– Погодите отчаиваться, – перебила Алла. – Прямых улик нам не добыть, но порой и косвенных достаточно!
– Жаль, что Капитан не может свидетельствовать… Знаете, пару месяцев назад во Флориде был реальный случай, когда попугай ара выступил главным свидетелем по делу об убийстве!
– Неужели?
– Чистая правда! Кто-то пробрался в дом, изнасиловав и забив до смерти женщину, Глорию Эрнандес. При убийстве присутствовал ее попугай. Через некоторое время стало ясно, что фразы, которые он начал произносить после ее гибели, не случайны.
– Что же он говорил?
– Что-то вроде: «Не бей меня, Хулио! Зачем ты со мной так, Хулио Санчес, что я тебе сделала?!»
– Хулио Санчес?
– Ну да, так убийцу и вычислили – им оказался чистильщик бассейна, который приходил дважды в месяц. А вот как все вышло. Перед тем как Хулио Санчес ворвался в дом и набросился на хозяйку, она пыталась позвонить в службу спасения. Не успев этого сделать, Глория положила включенную трубку, надеясь, что оператор услышит, как она называет преступника по имени. Однако, к сожалению, телефон разрядился в самый неподходящий момент, и звонок прервался! Зато частые повторения одних и тех же фраз хозяйкой позволили попугаю их запомнить, да еще и стрессовая ситуация сказалась.
– И что, этого Санчеса признали виновным? – недоверчиво спросил Мономах.
– Представьте себе, да! Но в нашем случае, боюсь, такой номер не прокатит.
– Не прокатит, – кивнула Алла. – Но вы еще не все знаете. Я попросила своего э-э… сотрудника узнать все, что возможно, про семейство Тамары. Выяснились интересные факты. Тамара, оказывается, была замужем несколько раз, официально и неофициально, да все неудачно. Мужья ее либо выпивали, либо тунеядствовали, и ей самой приходилось кормить семью на зарплату бухгалтера. Сын Павел, сменив несколько отчимов и отчаявшись найти среди них отца, отбился от рук: в семнадцать лет он схлопотал условный срок за причинение тяжких телесных повреждений одногруппнику в колледже, куда его с трудом пропихнула мать. С тех пор Тамара отказалась от попыток призвать сына к порядку. Она встретила Ролана Челищева и вплотную занялась собственной личной жизнью, надеясь, что уж это-то в последний раз. Челищев являлся владельцем небольшой фирмочки по продаже стройматериалов, и Тамара через короткое время стала его бухгалтером. Так они и жили, ни бедно, ни богато, пока Челищев не «вписался» в мошенническую схему с «сельскохозяйственным кооперативом».
– Это что еще за зверь? – удивился адвокат. – Какое отношение он имеет к сельскому хозяйству?
– Челищев и его партнер организовали кооператив под названием «Моя земля» и собирали деньги с пенсионеров, обещая им доходы с ферм, состоящих в этом самом кооперативе. Старики несли свои накопления после того, как Челищев устраивал им экскурсии по фермерским хозяйствам, показывая якобы то, что теперь принадлежит пайщикам. Все чин чинарем – с дегустацией продукции и визитами в курятники и коровники!
– Что-то я не пойму…
– Фермеры не имели ничего общего с «кооперативом», они просто соглашались принимать у себя пенсионеров-экскурсантов за деньги и за то, что Челищев с партнером покупали у них оптом продукцию, которую потом продавали «пайщикам»! Схема раскрылась, когда один из питерских каналов сделал репортаж о «Моей земле», и Челищевым занялась прокуратура. Открыто уголовное дело, и Челищев, скорее всего, получит срок за мошенничество: хоть он и утверждает, что ни в чем не виноват и действительно намеревался отдать пайщикам доход. Только вот вряд ли это так, ведь дохода-то никакого и не было! Я пока не углублялась в это дело, так как оно не имеет отношения к случившемуся с вашим другом, Борис Ильич… вернее, имеет, но опосредованное.
– Что вы имеете в виду? – спросил адвокат.
– То, что из-за критического финансового положения Тамара надумала разыскать дядю и попроситься под его крыло!
– Значит, вот почему Тамара вдруг вспомнила об Аркаше!
