– А второй жилец? Ну, с которым Сене пришлось делить квартиру?
– Я его знаю плохо, но он, по-моему, не самый лучший сосед.
– Чего так?
– Выпивает, дружков водит табунами. А Сенька – он тихий, безобидный, немного боязливый даже, его такие сборища напрягали. А тут вдруг мамаша его объявилась, как гром среди ясного неба!
– Он что же, не полный сирота?
– Оказалось, нет. Папаша его вроде в тюрьме помер, а о матери ничего не было известно. Она каким-то образом разыскала Сеньку…
– Захотела к жилплощади примазаться?
– Плакала, каялась, говорила, что бог ей других детей не дал, только вот Сенька один у нее и остался.
– И он поверил?
– Я же говорил, что он легковерный, помните? Но на первый взгляд казалось, что никаких корыстных целей она не преследует. У нее имелась собственная квартира, вот она и предложила Сеньке продать студию, а на полагающуюся ему часть денег расширить жилплощадь, чтобы поселиться вместе. Она даже риелтора нашла, и риелтор показала им квартиру, которую можно было приобрести, продав жилье матери и долю Арсения. Вариант был отличный, да и матери Сенька обрадовался.
– Получается, соседа тоже удалось уговорить… Леня, ты в курсе, что детдомовец, получивший жилье, в течение пяти лет не может продать его, так как оно не переходит в его собственность, а является муниципальным?
– Правда, что ли? – Пегов выглядел озадаченным. – Нет, я не знал… Но ведь как-то парням удалось оформить приватизацию, раз студию купили, верно?
– То-то и оно… Ладно, что было потом?
– Сеня думал, что сразу получит ключи от новой хаты, но ему сказали, что пока будет осуществляться купля-продажа, он может пожить в съемной квартире.
– А кто оплатил съемное жилье?
– Вроде бы мать Арсения – у нее были деньги от продажи своей квартиры.
– Так что, сделка сорвалась?
– Даже не знаю, что случилось… Короче, Сенька пришел ко мне, потому что квартирная хозяйка выперла его, сказав, что был оплачен всего один месяц проживания. Он оказался на улице со всеми вещами, можете себе представить?
– А где все это время находилась мать Арсения?
– Она прожила с ним в квартире несколько дней, а потом уехала в командировку. С тех пор он ее не видел.
– Он пытался ей звонить?
– Конечно, пытался. Сначала никто не брал трубку, а потом ответил какой-то то ли узбек, то ли таджик, который двух слов по-русски связать не мог! Сенька понятия не имел, как разыскать мамашу, ведь она продала свою квартиру, а о том, где она работает, он не знал.
– И он пришел к тебе?
– Да. Просил найти мать, потому что был уверен, что с ней что-то случилось.
– А ты что подумал?
– Ну, я решил, что, видимо, их обманула риелторша. Может, мамаша попыталась права качать?
– Считаешь, ее убрали? Устранили физически?
– Да, именно так я и подумал. Сначала.
– Значит, все не совсем так?
– Я начал разыскивать эту Полину Дмитриеву.
– Успешно?
– Нет. Поехал по старому адресу, который называл Сенька, но выяснилось, что никакая Полина Дмитриева там никогда не проживала. Квартира принадлежит людям, которые сдают ее внаем. И последним жильцом была вовсе не Дмитриева, а человек с совсем другим именем, и притом мужчина!
– Вот это поворот! – воскликнула Алла. – Получается, мамаша обдурила твоего приятеля? Забрала деньги, полученные от продажи студии, и была такова?
– Похоже на то. Но это еще не все. Сенька-то остался без жилья… Вернее, жилье было, но оказалось, что в документах значится вовсе не тот адрес, по которому его возили, когда показывали новую квартиру. Надо было как-то помогать, и я обратился к Сидихину.
– Он что-то предложил?
– А что он мог? Сказал, что нужно подавать в розыск на мать, а насчет проданной квартиры он никак не мог посодействовать, ведь все было сделано добровольно, по согласию владельцев.
– А второй владелец… ты с ним разговаривал?
– Я пытался его разыскать, но не успел.
– Так в розыск на мамашу подали?
– Нет – Сенька пропал.
