Саксби уткнулся в лист бумаги, который держал в руках:
— Энн Дэнби, белая женщина европейского происхождения, тридцать три года, предположительная причина смерти — передозировка алкоголя в сочетании с барбитуратами. Насколько смогли выяснить наши ребята в синем, подозрительных обстоятельств смерти нет. Да, это вам не «Безмолвный свидетель»… Если, конечно, мы не найдем малазийский кинжал у нее в заднице и два кило героина в брюшной полости, а?
Лаборант послушно улыбнулся. Он не любил Саксби, считая его грубым и бесчувственным, но пытался найти оправдания его поведению, как и подобало солдату Армии Спасения, о чем Саксби, впрочем, и не подозревал. Патологоанатом провел внешний осмотр тела и надиктовал результаты в микрофон, висевший над столом. Когда он закончил, лаборант перенес поднос с инструментами в головной конец стола и стоял рядом, пока патологоанатом делал быстрый длинный разрез от горла до гениталий.
— Так, героина нет, — пробурчал Саксби, осматривая внутренние органы. — Но крови чертово количество. У нее внутреннее кровотечение из… — Он помолчал секунду, проводя более тщательное обследование. — Да просто отовсюду! Боже… ты уверен, что это тот самый труп?
— На пальце бирка «Энн Дэнби», и это единственная женщина в холодильнике, — ответил лаборант. — Да и возраст вроде совпадает.
— Спасибо, что просветил, — фыркнул Саксби.
Ничего не сказав, лаборант опустил глаза в стол.
— Господи, из нее течет, как из решета! Это точно не из-за виски или снотворного. Дай-ка, еще раз взгляну, что написали в приемном отделении. — Саксби схватил бумагу, измазав ее кровью с перчаток. — Никакого упоминания о болезни. Вот дерьмо, что-то мне все это не нравится…
— Как вы думаете, что с ней? — спросил лаборант. В других обстоятельствах он не осмелился бы задать такой вопрос, но его подтолкнуло выражение лица Саксби.
— Не знаю, — пробормотал тот. Казалось, он был загипнотизирован видом внутренностей трупа. — Я читал об этом, но никогда сам не сталкивался. Подозреваю, что у нее была геморрагическая лихорадка.
— А что это означает?
Последовала длинная пауза, затем Саксби проговорил:
— Могу только сказать, что последнее, чего я хотел бы в жизни, — это проводить вскрытие такого больного.
— То есть это опасно?
— Смертельно опасно, — прошептал патологоанатом, заметно бледнея. — Что я наделал…
— А вы точно в этом уверены? — переспросил лаборант.
Саксби медленно покачал головой и сказал:
— Нет, но ничего другого я не могу предположить.
— И что нам теперь делать? — Лаборант был спокоен, несмотря на услышанное. За это он мог благодарить свою веру — он знал, что Бог на его стороне.
Саксби наконец вышел из транса и начал отдавать распоряжения.
— Нам нужен мешок для трупа. Я помогу тебе запихнуть ее внутрь, затем вымой здесь все дезраствором. Когда закончишь, кинь всю свою одежду в стерилизатор и мойся в душе минимум десять минут.
— А вы?
— Я сначала поговорю с полицией и службой здравоохранения.
Патологоанатом запер дверь, чтобы никто не вошел, и направился к телефону.
— Мне нужно поговорить с полицейскими, которые этой ночью обнаружили тело мисс Энн Дэнби… Даже если они не на дежурстве. Тогда разбудите их… Да, это срочно!
Когда через десять минут зазвонил телефон, он торопливо схватил трубку.
— Простите, что беспокою вас, констебль Леннон, но это крайне важно. Прошлой ночью вы не заподозрили, что мисс Дэнби была больна?
Том Леннон спросонок тер глаза, собираясь с мыслями.
— Ее мать сказала, что разговаривала с ней несколько дней назад, и девушка подозревала, что у нее начинается грипп. Да, и еще ее соседка сказала, что она отпросилась с работы на пару дней.
— Благодарю вас, констебль, — сказал Саксби, и по его тону было ясно, что это плохие новости. — Вы не в курсе, была ли она недавно за границей?
