Глядя на Ульяну, Мономах отвлекся, и противник не преминул воспользоваться своим преимуществом: он перехватил руку Мономаха и с силой рванул ее на себя. Тот, не удержавшись, повалился на бок, и Константин перекатился и оседлал его, как монгольский пастух дикую лошадь: в таком положении Мономах не мог не то что двигаться – даже дышать было почти невозможно. Он судорожно хватал ртом воздух, буквально слыша, как под весом Константина стонут и трещат его ребра!
– Ну все, доктор, мое терпение лопнуло! – пыхтя и отдуваясь, прошипел подручный Досифея. – Видит бог, ты меня вынудил: я не могу позволить, чтобы вы с приятелем разболтали всем, что… Короче, не обессудь!
– Эй, Рубальский, отпусти доктора и иди ко мне с поднятыми руками!
Неожиданно раздавшийся неизвестно откуда голос заставил Константина замереть, чем тут же воспользовался Мономах и, несмотря на дикую боль в груди, боднул его головой в подбородок. Удар вышел не очень сильный – лежачее положение не позволяло вложить в него всю свою мощь, однако Константин все же пошатнулся, ослабив хватку, и Мономах сумел спихнуть его с себя. Противник быстро оправился и попытался схватить его за ноги, чтобы удержать на месте. Грохнул выстрел, и Константин, громко матерясь, повалился на землю. Мономах, тяжело дыша, встал на четвереньки, потом попытался подняться и, к своему удивлению, обнаружил, что ноги его не держат. Он не стал искушать судьбу и плюхнулся на пятую точку, ожидая, пока голова перестанет кружиться, а тело снова начнет его слушаться. Несмотря на то, что в глазах плясали звезды, Мономах, наконец, рассмотрел того, кто отвлек внимание Константина, и вздохнул с облегчением.
– Ну, док, жив? – спросил Шеин, приближаясь.
– Угу, – выдохнул Мономах.
– Вот и славно! Я стал слаб глазами или там – ваш…
– Да, это Олег, мой старший брат. Он не погиб, как видите… Но это слишком долгая история, чтобы рассказывать ее сейчас!
– Я подожду, хотя не уверен, что долго выдержу – черт подери, это же просто невероятно!
Приблизившись к Константину, который катался по траве и вопил от боли, опер опустился на колени и защелкнул на запястьях бандита наручники, не обращая внимания на его крики.
– Суркова… она тоже здесь? – спросил Мономах, наблюдая за тем, как несколько человек в камуфляже вяжут Антона и Павла – они и не думали сопротивляться: одно дело – сражаться с врачом и женщиной, и совсем другое – с людьми при оружии!
– В общине, – коротко бросил Шеин, рывком поднимая Константина на ноги. – Она боялась, что с вами что-то случилось!
Олег медленно подошел и тяжело опустился на землю рядом с братом.
– Как рука? – спросил Мономах.
– Терпимо, – поморщился Олег. – В смысле, жить буду… Большая удача, что твой знакомый оказался здесь!
– Не думаю, что это удача! – качнул головой Мономах. – Видимо, Суркова решила, что пришла пора задержать Досифея, и обнаружила его труп, вот и отправила Шеина на поиски Константина!
– Неважно, главное – он подоспел вовремя!
И Мономах не мог не согласиться с братом.
– Знаешь, что я понял? – спросил он, наблюдая за тем, как спецназовцы ведут задержанных к калитке.
– Что? – вопросительно поглядел на него Олег.
– Во-первых, что я – вовсе не супермен.
Брат криво усмехнулся.
– Мы оба – не он, – сказал он. – А что во‐вторых?
– Во-вторых?
– Ну, ты же сказал: «во-первых»…
– А-а, ну да… Во-вторых, я, кажется, старею.
– Что же тогда мне говорить, ведь я старше тебя!
Они замолчали и сидели так некоторое время, глядя на забор и лес, темнеющий за ним. На лицо Мономаху упали первые капли дождя, и он стер их ладонью, сейчас ливанет!
– Ну, док, вы как? – поинтересовался Шеин, снова подходя. – С нами поедете?
– Нам нужно срочно доставить мальчика в больницу, – ответил он. – Он в очень тяжелом состоянии. И я должен сопроводить его и мать!
– Вас отвезут, – сказал опер. – Леха, – обратился он к одному из сотрудников в камуфляже, – давайте-ка дуйте с мужиками в… Куда повезете? – обернулся он к Мономаху.
