Щукин снова выпил воды.
– Ну уж простите, не удержался, вот мы встречу и отметили… Не мог же я с Иванычем только по делу говорить. Попарились в баньке – было дело, скрывать не стану. Самогон у Кедрина – закачаешься, опять же закуска: сальцо, грибочки, картошечка со своего огорода. Попарились, пообщались, былое вспомнили… А вы это… тех боксеров, на которых вам тот молодой… как его… Чумаков, указал… Вы их уже отрабатывали?
– Отрабатывали, только все впустую, – процедил сквозь зубы Веня.
– Ну вот, а я что говорил? Зато я не с пустыми руками явился. Узнал кое-что интересное. – Щукин погрозил пальцем Вене, тот нахмурился еще сильнее.
– Давай уже по делу.
– Даю! Иванович, между прочим, самым именитым тренером в свое время был…
– Знаем мы таких именитых, – фыркнул Веня. – Как от дел отойдут, так не просыхают. Сильно я сомневаюсь, что у тебя что-то дельное имеется…
– Хватит уже огород городить и собачиться! – рявкнул Зверев. – Рассказывай, Константин Андреевич, что узнал, а я уж сам решу, есть у тебя что дельное или нет!
– Рассказываю! Кедрин, то бишь Иваныч, и впрямь сейчас уже не у дел! Потому из Пскова в свою деревеньку и уехал. Отыскал я его адресок у одного из своих знакомцев и узнал, что он в Забелино сейчас проживает. Домик там у него с садом, банька да огород небольшой. И вот первое, что Иваныч мне рассказал, – это то, что ваш Чумаков тоже у него когда-то тренировался. Оказывается, Чумаков с тех пор его частенько навещает…
– Погоди-ка! – всполошился Веня. – Чумаков же говорил, что не знает, где твоего Кедрина искать! Выходит, врал?
– Выходит. – Щукин снова погрозил пальцем Вене. – А еще, как выяснилось, был Чумаков у Кедрина совсем недавно. Сразу же после нашего с ним разговора в Забелино поехал и расспрашивал.
– О чем расспрашивал?
– Про еще одного кедринского ученика.
– Левшу?
– Вот именно!
– И о котором сам Чумаков ни словом не обмолвился? – Гнев Вени тут же испарился.
– Точно! – продолжал Щукин и поморщился. – Этот парень, по словам Кедрина, был весьма ин… интересный экземпляр…
– Фамилию парня Кедрин назвал? – перебил Зверев.
– Назвал.
– Вишневский?
– Н-н… нет! – Щукин хлопнул себя ладонью по лбу. – Как-то похоже…
– Сташевский?
– Не Сташевский. Вот же голова садовая… Забыл.
Щукин снова схватился за графин, но Зверев встал, подошел к сейфу и достал из него початую бутылку коньяка. Он подошел к Щукину, взял чистый стакан и плеснул капитану с полстакана.
– Хватит воду буздать! Вот, поправь здоровье, и поехали.
– Куда?
– В Забелино, к твоему Кедрину! Сам хочу его расспросить, заодно и баньку его посмотрим. Вениамин, ты с нами?
От Вениной грусти не осталось и следа.
– Глупо от бани отказываться.
– Тогда расшибись, но машину для нас найди, путь туда, я знаю, неблизкий.
– Сделаем, Пал Василич! Маша, ты с нами?
Волгина, которая все это время стояла у окна и с интересом наблюдала за происходящим, покачала головой.
– Куда?.. В баню? Ну уж увольте!
– Тогда едем втроем, а Мария Васильевна пусть дальше бумажки перебирает! – задорно прокричал Веня и выскочил из кабинета.
* * *
До Забелино они добирались почти два часа. По дороге Щукин, подлечивший здоровье, долго спорил с водителем дежурной машины Гришей Панюшкиным о том, чья баня лучше. Константин Андреевич до крика нахваливал баню, в которой он парился накануне у Кедрина, Панюшкин же убеждал Щукина, что лучшей бани, чем баня его шурина, в природе не существует. Зверев несколько раз осаживал спорщиков, те поначалу унимались, но потом спор возобновлялся. От этих споров у Зверева снова заболела голова. Когда они добрались до нужного места, Зверев первым вышел из машины, достал из кармана пачку аспирина, сунул таблетку в рот и, подойдя к колонке, выпил воды из крана.
