Сергей снова протянул манжет первой девушке:
– Еще раз взгляните. Вспомните, чья рубашка. Подумайте хорошенько.
Но девушка даже не подняла глаза, только прошелестела в ответ:
– Я не знаю.
Над ухом зачастила директриса:
– Товарищ милиционер, я же вам говорила, что же вы какой недоверчивый! Не знаем мы никаких рубашек. Вы вот лучше заходите к нам завтра: привезут английское сукно, снимем мерочки, сошьем костюмчик прямо по вам. Залюбуетесь, и цену специальную сделаем, за работу брать не будем. С милиции какие деньги, вы же нас бережете. А нам работать пора, заказов море. Извините.
Сергей с досадой прошел к выходу и шумно закрыл за собой дверь. Знает швея, чья эта рубашка. А значит, его предположение, что убийца обитает здесь, на рынке, верно. Но как заставить девушку заговорить, слишком уж велик страх перед начальницей, даже глаза не поднимает.
Он достал вторую улику – пуговицу. Неужели и правда со школьной формы? «Третий преступник невысокого роста», – прозвучало в голове описание свидетелей преступления. Сергей хлопнул себя по лбу – идея! Школьников, конечно, в Москве тысячи, но вот у кого на форме не хватает пуговицы, наверняка не так много. Найти мальчишку в такой форме ему помогут участковые. С бывшим начальником службы участковых они когда-то лежали в одной палате в полевом госпитале. Укутанный в бинты Сергей, не тревожа измученных работой санитарок, постоянно помогал тяжело раненному соседу: приносил воду, поправлял съехавшее одеяло, развлекал рассказами о фронтовом бытье. Теперь пришло время воспользоваться знакомством, тем более для общего дела.
Приятель встретил Акимова с радостью, поздравил с новым званием, хмуро выслушал рассказ о жестоком убийстве. Пока Сергей пил горячий чай вприкуску с сушками, по городским отделам полетела срочная «молния» для участковых: «Срочно! Розыск по школам ученика предположительно старше 12 лет, с отсутствующей пуговицей на форме. Пуговица металлическая, желтого цвета, выдавленный рисунок в форме звезды. Списки обнаруженных подростков сообщить оперативнику угро Красногорского района Акимову С. П.».
* * *
Колька в то утро проснулся от удара в плечо:
– Коль, утро уже. Ты так кричал, даже разбудил меня. – Сонный Пельмень щурился от яркого солнца. Это он двинул пяткой приятелю, когда тот закричал во сне.
– Ладно. Мне пора. – Колька заторопился, стараясь побыстрее проснуться и вернуться в реальность из страшного видения.
От ужаса под мышками и вдоль позвоночника выступил холодный пот. Кое-как умывшись водой из старого ведра, он схватил портфель и зашагал в школу. Сегодня пропускать занятия нельзя, за второй день прогулов могут и родителей в школу вызвать, что он будет объяснять матери?
И вдруг он запнулся на ровном месте. Какая еще школа? О чем он? На его глазах вчера во все стороны разлетелись алые брызги крови, и из бесцветных глаз вытекла по каплям человеческая жизнь.
До крыльца школы Николай добрел словно в тумане и застыл у двери. Может, не пойти на урок, прогулять сегодня? Несколько часов гореть от стыда под внимательными взглядами всей школы, вздрагивать от ощущения теплой крови на пальцах. Но дома мама с Наташкой… Отсижу один урок, скажу, что живот болит, и снова в заброшку.
Колька нехотя потянул ручку тяжелой двери, вот-вот должен прозвучать школьный пронзительный звонок. Но до класса он не дошел – пионервожатая Лидия Михайловна караулила Пожарского у самого входа. Скривилась, недовольная его измятым галстуком и несвежим видом.
– Доброе утро, Пожарский. Что за беспорядок, по галстуку сразу видно, что тебе наплевать на гордое звание пионера. Сейчас идешь в кабинет директора со мной.
«Ну, началось», – затосковал про себя парень, а вслух протяжно вздохнул.
– И не надо стонать, так настоящие пионеры не поступают. Если уж совершил проступок, будь добр отвечать, на тебя каждый день жалобы. Дисциплина у тебя даже не на двойку, Пожарский, а на кол с минусом. Ты нам все показатели портишь.
– Я до седьмого доучусь, и все, – пробормотал он, глядя в острые лопатки, выпирающие через вытертый габардин старенького пиджака.