– Супругам пришлось продать фирму, две квартиры и снова набрать кредитов, чтобы расплатиться с теми, кто казался им наиболее опасными кредиторами. Однако кредиты не покрыли всех долгов, а ведь нужно еще где-то жить и вообще сводить концы с концами. Все выглядит так, что скоропостижная смерть господина Рукояткина и его наследство пришлись более чем кстати. Есть только одна маленькая проблемка – вы, Борис Ильич! Завещание накладывает на Тамару кучу ограничений и обязательств – начиная от ухода за попугаем и заканчивая необходимостью ежемесячно отчитываться о работе и доходах магазинов… Кстати, вы уже получали от нее документы?
– А что такое?
– Челищев начал понемногу расплачиваться с долгами. У меня есть подозрение, что супруги потихоньку выводят денежки из магазинов!
– Тамара действительно жаловалась, что доходы упали… А я сказал, что она сама виновата – не надо было Веронику увольнять! Что эта молодая свистушка, нанятая вместо нее, смыслит в антиквариате?!
– Я подозреваю, что от Циммерманн избавились как раз по этой причине – она не оставила бы резкое падение доходов без внимания, да и мухлевать под носом у бдительной управляющей Тамара бы не сумела.
– И что, все эти сведения можно использовать в уголовном деле? – поинтересовался Мономах.
– К сожалению, их недостаточно, – вздохнула Алла. – И все же, если взяться за дело с правильного конца и тщательно рассмотреть имеющиеся улики, может получиться! Особенно если удастся доказать, что нападение на вас, Борис Ильич, заказала Тамара.
Некоторое время все молчали, размышляя.
– У меня идея! – вдруг сказал Мономах.
– Ой, Владимир Всеволодович, давайте не будем, ладно? – попросила Алла. – Почему-то мне кажется, что мне ваше предложение не понравится!
– Да вы послушайте сначала, Алла Гурьевна!
– Ну ладно, говорите…
– Давайте ловить Тамару «на живца»!
– Это как? – оживился адвокат.
– Я пойду к ней и скажу, что разыскал душеприказчика Рукояткина через Веронику Циммерманн, хотя пока еще не беседовал с ним. Тамара видела меня в магазине, и мы даже коротко побеседовали. В тот раз она отрицала, что Капитан был украден у ее дяди: она сказала, что он избавился от попугая много лет назад, так как терпеть не мог любую живность.
– Какая ложь! – возмутился Горин. – Аркаша любил животных, просто он был слишком занят, чтобы завести собаку или кошку, а заставлять их сидеть дома целыми днями в ожидании хозяина он считал жестокостью!
– Так вот, – продолжал Мономах, – я скажу, что Капитан выкрикивает очень своеобразные фразы, которые, по сути, являются обвинениями в убийстве. А еще намекну, что все забуду и не стану рассказывать об этом господину Горину, как и о том, что Капитан на самом деле у меня, а птица, демонстрируемая ему Тамарой, фальшивка. За умеренную плату, само собой.
– А что, может сработать! – радостно закивал адвокат. – Она либо согласится заплатить, либо…
– Либо попытается убить, – закончила за него Алла. – В принципе, мысль неплоха, только вот я не могу позволить вам стать «живцом», Владимир Всеволодович: это слишком опасно – видите, куда привела господина Горина его самодеятельность?!
– А кто говорит о самодеятельности? Вы же будете рядом и подстрахуете меня!
– Ни за что! У нас хватает сотрудников, которые не хуже вас справятся с этим зада…
– Боюсь, тут Владимир Всеволодович прав, – прервал Аллу Горин. – Любой другой вызовет подозрение, ведь Тамара видела именно его, именно он спрашивал о Капитане, а значит, и «шантажировать» Тамару придется ему!
– Даже не думайте! – категорично тряхнула головой Алла. – Мы никогда не задействуем в своих операциях гражданских, и это – мое последнее слово!
* * *
Антон Шеин вошел в допросную после того, как подозреваемый провел там не меньше сорока минут.
С одной стороны, мариновать допрашиваемых – обычный прием, с другой – Антон не слишком рассчитывал на него, понимая, что Тимофей Синицын, более известный под кличкой Синица, не новичок в криминальных делах, а потому вряд ли его можно легко вывести из равновесия.
