– На каком основании меня задержали? – тут же кинулся в атаку Кривощекин. – Вы хоть представляете, с кем связались?
– А как же, – кивнул Дамир, – очень даже представляем!
Белкина восхищала способность старшего коллеги сохранять невозмутимость Будды в самых напряженных обстоятельствах: лицо Ахметова оставалось непроницаемым, какие бы чувства ни бушевали в его душе.
– Ну, тогда вы должны понимать, каковы будут последствия! – хмыкнул Кривощекин, которого тоже слегка смутило спокойствие собеседника.
– Вы владелец вот этого автомобиля? – задал вопрос Дамир, выкладывая на стол два снимка злополучного внедорожника – так, чтобы были видны номера.
– Да, – ответил допрашиваемый. – И что с того?
– Когда у вас конфисковали это транспортное средство в качестве вещественного доказательства, то должны были сообщить, по какому делу оно проходит.
– Мне сказали, что по делу об убийстве, но мне ни о чем таком не известно!
– Тогда я ставлю вас в известность, что при помощи вашей машины убили Олега Князева.
– Кого-кого?
– Олега Князева, – повторил Дамир, – служащего в Московском патриархате.
– Священника? Да вы с ума сошли – с чего бы мне убивать священника?!
– То есть любого другого убить вы бы смогли?
– Не надо ловить меня на слове, я вовсе не это имел в виду! Я хотел сказать, что у меня нет причин убивать ни его, ни кого-либо другого, ведь я, как и вы, защитник закона!
– А как вы объясните тот факт, что на вашей машине обнаружены повреждения, доказывающие, что она побывала в аварии?
– Но я действительно пережил аварию – к счастью, без последствий для здоровья! Пришлось отогнать авто в ремонт – что тут такого? Почему это доказывает, что я кого-то там убил?
– Вы отдали машину своему хорошему знакомому, не оформив никаких документов.
– А вы что, сами никогда так не делали? Ну да, я хотел дать ему заработать, только и всего!
– Когда, говорите, вы попали в аварию, и где это произошло?
– Около двух недель назад на Выборгском шоссе. Вам место показать?
– Разумеется. А еще назвать точную дату случившегося.
– Но я уже не помню!
– Неужели? – недоверчиво поднял бровь Дамир. – Вы серьезно покалечили машину, но не помните, где и когда именно это произошло? Позвольте вам не поверить!
– Да верь ты во что хочешь… капитан, да? В нашем деле главное не то, что случилось, а то, что можно доказать. Пока что я не вижу никаких доказательств моей вины хоть в чем-то! Я, конечно, постараюсь и припомню всю информацию, которая вам нужна – все, чтобы помочь коллегам!
– И я это ценю, – по-прежнему невозмутимо кивнул Ахметов. – Запишите, и мы проверим… Кстати, там ведь висят камеры наблюдения, верно? Значит, мы сможем своими глазами увидеть, как все было!
– Не уверен, что они там есть… – пробормотал Кривощекин, впервые демонстрируя хоть какие-то признаки беспокойства.
– Выясним – вы пишите, пишите, Роман Андреевич… Кстати, вы обращались в страховую компанию? Судя по всему, повреждения были нешуточные!
– Э-э… нет, честно говоря, не обращался – именно по этой причине.
– Что вы имеете в виду?
– Ну, вы же знаете, как работают страховые: заплатят какой-то мизер, а возни с бумажками – целый воз! Вот я и решил отогнать тачку к приятелю: он и возьмет по-божески, и заморочек никаких.
– Хорошо, – согласился с объяснениями Ахметов. – Давайте поговорим о ваших отношениях с человеком, именующим себя отцом Досифеем.
– Еще один священник? Послушай, капитан, я ведь не шибко верующий, хоть и крещеный…
– Вы утверждаете, что не знаете этого человека?
– Даже не представляю, о ком вы говорите!
– А вот он утверждает, что вы знакомы.
Белкин заерзал на стуле: Дамир блефовал, надеясь, что Кривощекин купится на его ложь.
– В самом деле?
По лицу зама начальника УМВД трудно было понять, какие чувства он испытывает: он владел собой не хуже Ахметова.
– Мы устроим вам очную ставку, – сказал тот, – и тогда станет ясно, кто говорит правду, а кто лжет.
– Что ж, ваше право. А я желаю видеть адвоката, если не возражаете!
