Час шел за часом, и вот уже экскаваторщика отпустили восвояси, поскольку его работа была закончена. Ребята из школы полиции продолжали распахивать землю, готовую к высадке любой растительности, требующей мелкого, пористого грунта, а результатов, на которые все рассчитывали, так и не было. Карпухин мрачнел с каждой минутой, и Павел не знал, чем помочь шефу: любую неудачу подполковника он переживал как личную. В мире не существовало человека, чей авторитет в глазах Трофименко был бы столь же неоспорим – даже его отец, долгие годы прослуживший в военной разведке и имевший огромное количество наград, не являлся для него столь же непререкаемым образцом для подражания. Смотреть на то, как Карпухин терпит сокрушительное фиаско, было выше его сил, и Павел продолжал копаться в земле, хотя всем уже стало кристально ясно, что они ничего не найдут.
– Надо сворачиваться, – услышал Павел голос Карпухина. – Пора признать, что я ошибся!
– Может, еще раз пройдемся по периметру? – предложил Трофименко. – Вдруг что-то упустили?
– Ну, это вряд ли – если, конечно, тело не перемололи в мясорубке. В любом случае проверить в лаборатории такое количество земли на наличие останков не получится!
Плечи Павла опустились. Ему было жаль напрасно потраченных сил, но еще больше – того, что пострадало самолюбие шефа.
Телефонный звонок заставил Павла полезть в карман. Забыв о том, что руки испачканы в земле, он чертыхнулся, но оказалось, что звонил мобильный Карпухина.
– Слушаю! – рявкнул в трубку подполковник, даже не пытаясь скрыть дурное настроение.
По мере того как он выслушивал собеседника, брови его ползли вверх. Трофименко напрасно напрягал слух – человек говорил слишком тихо.
– Я выезжаю, – сказал Карпухин. – Трофименко, остаешься за старшего!
– Но… что мне делать?
– Проследи, чтобы здесь все привели в порядок.
– А что случилось-то?
– Кто-то стрелял в Митина.
– Серьезно?!
– Да нет, это я так развлекаюсь: сочинение анекдотов – моя вторая профессия!
С этими словами подполковник зашагал к машине, припаркованной в двухстах метрах от участка. Павел беспомощно огляделся. Курсанты сворачивались, собирая лопаты и вилы. Едва оказавшись на месте, Трофименко отметил про себя, что участок Митиных был, пожалуй, самым большим из всех. По обе стороны заборы огораживали примерно по шесть соток, в то время как митинский составлял по меньшей мере соток двадцать. Через дорогу стояли несколько деревенских домишек, большинство из которых казались заброшенными. Правда, назвать дорогой песчаную насыпь, отделяющую более благополучную часть дачного поселка от менее благополучной, можно с трудом. Глядя на «деревенскую» сторону, Павел заметил какое-то движение за покосившимся забором. Может, собака? Но нет, человек: сквозь прореху в заборе Трофименко ясно различал чьи-то слезящиеся глаза. Еще не зная зачем, он медленно двинулся к калитке.
* * *
– Вы говорите мне, что все в порядке?! В меня стреляли – это, по-вашему, нормально?!
Митин, бледный, с выступившими на лбу крупными каплями пота, сновал по больничной палате из угла в угол. Его плечо охватывала повязка, но, по словам врача, ему здорово повезло: пуля лишь царапнула кожу. Видимо, покушавшийся на жизнь Митина не был профессионалом. То, что убоем по заказу занимаются специально обученные люди, – миф. Профессионалов могут себе позволить разведслужбы, наркокартели или другие организации подобного толка, обладающие неограниченными материальными ресурсами. Частным же лицам приходится довольствоваться любителями, которые «идут на дело» впервые или, если повезет, пару раз уже выполняли грязную работу для ревнивых жен или жадных мужей, с гордостью величают себя «профессионалами» лишь потому, что пока не оказались за решеткой.
– Как думаете, кто может желать вашей смерти? – поинтересовался Карпухин, не обращая внимания на желчь в тоне потерпевшего.
– Это вы у меня спрашиваете?! – взревел Митин. – Может, и разбираться с киллером вы тоже мне предоставите самостоятельно?!
