Понимаете, у нее была своя философия, если можно это так назвать: Александра Осиповна полагала, что двум смертям, как говорится, не бывать, а одной не миновать.
– И что же это означало?
– Что рожать-то все равно придется, поэтому лучше, чтобы это произошло в ее присутствии… Не секрет, что роженицы оплачивают услуги акушера-гинеколога даже в бесплатных роддомах. Если, к примеру, окажется не ее смена, то есть два варианта: либо приезжать в больницу на роды и отказываться от выходного, либо возвращать деньги. Некоторые, конечно, предпочитают не возвращать, но тогда можно нарваться на неприятности, если пациентка окажется скандальной.
– Кто-то пострадал?
– Один младенец умер, а еще одному Шаповалова сломала позвоночник, причем и мамаша при этом едва концы не отдала.
– Но все-таки не отдала?
– Нет, и когда очухалась, накатала телегу главврачу. Узнав об этом, и некоторые другие пациентки присоединились к жалобщице, и на главного посыпались обвинения. Женщины говорили, что их даже били, когда они после бесплодных попыток вдруг теряли сознание.
– Это правда?
– Я сама не видела, – пожала плечами Рита. – Но не удивлюсь, если так и было: Александра Осиповна – женщина жесткая и страшно не любила, когда события развивались не по ее сценарию!
– Как больнице удалось избежать исков в суд? – спросил Никита. – Ведь имел место как минимум один смертный случай!
– Вы сказали, что работаете в Отделе медицинских расследований, – ухмыльнулась девушка. – Что, не знаете, как в таких делах следы заметаются? Документы на руки не выдают, а когда приходится это делать, то в них уже комар носа не подточит!
– И в результате роженица оказывается виноватой и в смерти собственного ребенка, и в том, что сама едва не отправилась на тот свет, – подытожил Никита. – А врач «сделала все возможное» для спасения жизни обоих!
