– Но вы не могли найти метиса русского и китайца верно? – усмехнулась Алла. – Кроме того, вы понимали, что экспертизу обязательно проведут и придут к выводу, что погибший – вовсе не Князев, да и умер он раньше! Поэтому вы сунули труп в машину Князева, протаранили ее своим автомобилем, чтобы инсценировать аварию, и подожгли – я правильно излагаю?
– Все так, – смиренно согласился Кривощекин.
Алла не уставала удивляться, какие дурацкие ошибки допускают преступники, когда все идет не по плану. В общем-то, это объяснимо, ведь здраво и логично мыслить в условиях стресса – особый дар, и им обладают немногие! Более того, когда идешь на преступление в компании соучастников, необходимо еще и их контролировать, сдерживать и всем своим видом показывать, что все происходит, как запланировано, иначе кто-то может запаниковать и пустить дело прахом! Когда план рушится, злодеи обычно действуют хаотично и неаккуратно… И все же она и ее коллеги так долго пытались понять, что же произошло с Олегом Князевым, и кто виноват в том, что с ним случилось – удивительно!
– Почему вы сами участвовали в нападении? – задала вопрос Алла. – Не проще было отправить подчиненных, дав им задание?
– Знаете, как говорят: хочешь, чтобы дело было сделано правильно…
– Сделай его сам, – закончила фразу Алла. Да, она тоже всегда так считала, потому и не любила делегировать обязанности тем, кому не слишком доверяла. К счастью, в ее распоряжении имелись люди, которые никогда бы ее не подвели – видимо, у заместителя начальника УМВД не было таких коллег и подчиненных!
– Вы встречались с… Иваном Денисовичем после случившегося? – спросила она.
– Нет, больше никогда!
– Кем мог быть этот человек, как думаете? – поинтересовалась Алла.
– Даже не знаю…
– Но есть же у вас хоть какие-то предположения!
– Ну, допустим… Я полагаю, он занимает какой-то пост и довольно высокий.
– С чего вы взяли?
– По поведению всегда видно… У него еще перстень такой был – широкий, почти во всю фалангу.
– Перстень?
– Я заметил, потому что у него привычка крутить его на пальце во время разговора. И камень… Я не разбираюсь, но черный такой, и бриллианты с двух сторон. Заметная вещица, и стоит, видать, немало!
– Как думаете, он может иметь отношение к Церкви?
– К Церкви? К нашей, в смысле, к православной?
– Именно.
– Да вряд ли…
– Почему?
– Ну, он же действовал как заправский бандос…
Железный аргумент: выходит, священнослужитель не способен на дурные поступки? А как же сотни тысяч людей, погибших в результате гонений на еретиков – их приговаривали и сжигали люди, облаченные в рясы, с крестами на груди, и делали это от имени Церкви!
– Давайте поговорим о другом, – сказала Алла, поняв, что вряд ли узнает больше о неизвестном. Зато теперь она уверена, что, скорее всего, именно он и расправился с Досифеем, чтобы не оказаться под подозрением. – Скажите, в каких отношениях вы с Ириной Нойманн?
Кривощекин дернулся, словно ему выстрелили в спину, и вскинул голову, расширившимися глазами глядя на Аллу.
– Нойманн? – внезапно севшим голосом повторил он. – Вы… вы и про нее знаете?
– Как видите.
– Но она ничего такого не делала!
Алла видела, что попала в цель: она не была уверена, что Нойманн является любовницей Кривощекина, однако предположила, что он, скорее всего, и свел Досифея с одной из заместителей главы администрации, а это означало, что они, по меньшей мере хорошо знакомы. То, что Кривощекин стал защищать женщину, говорило в пользу того, что догадка Аллы верна!
– Ну да, – продолжал он, – Досифей платил ей за пользование землей, но там же все равно никто не живет!
– Но с чего Нойманн решила, что может распоряжаться государственной землей, как собственной?
– Она же никому не навредила! – не сдавался Кривощекин. – Ну да, незаконное предпринимательство…
– Да нет, – перебила его Алла, – эта статья слишком мягкая для того, чем занимается ваша… знакомая! Ей как минимум светит злоупотребление служебным положением и получение взяток в особо крупных размерах – до пятнадцати лет!