Иван Иванович Кедрин, который тоже, видимо, поправил здоровье после недавней посиделки со Щукиным, оказался сухощавым, но крепким седовласым стариком с залысиной и пышными усами. Встретил хозяин гостей довольно радушно, предложил сесть и выпить по стопке, но Зверев садиться не стал.
– Выпить успеем, давайте лучше сначала по делу. Андреич мне сказал, что вы были тренером одного очень талантливого боксера-левши.
Кедрин покивал, опустился на табурет и огладил усы.
– Вы, я так понимаю, про Андрюшу Тушевского спрашиваете?
– Его фамилия Тушевский?
– Ну да. Этот парень был довольно неплохим боксером, но, уж поверьте, не самым лучшим. Лучшим был Чумаков. Да-да… именно он! Он был лучшим… Их у меня тогда было двое, точнее, двое лучших: Андрюша Тушевский и Юра Чумаков – Туша и Чума. Юрка был хорош во всем, масса, скорость, тонкий расчет. Многие поединки он заканчивал на первых же минутах боя. На ринге Чума творил чудеса, и среди всех моих учеников ему не было ровни… за исключением одного лишь Туши.
Андрюшка был не так проворен и был скорее жилистым, чем крепким. Однако он был упертым и умел держать удар! Он никогда не бросался в атаку бездумно, а всегда начинал бой неспешно, и это давало его соперникам повод думать, что Андрюша легкая добыча. Тушевский получал удары, уходил в глухую защиту, и лишь те, кто его знал, понимали, что это неспроста. Тушевский выжидал, выматывал и ловил момент для того, чтобы нанести свой коронный удар…
– Левый хук в висок?
– Точно! Это был «пушечный» удар! Я, знаете ли, молодой человек, не первый день в боксе! Я повидал много хороших парней, но ни один из них не обладал такой выдержкой и таким мощным хуком! Туша практически все свои бои заканчивал им! Единственный, кто тогда смог устоять против этого удара, был Чума! Он знал про эту особенность Тушевского и постоянно следил за его левой.
– Значит, они сталкивались на ринге?
– Лишь однажды! Это был финал первенства области. И они бились не на жизнь, а на смерть. Разумеется, фигурально выражаясь. Туша дважды пытался нанести свой коронный удар, но и Чума был на высоте. Когда прозвучал гонг, майки у обоих были залиты кровью, а лица напоминали уродливые маски. Это был потрясающий бой, ничего не скажешь. Чумаков выиграл по очкам, причем с минимальным разрывом.
Зверев нахмурил брови, его глаза сузились, и он задал главный вопрос:
– Вы говорите, что левый хук Тушевского был просто пушечным?
– Так оно и есть. Убийственным!
– То есть вы считаете, что таким ударом можно было убить человека?
– Можно. Вне всякого сомнения.
Зверев хмыкнул и помотал головой.
– Откуда такая уверенность?
– Это случилось как раз после того самого боя. Чума выиграл соревнование и должен был ехать на первенство Союза. Но тут случился конфуз. Чумаков, видимо на радостях, загулял. Он просто исчез и не являлся на тренировки. Я разозлился и принял решение, что на первенство страны поедет Тушевский. Когда Чума наконец-то появился в зале и я сообщил ему о своем решении, он был в ярости, стал что-то кричать, и я выгнал его из зала. После этого я стал готовить Тушу к Союзу, но тут случилось страшное…
– Тушевский ввязался в драку и убил человека?
– Так и есть!
– Проломил височную кость?
– Тушевского осудили и дали пять лет за убийство.
Кедрин закрыл глаза, какое-то время молчал, было видно, что эти воспоминания даются ему нелегко. Наконец Зверев прервал размышления бывшего тренера:
– Того, кого убил Туша, звали Лев Виноградов?
– Его называли Агдам. Редкостный паскудник был этот Левка, скажу я вам.
– То есть вы его хорошо знали?
– Его и его дружков: Кроху – Рыжова, Карпова и Вавилова… Как же их не знать? Они у меня не занимались… нет! Но я их очень хорошо знал, потому как они все были лучшими дружками Юрки Чумакова. Впятером они тогда и куролесили, когда Чума область выиграл.
– И если я правильно понял, после того, как Тушевского арестовали, Чумаков вновь стал главным претендентом на поездку в Москву на чемпионат страны?