– В Боткинскую.
– Значит, туда. Как доставите пациента – сразу обратно!
Сотрудник кивнул и вопросительно поглядел на братьев.
– Пошли! – скомандовал Мономах, кряхтя, поднимаясь и протягивая руку старшему брату. – Тебе бы тоже надо в больницу…
– Да ерунда… – попробовал возразить Олег, но Мономах пресек его попытку:
– Ничего не ерунда – ну, если, конечно, ты не готов всю оставшуюся жизнь пользоваться только одной рукой!
– Ладно-ладно, доктор, – с тяжелым вздохом ответил Олег. – Едем, и ты сможешь вдоволь во мне поковыряться – вижу, ты давно об этом мечтал!
– А то!
Идя к машине, Мономах ощущал дрожь во всем теле, как будто напряжение, владевшее им во время короткой схватки с Константином и его подручными, постепенно отпускало, но мозг все еще отказывался верить в благополучный исход.
– Мне надо выпить, – пробормотал он себе под нос и тут же оглянулся, проверяя, не слышал ли кто-то его слов. Никто на него не смотрел, и он добавил еще тише, почти про себя: – Крепко выпить!
* * *
Сосредоточившись на расследовании, Алла старалась не думать о Мономахе, и ей это почти удалось: допрашивая возможных свидетелей, она отвлеклась от тревожных мыслей. К сожалению, оказалось, что никто не может пояснить ничего сколько-нибудь важного. Вечером Досифея видели всего несколько человек, а утром – только Галина, впоследствии обнаружившая тело. Если верить ее словам, глава общины ожидал посетителя, однако никто не знал, кого именно, и никто его не видел. Кроме того, было абсолютно непонятно, как убийца попал в ризницу, ведь для этого он должен был пройти мимо Галины, а она утверждала, что никого не заметила. Также никто не видел выходящего из церкви незнакомца, а ведь члены общины определенно вычислили бы чужака!
– Алла Гурьевна, мы осмотрели общину и окрестности, как вы просили, – сказал Вадим. Она и не заметила, как он подошел!
– И что? – спросила она.
– Все вокруг напичкано глушилками! Они не только внутри, но и за забором – не удивлюсь, если до самого шоссе понатыканы, но дальше мы смотреть не стали. Надо?
– Да нет, Вадим, не надо, – вздохнула Алла. – И так все понятно. Досифей сделал все, чтобы отрезать свою паству от внешнего мира! Интересно, а он сам как связывался с людьми по ту сторону забора?
– Видимо, он знал, где нужно встать, чтобы не попасть под действие глушилки, – ответил Вадим. – Если он сам их крепил, то…
– Да-да, разумеется, – кивнула Алла. – Спасибо вам большое!
– Да не за что, Алла Гурьевна, это ведь моя работа!
– А от Антона нет вестей? Он уже давно ушел!
– Так позвоните ему, – предложил Вадим. – Мы поснимали большую часть глушилок, и сигнал должен пройти – если, конечно, их нет там, где он сейчас находится.
– А ведь вы правы! – обрадовалась Алла. – Вряд ли около дома Константина есть такие штуки, ведь ему они совершенно ни к чему: Досифей доверял своему подручному, да и только у Константина, из всей многочисленной паствы, имелась возможность покидать общину – значит, он, как и начальник, мог звонить, кому вздумается, если найдет для этого место, не охваченное глушилкой!
Вытащив телефон, она набрала номер Антона.
– Алла Гурьевна, вы уже в Питере? – удивился он, услышав ее голос в трубке.
– Нет, все еще в общине.
– Но как…
– Потом расскажу, Артем! Нашли Константина?
– Нашли и задержали.
– Здорово!
– Ваш доктор снова отличился.
– Князев тоже там?!
– Мы прибыли в тот момент, когда он дрался с Константином, пытаясь отбить у него Ульяну с сыном…
– Кто такая Ульяна и при чем тут ее сын? – недоуменно перебила коллегу Алла.
– Ой, Алла Гурьевна, долго рассказывать! Но вам интересно будет узнать, что Олег Князев, оказывается, жив!
– Что вы такое говорите?!
– Они сейчас едут в больницу…
– Мономах ранен?
– Да нет, не он – его брат. Но дело не в нем, а в парнишке, сыне Ульяны: он болен, и его срочно нужно… В общем, Алла Гурьевна, мы выезжаем, чтобы доставить Рубальского и его приятелей в кутузку. Потом поговорим, лады?