– Ни в коем случае! – подполковник вскинул руки, отвергая несправедливые обвинения. – Мы можем предоставить вам охрану. На какое-то время.
– На… какое-то время?
– Ну, мы же не знаем, кто и за что на вас напал, верно? А значит, понятия не имеем, кого искать и как надолго все это растянется. Наши возможности не безграничны…
– Что вы хотите от меня? – прервал Карпухина Митин. – Я не знаю, кому мог так сильно помешать! У Маши были проблемы с землей, но с тех пор уже столько времени прошло, и меня уверяли, что проблема разрешилась!
– А другие враги? У каждого человека они есть, вы подумайте, ладно? Я пришлю парочку свободных ребят, но вам следует поторопиться с ответом: чем скорее вы сообразите, кто пытается вас убрать, тем скорее мы сможем избавить вас от угрозы!
Закончив с Митиным, Артем набрал телефон Вики, помощницы Андрея. Самому Андрею вовсе не обязательно знать, зачем он к ней обращается, ведь ему стоило огромных трудов отвадить девушку от хакерских привычек. Хотя, насколько знал Карпухин, хакер всегда остается хакером, как вор остается вором.
– Артем Иваныч? – Голос Вики звучал удивленно: он действительно редко обращался к ней напрямую и обычно действовал через Агнию или Андрея. – Чем могу?
– Можешь, Викусь, можешь, – ответил подполковник. – Мне нужна подноготная одного человека.
– Ух ты! А ругаться потом не будете?
– Не буду – я же сам попросил.
– Что за кадр?
– Некий Валерий Анатольевич Митин.
– Сидел?
– Нет, иначе я бы знал.
– Хорошо, поняла: будем искать. Артем Иваныч, я… э-э… хотела попросить.
– Да?
– Не говорите ничего Андрею Эдуардовичу, ладно? Мне же придется…
– Да-да, понимаю: я – могила, клянусь!
«Что-то в тебе не так, гражданин Митин, – пробормотал Артем, повесив трубку. – Но вот что?»
* * *
Галина Степановна оказалась старушкой разговорчивой, хоть поначалу Павлу и пришлось туго – она ни в какую не желала впускать его за ворота, даже собаку пыталась натравить. Однако пес был дружелюбным, да к тому же старым, а потому ленивым: удостоив пришельца парой дежурных «гав», он поджал хвост и улегся под крыльцом, предоставив хозяйке вести дальнейшие переговоры. Через пятнадцать минут Трофименко, с его честным лицом, удалось-таки убедить Галину Степановну в собственной благонадежности.
– Попробуйте, попробуйте, – приговаривала она, накладывая в его тарелку домашний творог. – В магазине такой не купишь! А вот вареньице, малиновое – тоже домашнее… Да вы кушайте, кушайте, не стесняйтесь!
Старушка держала корову и дюжину кур – все это она успела рассказать ему, угощая домашними заготовками. И как только ей удавалось в одиночку ухаживать за живностью? Сам парень деревенский, Павел не понаслышке знал, как тяжел сельский труд. После того как он помог Галине Степановне поправить калитку, она заметно подобрела, но он еще не придумал, с какой стороны подъехать к ней насчет соседей.
– Вы же из полиции, да? – уточнила она. – С утра за вами наблюдаю. Давно надо было вам сюда приехать!
– То есть? – насторожился Павел, и его рука с зажатой в ней ложкой застыла в полете.
– Новый сосед что-то откопал на своем участке.
– Сосед?
– Ну да, – кивнула старушка, не сводя с гостя водянистых глаз. – Тот, что участок купил рядом с Митинским.
– Погодите, я что-то ничего не пони…
– А что тут понимать-то? – перебила Галина Степановна. – Тот участок… ну, что с митинским граничит, давно бурьяном зарастал. Вдруг, говорят, кто-то купил его. Мы обрадовались.
– Почему?
– Бесхозный участок – это плохо. Если нет присмотра, сорняки в другие огороды полезут, да и бомжи шастать будут. Кроме того, хозяин вроде большое строительство затевал, хотел зимний дом поставить… Только вот так и не начал его, строительство-то. Кстати, участок снова продается.
– Не знаете, в чем дело?