– Нет, Пожарский, целый год тебя терпеть больше сил нет, – отрезала пионервожатая и резко распахнула дверь актового зала. В темноте Пожарский прищурился, чтобы рассмотреть членов совета дружины и старост других классов за длинным столом на сцене. Колька успел перехватить острый взгляд бывшей одноклассницы Оли Гладковой и скривившееся при его появлении лицо председателя совета Антона Мещерякова.
Лидия Михайловна заняла место на трибуне, бросила сухо:
– Пожарский, поближе подходи. Кое-как тебя поймала, совсем школу забросил.
«Из-за отца сейчас будут песочить», – мелькнула в голове догадка.
– Объявляю внеочередное заседание совета дружины открытым, – зазвенел высокий пронзительный голос пионервожатой. – На повестке дня поведение ученика 6 «Б» класса, Пожарского Николая. Вчера в школу поступило заявление от соседки Пожарского о том, что вчера он, как последний бандит, отнял продуктовый паек у ее приемной дочери. Он также оказал дурное влияние на Александра Приходько, племянника соседки, и уговорил его совершить это преступление с ним вместе. С учетом данных об отце Пожарского – военном дезертире – и его вчерашнего бандитского проступка ставлю вопрос об исключении Пожарского из пионеров и отчислении из школы. Голосуем. Кто «за»?
Колька словно со стороны наблюдал, как в тишине одна за другой поднимались руки.
Захаров Илюха из седьмого «А», с которым они так азартно бегали за мячом по школьному двору, Каркуша из 8-го и Кораблев Дениска – с ними Колька играл в прятки, чтобы согреться, когда в войну школу перестали отапливать. И еще были руки – сначала робкие, неуверенные, но потом твердо застывшие четкими силуэтами в ярком свете электрических ламп. Лишь одна Ольга Гладкова не шевелилась, упрямо наклонив вперед голову с тяжелой косой. При вопросительном взгляде Лидии Михайловны девушка вскочила и выкрикнула с места:
– Нельзя так! Вы же… Дайте ему сказать! Коля, ну что же ты молчишь? У тебя ведь есть оправдание такого проступка?!
Мещеряков не выдержал и отчеканил:
– Гладкова, ну что ты его вечно защищаешь? Вот заявление от соседки, вот «молния» из горкома, что тебе надо еще? Если ты влюблена в Пожарского, это не значит, что мы не сможем исключить его из пионеров, такому не место в наших рядах.
– Глупости, Николай хороший ученик и пионер хороший! Он всегда помогал младшеклассникам, в жизни школы участвовал! Неужели вы не помните? Я беру его на поруки, я вам обещаю, что он исправится. Так нельзя с человеком! Выкинуть его из школы! Коля, что ты молчишь!
Вместо Колькиного ответа заскрипела дверь, и в актовый зал ворвалась разъяренная женщина в темном платье, она тащила за руку недавнего Светкиного обидчика, кудрявого мальчишку с разбитым носом. Следом за ней в полутемное пространство шагнул участковый, высокий, в тщательно выглаженной синей форме и фуражке с малиновым околышком, завершал процессию директор школы Петр Николаевич Большаков.
– Здравствуйте. – Рука в синем рукаве кителя взлетела к фуражке. Дамочка резко дернула за рукав мальчика:
– Ну кто из них? Показывай! Который из них тебя избил? – женщина со всей силой дернула сына за рукав, тот робко ткнул пальцем в Колькину сторону.
– Вы откуда? Зачем здесь? – робко начала Лидия Михайловна.
Реакция женщины не заставила себя ждать: она воткнула палец в Кольку и выкрикнула:
– Арестуйте его, товарищ милиционер! Избил моего сына и своего товарища! Нос разбил, форму испортил! Целой бандой накинулись на двоих и избили! Хорошо, что сынок смог его узнать! Куда только школа смотрит, куда родители смотрят? У вас бандит под носом растет!
У Кольки от неожиданности открылся рот. Он несколько дней назад, наоборот, спасал кудрявого от неистовой Санькиной ярости, отдирал его скрюченные пальцы от синего школьного ворота. Светкин обидчик первый набросился на его друзей и в нос получил лишь в ответ за полетевшие в них кирпичи. А сегодня обвиняет в нападении Кольку, который его и пальцем не тронул. Вместе с женщиной загалдели, заспорили и собравшиеся в зале. Оля требовала доказательств, председатель совета торжествующе восклицал: «А я предупреждал!», пионервожатая, оправдываясь, пыталась сказать о проводимой как раз сейчас работе над пионером Пожарским, пришедшая требовала наказать его немедленно, остальные в волнении шумно обсуждали скандальную новость.