– Да ты что?
– Ага, через пару дней после того, как ко мне приходил. Мы с ним съездили в его «новую» хату, за город: она в развалюхе какой-то расположена, ни воды, ни света… Сидихин передал денег на то, чтобы снять комнату, пока не решится Сенькин вопрос, ведь ему было негде жить. Я нашел ему подходящее жилье, помог с переездом, а когда пришел, чтобы сопроводить в полицию, не нашел на месте.
– Кто-нибудь знает, куда он делся?
– Нет. Он с какой-то бригадой шабашил, квартиры ремонтировал, но на работе его тоже не оказалось. Так что в розыск пришлось подавать на Сеню.
– Ты подавал?
Парень кивнул.
– Сидихин помог, ведь я ему не родственник. Если бы Сенька все еще жил в детдоме, подавал бы директор, но формально он уже не имеет к дому отношения, поэтому вроде как и разыскивать его официально некому! Но Павел Николаевич похлопотал, и заявление у меня приняли.
– Ясно. Каков результат?
Пегов вздохнул и покачал головой.
– Прошло больше месяца, – сказал он после паузы. – Наверняка с ним что-то случилось!
– Тут, боюсь, я с тобой согласна, – ответила Алла. – А как же Даша? Судя по всему, ее дело сродни делу Арсения: тоже квартира на двоих, только в этом случае мы точно знаем, где жилички!
– Мы с Дашей не прерывали общения. Правда, в последнее время я чаще разговаривал с Олей…
– Даша рассказывала тебе, что намерена заняться бизнесом?
– Конечно, она только об этом и твердила каждый раз, когда мы встречались или болтали по телефону! И еще она все время жаловалась на соседку, которая без конца таскала к себе мужиков, они квасили, а Дашке из-за этого на кухню было не зайти. Пьяные парни несколько раз пытались и к Дашке приставать, и ей приходилось запираться в комнате и сидеть, пока все не утихнет. Но когда она заикнулась насчет продажи доли в квартире, чтобы, во-первых, избавиться он нежелательного соседства и, во-вторых, вложиться в кейтеринг, я ей даже думать об этом запретил: сказал, что она ни черта не смыслит в недвижимости и ее непременно надуют: останется и без квартиры, и без денег!
– А она что?
– Пообещала, что ничего не станет делать.
– Но поступила иначе?
– Дашка развернула бурную деятельность, стала уговаривать соседку продать долю, но та уперлась: ее все устраивало. А что – мужиков она водила, не спрашивая, как Дашка к этому относится, а заниматься переездом и оформлением документов ей не хотелось! Я, грешным делом, надеялся, что это охолонит Дашку, и она оставит свою дурацкую идею. Упирал на то, что ей негде будет жить, потому что на деньги от продажи доли ничего путного не купишь, а снимать жилье дорого, и Дашка поначалу задумалась и вроде бы согласилась со мной. А потом вдруг объявилась ее сестрица…
– У Даши есть сестра?
– Старшая, да. Мать-то ее померла давно, кто отцы – неизвестно, но братьев и сестер было несколько. Дашка давно пыталась их разыскивать, но безрезультатно: видимо, их разбросало по разным детским домам, а так как фамилии разные, то – сами понимаете… Ну а потом у Дашки появились другие проблемы – учеба, идея собственного бизнеса – и она забросила поиски. А тут сестрица сама нарисовалась!
– И чего она хотела?
– Да в общем-то ничего особенного, просто общаться, в гости друг к другу ходить. Я Дарью предостерегал, говорил, что родичи часто объявляются, прознав о даровом жилье для детдомовцев, примазываются к ним, чтобы поселиться на той же жилплощади. Но Дашка сказала, что сестра не претендует на ее квадратные метры – наоборот, узнав о тяжелой ситуации с соседкой, предложила переехать к ней, а собственную долю продать, даже если Машка откажется – в конце концов, и на долю покупатель найдется, надо только правильного риелтора найти.
– И, я так понимаю, они нашли такого спеца?
– Да, сестра нашла, и риелторше удалось-таки уломать Машку. Начали подыскивать покупателя, Дашка съехала к сестре…
– А что, у сестры своей семьи не было?