— Нет, об этом никто не говорил.
— У вас есть номер телефона ее родителей?
— Подождите минутку, он у меня записан.
В ожидании ответа Саксби нетерпеливо постукивал пальцами по телефону, затем нацарапал номер на настенном блокноте и тут же набрал его.
Лаборант мыл стол, прислушиваясь, как Саксби пытается быть вежливым с родителями Энн Дэнби. Слава богу, не сказал, кто он по профессии, но слышать, как Саксби рассыпался в извинениях за то, что «вторгается в их горе», а затем высказывает «сердечные соболезнования» было очень непривычно.
— Была ли Энн за границей недавно? Вы совершенно уверены? Да, понимаю… Майорка, в 1998 году.
Положив трубку, Саксби некоторое время задумчиво смотрел, как лаборант со шваброй в руке толкает к его ногам волну дезинфицирующего раствора.
— Какие новости? — спросил парень.
— Наверное, я зря паникую, — сказал патологоанатом. — Последние два года она не была за границей, да и тогда ездила только на Майорку. Может быть, это вовсе не то, о чем я подумал. Хотя все это чертовски странно…
— Значит, во всем этом нет необходимости?
— Лучше перестраховаться.
— А что вы сделаете с образцами ткани для анализа?
— Отправлю их в лабораторию, как обычно.
— А душ?
— И это не повредит.
Глава 5
Эдинбург
— Ну, чего тебе, Джин? — резко спросил Пол Гроссарт.
Его секретарь невольно отшатнулась от интеркома, удивленная тоном начальника. За последнюю неделю Пол Гроссарт очень изменился. После того визита американцев он постоянно о чем-то напряженно размышлял и был практически на грани нервного срыва.
— Здесь на линии мистер Брэннан, он ждет вас, — сказала она.
— Не знаю я никакого Брэннана, — заявил Гроссарт.
— Это журналист из «Скотсмен». [168] Интересуется, не можете ли вы ответить на пару вопросов.
Гроссарт помолчал, затем сказал мрачно:
— Пусть зайдет.
— Мистер Гроссарт? — раздался в дверях дружелюбный голос. — Джим Брэннан, научный корреспондент «Скотсмен».
— Чем могу помочь, мистер Брэннан? — сказал Гроссарт как можно более нейтральным тоном.
— Ходят слухи, что «Леман» собирается значительно урезать финансирование научных исследований с участием трансгенных животных.
— С чего они взяли? — спросил Гроссарт, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.
— На прошлой неделе вы уволили многих сотрудников.
Мысли Гроссарт лихорадочно метались в поисках подходящего ответа. Он не предполагал, что это событие заинтересует журналистов, но «Леман» действительно уволил некоторое количество сотрудников, занятых в проекте «Снежным ком», в чьих услугах больше не было необходимости. Это был в основном технический персонал, не посвященный в суть проекта, но среди них было двое лаборантов, которые могли знать слишком много.
— Мы стараемся быть гибкими в отношении научных исследований, мистер Брэннан, — сказал Гроссарт. — Наши приоритеты постоянно меняются в соответствие с новыми научными открытиями. Сокращение рабочих мест было неприятным последствием корректировки курса, которую нам пришлось предпринять.
— Значит, «Леман» отказывается от дальнейших экспериментов с генетически модифицированными животными?
— Мы обязаны проводить исследования в любой области медицины, которая будет полезна человечеству, — ответил Гроссарт.
— Вы не возражаете, если я процитирую ваши слова в выпуске новостей? — кисло спросил Брэннан, размышляя, что для предрождественского выпуска мог бы найти цитату получше.
— Разумеется.
— Однако она была довольно внезапной, эта «корректировка курса»?
— Вовсе нет. Обсуждения среди руководства компании велись уже несколько месяцев.
— Ну хорошо, — медленно произнес Брэннан, хотя по тону было ясно, что слова Гроссарта его не убедили. — Значит, ничего не произошло?
— Абсолютно ничего.
Когда журналист вышел, Гроссарт несколько раз глубоко вдохнул, затем нажал кнопку селектора и попросил:
