– Что?
– Думал, припугну вас, а сам на телефон признание запишу.
– Какое еще признание? – буркнул Сархат.
– Видимо, в убийстве Ольги Далмановой, – вздохнул Мономах, откидываясь на спинку стула.
– Что-о?!
– Нет, теперь-то я понимаю, что вы ее не убивали, но тогда я был уверен…
– Почему ты поменял мнение? – поинтересовался Мономах.
– Ну, если бы вы хотели меня грохнуть, то просто дали бы своему псу меня съесть, так? – резонно ответил Денис.
– Жук придурками не питается! – проворчал Сархат. – Заразиться боится!
– Сам ты при… – огрызнулся было паренек, но вовремя осекся: что бы он ни думал, а кусать кормящую тебя руку – не комильфо! – И Ольга вам доверяла, – добавил он.
– Это не помешало тебе считать меня ее убийцей!
– Только после того, как вас арестовали!
– Откуда ты вообще об этом узнал? Каким образом мог следить за ходом дела?
– Ну, есть у меня один друг…
– В органах?
– Не совсем. В общем, он влез в базу МВД…
– Ничего себе! – воскликнул Мономах. – Полезный у тебя друг, ничего не скажешь!
– Очень хороший друг, – буркнул Денис. – Он один меня поддержал, поверил, что Полину убили…
– Так, а вот с этого места, пожалуйста, поподробнее! – насторожился Мономах. – Твою сестру Полину убили?
– Убили! Убили! – раздался истошный вопль из гостиной. – Враги сожгли родную хату! Убили! Всех убили!
Денис застыл, не донеся вилку до рта. Глаза его расширились, став похожими на чайные блюдца.
– К-к-кто это? – пробормотал он.
Ответ на его вопрос уже входил в кухню. Медленно и важно. Большой траурный какаду по имени Капитан вальяжно рассекал пространство, аккуратно переставляя когтистые лапы и наклоняя хохлатую голову то в одну, то в другую сторону.
– Убили! – театрально заявил Капитан и деловито почесал клюв, похожий на гигантские кусачки.
– Он что, нас понимает? – шепотом спросил Денис, переводя взгляд с Мономаха на Сархата.
– А то! – ухмыльнулся парень. – Ты язык-то не распускай, а то он все твои секреты выдаст!
– Не слушай Сархата, – поспешил успокоить гостя Мономах. – Капитан знавал тяжелые времена! Но он и в самом деле кое-что понимает и умеет улавливать настроение окружающих.
– Любимый город может спать спокойно! – гордо заявил какаду и, взмахнув крыльями, вспорхнул на спинку стула Мономаха. Бочком переместившись поближе, он ласково потерся о шею хозяина.
– Вот это да! – восторженно воскликнул Денис. – А что он еще умеет говорить?
– Много всего, – ответил Сархат. – Правда, в основном репертуар Марка Бернеса…
– Чей репертуар?
– Был такой знаменитый советский актер, – пояснил Мономах. – И певец.
– Да, – подтвердил Сархат. – А еще он все время учится и запоминает слова, которые мы часто произносим в его присутствии. Поэтому постарайся не ругаться, ладно? А то он опозорит нас перед гостями…
– Ты говорил о сестре, – вернул разговор в прежнее русло Мономах. – И о том, что ее…
– Убили!
– Убили! Убили! – горестно проскрежетал Капитан, но, к счастью, не стал развивать тему.
– Оля мне все рассказала, – продолжал Денис, с опаской глядя на Капитана, но попугай больше не пытался вмешиваться в разговор, застыл на спинке стула, и, казалось, кемарил. – Когда я узнал, что Полька… ну, того. Представляете, мне даже никто не позвонил!
– А как тогда ты узнал…
– Она обычно звонила раз в день, иногда два, когда укладывалась в стационар.
– Так это был не первый раз?
– Второй. В первый визит ей сделали операцию и удалили опухоль. Она чувствовала себя отлично и быстро вернулась к работе. Через несколько месяцев состояние стало ухудшаться, и Поля позвонила Цибулис. Та снова пригласила ее в «Светочъ»…
– Значит, ты сам позвонил сестре, не дождавшись звонка? – уточнил Мономах.
