– Нет, – после короткой паузы ответил Князев.
– Возможно, вы узнаете его подчиненных? – вступил в беседу Антон и выложил на стол фотографии двух офицеров, давших показания против начальника.
– Вот этот там точно был, – сказал Олег, взглянув на снимки. – У него внешность запоминающаяся!
– Этого хватит, – кивнула Алла. – Вы опознали одного из нападавших, а он, в свою очередь, показал, что его начальник присутствовал на месте преступления и, более того, заставил его участвовать… Это ведь не все, Олег, я права? – спросила она, пристально глядя на него. – Я не могла не заметить, что ваше поведение изменилось – что произошло?
Мономах и остальные присутствующие устремили на посланника патриарха вопросительные взгляды.
Вместо ответа Олег снял с пальца перстень и протянул его Алле.
– Вот, – Алла Гурьевна, – сказал он, – покажите его Кривощекину.
Взглянув на кольцо, Алла мгновенно все поняла.
– Вы знаете, кому принадлежит такой же? – задала она вопрос, взяв перстень в руки и рассматривая его в свете лампы, стоящей на столе. Широкий золотой ободок, рассчитанный на то, чтобы охватить почти всю нижнюю фалангу пальца, венчал крупный черный оникс в форме креста, с двух сторон обрамленный мелкими бриллиантами.
Олег кивнул.
– Скажете мне?
– Сначала пусть его увидит Кривощекин… Если он его узнает, я скажу.
Не задавая больше вопросов, Алла вышла из кабинета, держа перстень в руке.
* * *
В открытом очаге посреди нижнего этажа дома Мономаха весело потрескивали березовые поленья, но запаха дыма почти не ощущалось, так как он поднимался вверх по вытяжке, расположенной над ним. За окном гремела гроза – она началась почти сразу, как Алла вошла. Вокруг камина стояли мягкие кресла, в которых сидело довольно много народа. Во-первых, сам хозяин дома, у ног которого в блаженной неге разлегся Жук. Время от времени пес поднимал тяжелые веки, окидывал взглядом собравшихся и снова впадал в дрему. Рядом с Мономахом сидели его сын и брат. На другом диване расположились Иван Гурнов с Мариной, и это означало, что она официально может считаться его подругой, чему Алла была несказанно рада. Эти двое являли собой интересное сочетание. Оба высокие, только вот патолог – худой, как ручка от швабры, с длинными руками и ногами и вечным беспорядком на голове, а адвокатесса – очень полная, но одетая элегантно, с безупречными маникюром и свежей прической. Третий диван заняли подопечные Мономаха, Сархат и Денис. Алла сидела отдельно от всех, словно бы на лобном месте, однако и она не осталась одинокой: большой траурный какаду Капитан устроился позади нее на спинке дивана и время от времени теребил волосы на ее голове своим устрашающим клювом – высший знак доверия и приязни, как объяснил Мономах. Сначала он сидел на жердочке у окна, но потом, очевидно, пожелал принять участие в беседе, поэтому передислоцировался сперва на диван Мономаха, а позже почтил своим вниманием Аллу, за что хозяин, в свое время спасший его от незавидной участи после смерти предыдущего владельца, в шутку обозвал его перебежчиком.
– Так кто же все-таки убил Досифея? – спросил Гурнов после того, как бокалы присутствующих были наполнены. – Вы уже выяснили, Алла?
Патолог называл ее по имени уже давно, в отличие от Мономаха, по-прежнему предпочитавшего официальное обращение по имени-отчеству.
– Да, – кивнула она. – Благодаря Олегу.
– Так расскажите нам! – потребовал Иван, оглянувшись на Марину в ожидании поддержки.
– Правда, Алусь, расскажи! – присоединилась к просьбе адвокатесса. – Мне вообще все это время приходилось довольствоваться слухами или краткими пересказами от Вани, – обиженно надула она губы: – Подруга, называется!
Ну как Марине всегда удается заставить Аллу почувствовать себя виноватой? И в этот раз так же: хотя умом она понимала, что не обязана отчитываться перед ней о каждом своем шаге, подруга обычно была в курсе всего, что происходит в личной и профессиональной жизни Аллы – более того, она не раз помогала ей и не только дельным советом, но и практически. Так что в какой-то степени требование Марины звучало справедливо.
