– Ужас, да? – сказал Саша, внимательно следя за моей реакцией.
Такое его поведение было вполне объяснимо, ведь никто не затрудняется доводить до сведения обслуживающего персонала, как идут дела в медицинском сообществе, и им приходится довольствоваться лишь отрывочной информацией и чаще всего слухами.
– Она была такая жизнерадостная! – продолжал он, так и не дождавшись ответа на свой риторический вопрос. – Всегда была готова пофлиртовать... Как вы считаете, она покончила с собой или это все-таки был несчастный случай?
– Скорее, второе, – осторожно ответила я. – Трудно представить, что Люсиль решилась бы на такой страшный шаг – у нее не было для этого никаких причин!
– Да-а... А я ведь видел ее тем вечером, знаете?
– Тем вечером?!
– Ну, когда она... В общем, мы задержались на камбузе. Работы было много – несколько человек вдруг свалились с какой-то инфекцией. Короче, спать я отправился, наверное, последним и, проходя по верхней палубе, видел там вашу подругу. Она разговаривала с секретаршей Сафари.
– Правда? С Сарой Насер?
Кок кивнул.
– Но что же между ними общего? – удивилась я. – Насколько я понимаю, Сара и Люсиль вряд ли перемолвились больше чем парой слов за все время, что я их знаю!
– Вот и я удивился. Эта Сара – она все время одна или с Сафари, ходит за ним как привязанная, а тут вдруг...
Интересные дела: Сара и Люсиль! О чем они вообще могли разговаривать?!
– А вы не поняли, они мирно беседовали или ругались?
– Ну, я же не прислушивался, – скромно отвел глаза Саша. – Но – нет, мне не показалось, что они ссорились. Когда я проходил мимо, услышал, как эта черная ворона спрашивает что-то вроде: «Вы хорошо все обдумали? Может, лучше не пороть горячку?» Ну, или что-то в этом духе – я точно не уверен.
Так-так! И о чем же Люсиль следовало хорошо подумать – о бегстве с «Панацеи»? Меня все больше и больше мучил вопрос: почему француженка так неожиданно решилась все бросить, хотя до этого ее вполне устраивала жизнь на корабле? Эх, если бы не моя минутная слабость с Фэем... Ну, на самом деле, это длилось куда больше минуты, однако я не переставала корить себя за то, что подвела Люсиль.
– А вы, случайно, не в курсе, куда могли убрать ее вещи? – спросила я Сашу.
– Одежда, наверное, в морге, – пожал он плечами.
– А остальное? Я имею в виду ее личные вещи. Ведь ее каюту уже освободили, верно?
Утром я видела, как там орудовала целая армия китайских уборщиков: дверь стояла нараспашку, и ничего, кроме мебели, я внутри не заметила, словно в этой каюте никогда и не жила женщина по имени Люсиль Ламартен!
– Думаю, их отнесли на склад, чтобы потом отдать родственникам.
– Еще один нескромный вопрос: где находится склад?
* * *
Вернувшись в свою каюту, я тщательнее, чем обычно, заперла дверь и уселась на койку, заботливо застеленную горничной. Итак, что мы имеем? Люсиль, скорее всего, умерла в ту ночь на палубе, а тело ее сбросили в воду лишь днем. Зачем дожидаться дня, если можно сразу же избавиться от трупа? Несомненно, бесследное исчезновение пластического хирурга вызвало бы массу вопросов и даже, вполне вероятно, повлекло бы за собой расследование. В этом случае уже невозможно было бы сказать, что она «сошла на берег в порту, и с тех пор ее никто не видел» – как в случае с Мэй и другими пропавшими, ведь мы находились в открытом море. Другое дело, если Люсиль якобы упала за борт сама, по собственному желанию или случайно, но – практически на глазах у большого количества народа, ведь все мы в то время направлялись на обед. Ресторан располагается на верхней палубе, а ее тело, скорее всего, скинули с одной из нижних, поэтому никто не видел, как именно это произошло. Тот – или те, – кто это сделал, намеренно закричал: «Человек за бортом!» – и, как говорится, понеслось... Скорее всего, это сделали, чтобы обеспечить убийце алиби. И кто же он – Сара Насер? Неужели она обладает такой силой, достаточной, чтобы убить человека парой ударов? Или это Имран Хусейн – уж он-то точно легко одолел бы француженку! Или кто-то еще?