– Я ей весь день названивал, но телефон не отвечал. На следующий день я пошел в медицинский центр, но мне сказали, что Цибулис отсутствует. Когда я захотел навестить сестру, мне сообщили, что это невозможно, так как ей стало хуже, и ее перевели в реанимацию. Цибулис от меня пряталась, не отвечала на звонки, а администраторша в медцентре твердила, что ничего не может мне сказать в ее отсутствие. Через пару часов мне, наконец, сообщили, что Полина умерла, типа – покончила с собой. Случилось это еще прошлой ночью, и они не могли этого не знать. Вот тогда-то я и устроил скандал!
– И Цибулис подослала к тебе Ольгу?
– Никого она не посылала – Ольга спустилась ко мне сама, Цибулис понятия не имела, что мы поговорили. Оля сказала, что сейчас мне лучше уйти, но она со мной встретится после работы в другом месте, и мы все обсудим. Не знаю, почему, но я ей поверил.
– И она пришла?
– Мы встретились в кафе недалеко от метро «Сенная Площадь». Там-то я и узнал, что мою сестру успели кремировать. Ольга не узнавала, проводилось ли вскрытие, но она точно знала, что Полька себя не убивала! Я и сам ни на секунду в это не верил: как бы плохо нам ни было, сестра всегда говорила, что выход обязательно найдется… И ведь находился, вот в чем штука!
– Так что Ольга рассказала тебе о смерти сестры? – спросил Мономах.
– А разве вам она не говорила? – задал встречный вопрос паренек. – Она же собиралась с вами встретиться… Я потому и решил, что вы ее грохнули, ведь только вы могли знать правду!
– В том-то и дело, что Ольга не успела ничего рассказать, только намекнула, что дело важное и срочное! Она не хотела распространяться по телефону – видимо, боялась, что ее могут подслушать. И, похоже, так и вышло…
– Она сказала, что Ольгу убила Цибулис.
– Что значит – убила? Неправильно лечила, или что?
– Нет, убила в прямом смысле. Ольга рассказала, что случилось в ночь смерти Полины. Она дежурила и, как обычно, отправилась в сестринскую спать часов в одиннадцать вечера, но ей не спалось. Она посмотрела фильм на планшете, потом немного подремала. Около двух часов ночи проснулась и решила выйти на крышу покурить…
– На крышу?
– В самом центре дымить запрещено, даже мест для курения нет, поэтому все ходят на крышу. Там есть специальный закуток, где это можно. Так вот, Ольга вышла и с удивлением заметила у черного входа в «Светочъ» машину Цибулис. В этот час там не было других тачек, потому что все, кто работает ночью, включая охрану, оставляют свои машины на парковке перед главным входом. Цибулис не должна была находиться в клинике в такое время, но Ольга не волновалась – мало ли, что ей могло понадобиться! Ольга докурила сигарету и вернулась в сестринскую. А утром началось…
– Что началось?
– Ее разбудила Цибулис и сказала, что моя сестра покончила с собой, приняв лошадиную долю инсулина. Когда Ольга вошла в палату, то увидела Полину, которая сидела, прислонившись к кровати, а вокруг валялось несколько одноразовых шприцев. Она перепугалась, запаниковала и сделала все, что потребовала Цибулис.
– А что она потребовала?
– Молчать обо всем. По ее словам, руководство, а уж тем более другие пациенты, ни в коем случае не должны были узнать, что произошло, ведь это бросило бы тень на весь медицинский центр. Только спустя сутки она задумалась и попыталась трезво проанализировать ситуацию. Ольга не могла понять, как вышло, что Полина ухитрилась свести счеты с жизнью!
– Почему?
– У Полины были проблемы со сном, и в последнее время она принимала снотворное. В стационаре ей давали другие таблетки, гораздо более сильные, и она вырубалась часов на десять – гарантированно. Я точно знаю, потому что она просила не звонить ей до десяти утра, ведь после этих таблеток она еще пару часов в себя приходила…
– Ольга была уверена, что твоя сестра выпила таблетку в тот вечер?
– Она сделала это при ней.
– Ясно… А инсулин?
– Вот и еще одна неувязка! Откуда в палате шприцы, ведь сестра пользовалась специальными инсулиновыми «ручками» с «длинным» инсулином, которого хватало на несколько дней. Где, спрашивается, она среди ночи ухитрилась раздобыть шприцы и инсулин?!
