– Акваланги, – начал перечислять тот. – Две пары, – для меня и для Улы.
– Три, – сказал Робер. – Я не останусь на берегу.
– Тебе нельзя погружаться, – возразил Аркон. – Твоя голова…
– Моя голова в порядке. Кроме того, это произойдет не сегодня, я успею прийти в норму. Три пары, дед. Еще пригодятся вентиляторы для сдува морского песка и металлоискатели. И, возможно, газосварочный аппарат.
– Да, и еще подводные фонари, маски и ласты, – продолжил Аркон. – И гидрокостюмы, естественно. Кстати, лучше заказать их прямо на Сицилии, чтобы не вызывать лишних подозрений у тех, кто, скорее всего, за нами пристально следит.
– Отлично, – кивнул Филипп. – Я этим займусь, а вы пока делайте вид, что ничего не происходит. Расслабляйтесь на пляже, почаще бывайте на людях, и вообще – ведите себя как можно естественнее.
Это оказалось легче сказать, чем сделать. Мною овладела мания преследования. Каждый, с кем я разговаривала, будь то официант, горничная или постоялец, казался мне шпионом Джеймса! Даже мадам Фернан не могла этого не заметить и как-то сказала:
– Ула, дорогая, вы вся на нервах! Я понимаю, это ужасное вторжение ночью выбило вас из колеи. Пора бы уже и успокоиться, ведь здесь, средь бела дня, вам ничего не угрожает… Я же с вами, – добавила она, и я чуть не расхохоталась. Пожилая женщина произнесла эти слова таким тоном, словно и вправду могла защитить нас с Дашей от любого врага!
Кстати, у Дарьи гораздо лучше получалось «естественное» поведение. Я только удивлялась тому, как быстро восстанавливается подруга после всех передряг. Она весело болтала с туристами и флиртовала со всем мужским населением от тридцати до восьмидесяти.
Больше всего Даша кокетничала с доктором Вареном. Француз с самого первого дня пал жертвой ее очарования и не мог сдержать восхищения даже в присутствии жены. Моник это нравиться не могло, но она вела себя снисходительно, словно показывая этим, что просто позволяет своему мужу так себя вести.
– Ох уж эти французы, – покачивала головой мадам Фернан, лежа рядом со мной в шезлонге. Произнося эти слова, она неодобрительно глядела на Варена. – Я ничего не имею против адюльтера, но не на глазах же у собственной жены! Поверьте, дорогая, я нисколько не осуждаю вашу подругу. Она не замужем и может делать все, что ей вздумается. Но доктор Варен! У него такая милая жена, вы не находите?
Моник не отличалась красотой, но у нее имелось то, что принято называть шармом. Кроме того, она обладала прекрасной фигурой, несмотря на возраст. Из разговоров с Моник я узнала, что у четы нет детей. Это произошло не потому, что женщина не могла забеременеть – она не хотела становиться матерью, занимаясь карьерой. Ее жизнь состояла из показов мод, вечеринок и поездок по стране.
Беседуя с практичной и умной Моник, я задумалась и о собственной судьбе. Скоро мне стукнет тридцать шесть, а жизнь до сих пор не налажена. Я никогда не думала завести ребенка «для себя», так как рядом со мной нет постоянного партнера. Глядя на Моник, я видела, что француженка вовсе не кажется чем-то обделенной. Она спокойна и самодостаточна и позволяет мужу флиртовать с другими женщинами, не опасаясь за собственный домашний очаг. Хотела бы я заполучить мужчину, которому могла настолько доверять!
– Почему вы не купаетесь? – услышала я голос доктора Варена. Даша еще оставалась в бассейне, а он вылез из воды и начал вытирать полотенцем свое худое, стройное тело.
– Что за радость плескаться в этой луже, если рядом море? – пожала плечами Моник. – Но ты все время торчишь в гостинице! Почему бы тебе не отправиться с нами на пляж?
– Ты же знаешь, радость моя, что я плаваю, как камень, – улыбнулся доктор. – Здесь, на Мальте, в любом месте – сразу по горло воды, я так не могу!
– Ты прямо как маленький, – вздохнула Моник. – А вы, Ула, составите мне компанию?
Я помнила о предупреждении Аркона не выходить за пределы гостиницы, однако в компании Лили и Моник чувствовала себя в относительной безопасности.