Хорошо, допустим, именно так все и произошло, но какова причина? Как пишут в детективных романах, найдешь причину – найдешь и убийцу. Но я просто ума не приложу, кому тут помешала Люсиль! Все упиралось в то наше злосчастное несостоявшееся свидание и внезапное желание француженки покинуть судно. Может, ответ кроется в вещах Люсиль? Вывод один: я непременно должна их осмотреть – особенно ее мобильный телефон и, возможно, ноутбук, если он у нее был. А Сара Насер... Ну, в конце концов, она же никуда не денется с корабля – по крайней мере, до завтрашнего утра, когда «Панацея» окажется у берегов Мальты. Перед тем как отправиться с Фэй Хуангом на поиски вещей Люсиль, я попыталась связаться с Елениным и рассказать ему о своих подозрениях, но почему-то мне это не удалось. Странно, но я уже привыкла к тому, что этот человек никогда не спит и всегда готов принять информацию. Что же случилось сегодня? Может, Еленин решил, что, поскольку он приказал мне покончить с расследованием, теперь и разговаривать со мной не имеет смысла? Чем дальше, тем больше я убеждалась в правоте Лицкявичуса: Интерпол использовал меня и бросил, как только выяснил все, что хотел. Что ж, бог им всем судья, но это отнюдь не означает, что я откажусь от попыток докопаться до причины гибели Люсиль. В конце концов, кто-то должен это сделать, потому что, кроме меня и еще пары человек на борту, этот вопрос больше никого не интересует!
В начале первого часа ночи я потихоньку выскользнула из каюты и поднялась на верхнюю палубу, где Фэй уже ждал меня.
– Думаю, не стоит этого делать, – такими были его первые слова.
– Почему?
– Потому что нам слишком долго везло.
Я внимательно посмотрела на китайца. Он выглядел не просто серьезным – озабоченным, и это поколебало мою решимость. Но только отчасти.
– Если ты боишься, я пойду одна – просто помоги мне вскрыть дверь склада, ведь без тебя я не справлюсь!
– Глупости! Думаешь, я отпущу такую сумасшедшую бабу, как ты, в одиночку бродить по кораблю? Да у тебя просто талант наживать себе неприятности!
– Ну, в этом отношении ты заметно меня превосходишь! – возразила я. – Как бок-то, не болит?
Наконец-то он улыбнулся.
– Ладно, пойдем, хотелось бы еще и отоспаться потом.
Склад, как объяснил мне Саша, располагался на одной из нижних палуб. Фэю пришлось повозиться, так как, помимо большого амбарного замка, в двери имелся еще и врезной, но через некоторое время он все же и с ним справился. Мы вошли в большое, сильно захламленное помещение, и я с трудом нащупала на стене выключатель. Как только зажегся свет, я поняла, что поиски займут много времени: света тусклой лампочки едва хватало на то, чтобы просто не натыкаться в темноте на стены. Оставалось лишь надеяться, что завскладом поддерживает тут хоть какой-то порядок, иначе мы обречены на безрезультатные усилия.
– Ты начинай с того конца помещения, а я попробую с этого, – тяжело вздохнув, предложила я Фэю, и мы разошлись.
К счастью, оказалось, что кладовщик знает свое дело. Коробок и ящиков здесь и в самом деле скопилось огромное множество, но все они были подписаны по-английски и арабской вязью. Однако отыскать вещи Люсиль оказалось делом непростым – по логике, их следовало положить сверху, но у здешнего смотрителя имелась некая своя, не доступная среднему человеческому уму, логика. Наконец, когда спина у меня уже разламывалась от постоянных наклонов, а пальцы саднило от перетаскивания ящиков с места на место и обратно, Фэй издал победный возглас из противоположного угла помещения:
– Сюда! Кажется, нашел...
Я подскочила к нему и увидела четыре коробки средних размеров, которые китаец аккуратно расставил в рядок.
– Надо же, – пробормотала я с грустью, – вот и все, что осталось от человека!
– Знаешь, в Гонконге специализированные магазины торгуют бумажными деньгами, бумажной мебелью, машинами, одеждой, которые сжигают и кладут в гроб вместе с телом покойного.