Кривощекин сдался. Откинувшись на спинку стула, он опустил глаза и снова принялся созерцать свои руки, лежащие на коленях.
– Думаю, Ирина расскажет нам больше, – сказала Алла. – Нойманн молода, у нее вся жизнь впереди, и она захочет провести ее на свободе. Это можно устроить, если она даст необходимые нам показания!
Алла умолкла, в задумчивости глядя на задержанного. Интересно, есть ли предел человеческой жадности? Кривощекин занимал приличную должность с перспективой продвижения по службе, имел неплохую зарплату, семью и молодую любовницу (Ирина Нойманн лет на пятнадцать его моложе!). Так чего же ему не хватало? Стоило ли рисковать своим благополучием, чтобы получить дополнительный доход? Алла не сомневалась, что с таким заниженным порогом совестливости мзда от Досифея была не единственным вливанием в его бюджет!
– И последний вопрос, – сказала она, закругляясь. – Что вам известно о гибели Досифея?
– Досифей… мертв? – пробормотал Крнивощекин, отшатнувшись. – Но ваш опер говорил, что… что он дает показания!
– Это был блеф, – спокойно ответила Алла. – И не говорите, что сами никогда не использовали этот прием – не поверю!
– Так, может, и то, что Князев выжил – тоже блеф? А я-то распинаюсь…
– Нет, Князев жив, и мы обязательно устроим вам очную ставку. Так как насчет Досифея?
– Я понятия не имел, что он умер… Убит?
Алла кивнула.
– Ну, я повторю: понятия не имею, кто мог это сделать! Только мне кажется, кто угодно мог точить на него зуб, ведь Досифей лишал людей всего их имущества. Не думаю, что они были в восторге от этого, кто-то мог разочароваться и потребовать свое назад. Досифей, насколько я его знаю… знал, то есть ни за что не расстался бы с тем, что попало к нему в руки, и обиженный прихожанин вполне мог его грохнуть!
Алла и сама об этом думала – слишком много подозреваемых!
– Сможете описать Ивана Денисовича? – спросила она. – Нам необходимо его разыскать!
Кривощекин кивнул.
– Я пришлю художника, – пообещала Алла и поднялась, чтобы выйти. – Пускай задержанный посидит здесь и подождет, – обратилась она к конвоиру.
– Я рад, что Князев жив! – неожиданно подавшись вперед, сказал Кривощекин.
– А я и не сомневаюсь, – насмешливо ответила Алла. – Если бы он оказался мертв, вам грозила бы совсем другая статья!
Не имея желания продолжать разговор с неприятным типом, лишенным всякого понятия о добре и зле, она покинула допросную. По дороге в свой кабинет она думала о том, кто же все-таки убил Досифея. Эксперты поснимали «пальчики» со всего, что обнаружили в «ризнице» и, помимо хозяйских и Галининых, нашли еще одни – на книгах и иконах. Это означало, что при наличии подозреваемого можно установить его причастность к преступлению: в данный момент проверяли задержанных Марфу и Константина, но нельзя исключать и других членов общины – вдруг кто-то еще таил зло на Досифея?
– Ну, все видели? – спросила Алла, входя. В ее кабинете, помимо оперов, находились братья Князевы. Ее поразило выражение лица Олега: оно застыло безжизненной маской, и она спросила себя, что из всего услышанного могло произвести на него такое гнетущее впечатление.
– Видели, – ответил за всех Мономах. Следы недавней драки на его лице выглядели довольно устрашающе, но, судя по тому, что он здесь, а не в больнице, серьезных повреждений Рубальский ему не нанес. – Вы верите, что Кривощекин не причастен к смерти Досифея?
– Честно говоря, верю, – ответила Алла. – Он выглядел ошеломленным, когда я ему сказала, что Досифея убили.
Она снова посмотрела на Олега Князева: тот по-прежнему сидел не шевелясь – да что с ним, черт подери, такое? Перед тем как уйти на допрос, они мило пообщались, но сейчас брат Мономаха словно превратился в сталактит.
– Олег, вы узнали этого человека? – напрямую спросила она.