– Что ж, – сказала Алла, – пожалуй, и в самом деле настало время все рассказать! Только я попрошу об ответной услуге: мне до сих пор неизвестно, чем Досифей брал своих прихожан, что они так стремились попасть в общину и в ту землю обетованную, что в Сибири – правда, на несуществующей территории!
– Я понимаю, о чем вы, – кивнул Олег. – Думается мне, Артем может поведать вам больше, ведь он видел все собственными глазами, а я лишь подслушивал разговоры Досифея с подчиненными, стоя за секретной дверью!
– Договорились, – удовлетворенно откидываясь на спинку мягкого дивана, кивнула Алла, едва не забыв, что за ее спиной вальяжно расположился Капитан – ей вовремя удалось притормозить и подвинуться, чтобы его не задеть и не получить мощным клювом в затылок – малоприятная перспектива! – Итак, Досифея убил Порфирий.
– Да ну?! – вырвалось у Ивана. – Вовка, ты мне не говорил…
– Я не знал, – честно ответил Мономах.
– Это так, – подтвердила Алла. – Мы все выяснили только сутки назад! Олег догадался, что Порфирий заказал его Кривощекину – и все… Но давайте по порядку, ладно? Итак, Порфирий познакомился с Досифеем давно, когда тот только начинал свою деятельность: до него дошли слухи, что неподалеку от Красного Села некий священнослужитель строит церковь, а вокруг нее – общину. Порфирий сразу сообразил, что что-то тут нечисто, ведь никакой официальной регистрации «Община Святого Ангела» не проходила, да и вообще звучало сомнительно. Он проверил реестр священнослужителей Санкт-Петербургской епархии, осторожно навел кое-какие справки и выяснил, что никакого отношения к РПЦ данное образование не имеет.
– Интересно, почему именно Порфирий решил заняться расследованием? – спросила Марина. – Он вообще кто такой?
– Порфирий занимает должность иерея в храме Всех Святых в Красном Селе. Его не удовлетворяло это звание, он стремился стать протоиереем и настоятелем храма либо своего, либо какого-то другого, но ему никак не удавалось получить назначение. Он очень рассчитывал на теплые личные отношения с патриархом, сложившиеся еще во время учебы в семинарии, во многом благодаря дружбе с Олегом, – Алла посмотрела на старшего Князева, который слегка склонил голову в знак того, что она говорит правду. – Он делал все, чтобы попасть в поле зрения патрирха, выслужиться перед ним, оказать услугу… Признаться, лично я считаю, что ему следовало потратить больше усилий на установление более тесных отношений с протоиереем, являющимся настоятелем его храма, чтобы в будущем рассчитывать на его протекцию и помощь в продвижении по службе, однако Порфирий решил действовать через его голову. Это не слишком-то нравилось его руководителю, потому-то, полагаю, Порфирий и ходил так долго в иереях, не получая никаких предложений! Кстати, Олег, вы в таких вещах разбираетесь: мог ли Порфирий стать настоятелем какого-нибудь храма, являясь иереем, или для этого обязательно нужно быть протоиереем?
– Не обязательно, – ответил брат Мономаха. – Иерей и протоиерей – это сан, а настоятель – должность, которую можно получить за заслуги. Настоятель храма Всех Святых не молод, и какое-то время Порфирий надеялся, что он уступит место ему, однако этого так и не произошло: отец Ануфрий – человек бычьего здоровья, он еще всех нас переживет, поэтому с некоторых пор Порфирий делал ставку на другой приход и храм – практически любой, только вот назначение обходило его стороной!
– Может, патриарх оказался прозорливее нас? – предположил Гурнов. – Вдруг он видел что-то в Порфирии, какую-то гнильцу, и поэтому не спешил давать ему большую власть?
– Может, и так, – ответил Олег, но Алле показалось, что он не слишком в это верит. Вообще, у нее создалось впечатление, что старший Князев скрывает что-то личное, но спрашивать об этом у нее не поворачивался язык – вряд ли она имела на это право.