– У вас есть свой?
– Я напишу его телефон. И разговор окончен: без адвоката я больше не скажу ни слова.
– Ваше право, – согласился Дамир и позвал дежурного.
– Ну и что это было? – спросил Белкин, когда они вернулись в кабинет.
– В смысле?
– Зачем этот допрос – нам же нечего ему предъявить! Чего ты добился этим разговором – вызова адвоката?
– А вот тут ты не прав, молодой! – возразил Дамир. – Во-первых, он все равно бы его вызвал – такие, как Кривощекин, не станут пренебрегать элементарными мерами предосторожности. Во-вторых, теперь он не сможет отпереться от аварии!
– Ну и что? – пожал плечами молодой опер. – Ты что, веришь в его байки?
– Давай рассуждать здраво. Точка, которую он указал на карте в качестве места аварии, скорее всего, не просматривается камерами наблюдения…
– Вот именно! – перебил Белкин. – Поэтому мы не найдем доказательств и – ничего, что могло бы опровергнуть версию Кривощекина!
– Скорее всего.
– Так в чем фишка-то?
– В том, что теперь он не сможет сказать, что кто-то взял его машину покататься и вернул с повреждениями! – терпеливо объяснил Дамир. – Кривощекин признал, что сам разбил автомобиль и соврал насчет места аварии.
– Но как мы докажем, что он соврал?!
– Придется поработать. Возьми с собой пару человек и отправляйся в Красносельское УМВД.
– Зачем?
– Задерживать подчиненных Кривощекина.
– А-а! – на лице Белкина мелькнуло понимание. – Только почему мы их сразу не сцапали – вместе с начальником?
– Считай, что мы дали им время поразмыслить над случившимся. Сейчас они гадают, начал ли он «колоться», и, если да, то кого успел сдать! Мы не знаем, кто принимал участие в нападении на Олега Князева, поэтому сначала поспрашивай, кто наиболее близок с Кривощекиным.
– Так они и расскажут!
– А вот и расскажут – в надежде выгородить себя, ведь уже ни для кого не секрет, по какому обвинению задержали их начальника! Проверьте алиби этих людей, и тех, кто проверку не пройдет, тащите к нам.
– А если никто не разболтается даже здесь?
– Кто-нибудь да разболтается! Но есть и другие варианты.
– Например?
– Например – камеры видеонаблюдения на парковке, где Кривощекин оставляет свою машину. Если их нет, надо опросить автолюбителей: может, у кого-то из них имеется видеорегистратор, и он записал Кривощекина именно в день расправы над Князевым. Короче, придется побегать. Нам понадобятся любые доказательства: чем их больше, тем скорее мы предъявим обвинения. Без показаний Кривощекина и его подельников мы не сможем прижучить человека или людей из местной администрации, а ведь Суркова уверена, что там у Досифея кто-то есть…
– А почему не подождать самого Досифея? – спросил молодой опер. – Может, он заговорит первым?
– Может, и так, – усмехнулся Ахметов. – Только вот, может статься, что Суркова его не привезет – что, если он сбежал? Кроме того, он может оказаться крепким орешком и откажется отвечать на вопросы, а мы пока что не можем связать его с убийством Князева! Нам нужен человек, который это сделает, и этот человек – не Досифей. Так что, молодой, делай что я говорю!
* * *
Было время обеда, когда Олег, Мономах и Ульяна подошли к дому Константина. Собирался дождь, и небо затянули тяжелые облака, вот-вот готовые разорваться, извергая на землю потоки воды. Стояла странная тишина – даже птицы смолкли и попрятались в ожидании светопреставления. Воздух казался плотным, как будто готовился к противостоянию с ливнем. После долгих обсуждений все трое пришли к выводу, что Данилку нужно срочно забирать и везти в больницу: он заразился первым, видимо, выпив воды из нового колодца, а его неокрепший иммунитет может и не справиться с болезнью только при помощи лекарств – необходимо комплексное лечение и условия стационара. Кроме того, невозможно предсказать, как себя поведет Рубальский, поэтому все сошлись на том, что следует немедленно вызволять мальчика из лап его папаши-уголовника и бабушки-алкоголички. Единственное, Мономах был категорически против того, чтобы Олег шел с ними: все-таки он еще нездоров, но брат не сдавался.