На пляже в это время дня было безлюдно. Моник прекрасно плавала, и мы вдвоем сразу кинулись в море, в то время как мадам Фернан улеглась на лежак и принялась наблюдать.
– Здорово плавают! – с восхищением заметил смотритель пляжа, стоя рядом с ней и глядя в том же направлении. – Как настоящие спортсменки!
– А этот парень тоже с вами работает? – поинтересовалась Лили.
– Какой парень? – удивленно спросил служитель. Бельгийка кивком указала на высокого мужчину, который пристроился около скал.
– Я его не знаю, – покачал головой молодой человек. – Он вас беспокоит? Тогда я его прогоню, – и он направился к мужчине. Тот заметил это, но не сдвинулся с места. Мадам Фернан с тревогой наблюдала за происходящим. Внезапно здоровенный тип поднялся. Лили не успела охнуть, как молодой служитель оказался на песке. Он прижимал ладонь к носу, из которого потоком лилась кровь.
Выбравшись на берег, мы не сразу поняли, что происходит, но заметили пострадавшего парня, Моник замерла на месте, не ожидая увидеть подобное на охраняемой территории. Однако она не знала того, что знала я: напавшим на служителя был не кто иной, как Массимо, подручный Томазо Сантини! При виде меня рот Массимо растянулся до ушей, и он направился в нашу сторону. Я поискала глазами что-нибудь тяжелое, но, к несчастью, пляж тщательно убирался.
– Привет, конфетка, – ласково заговорил Массимо, подходя. – Скучала по мне?
– Да как вы смеете! – воскликнула Моник, и щеки ее запылали. – Кто вы, собственно, такой? Что-то вы не похожи на постояльца отеля…
– А ты – заткнись, – спокойно ответил женщине итальянец. – Я не с тобой разговариваю, медуза сушеная!
От такой невероятной наглости у Моник пропал дар речи, а Массимо принялся наступать на меня, продолжая гадко ухмыляться.
– Решила, что избавилась от меня, да? Сейчас пойдешь со мной. И не пытайся сопротивляться, потому что мне не хотелось бы раньше времени портить твою милую мордашку…
– А ну-ка, молодой человек, уберите ваши руки! – услышала я, и из-за моей спины выступила Лили, сжимая в руке нечто маленькое и блестящее. Пистолет! Это казалось просто нереальным: бельгийка решительно направила дуло на Массимо. Он выглядел совершенно по-идиотски, таращась на пожилую даму, которая целилась в его необъятную грудь.
– Эй, старуха, ты хоть примерно представляешь, на что нажимать? – спросил Массимо, но я видела, что он вовсе не так спокоен, как хотел показать.
– А ты испытай меня, – посоветовала мадам Фернан. – И увидишь, смогу ли я попасть в такую большую мишень с такого близкого расстояния!
Их и впрямь разделяло всего несколько метров. Несомненно, сколь бы плохим стрелком ни была Лили, она просто не сумеет промахнуться! Массимо начал пятиться к кромке воды, а бельгийка не двигалась, не отводя от него дула пистолета. Мы с Моник тоже приросли к месту. Наконец, бормоча себе под нос итальянские ругательства, Массимо развернулся и быстрым шагом направился к скалам. Моник шумно выдохнула.
– Mon Dieu! – пробормотала она. – Я уж думала, нам конец!
– Мадам Фернан! – воскликнула я. – Не знаю, как вас и благодарить!
– А откуда у вас пистолет, Лили? – с подозрением спросила Моник. – Как вам, черт подери, удалось провезти его через таможню?
– Милая моя, – улыбнулась та, – вот стукнет вам столько же, сколько мне, и вы поймете, каким маленьким хитростям может научить слабую женщину долгая жизнь!
Лично меня совершенно не интересовал вопрос, откуда у Лили взялась пушка. Окажись бельгийка менее изобретательной, Массимо удался бы его план.
– Как вы, молодой человек? – заботливо поинтересовалась тем временем мадам Фернан, обращаясь к служителю пляжа. Он так и продолжал сидеть на песке, широко открытыми глазами глядя на происходящее. Кровь уже перестала течь из его носа, но парень, очевидно, до сих пор пребывал в шоке.
Аркон с Филиппом вернулись под вечер, и я рассказала об инциденте на пляже.
