Добро пожаловать в Купер - Ашканани Тарик

Я переводил взгляд с одного на другого. Круглое лицо Ллойда покраснело. Он резко покачал головой и отвернулся.

– Можешь забирать, придурок, – пробормотал он, протискиваясь мимо. Несколько человек тоже отошли подальше.

Джо подождал, пока Ллойд уйдет, и шагнул вперед.

– Глаза, – сказал он мне.

Кожа вокруг глазниц была разорвана.

– Спешил. Делал все на скорую руку. – Я помолчал. – Он был зол.

Вокруг царило молчание. Потом послышались приглушенные голоса и сигналы телефонов, я почувствовал вокруг движение и запах свежих сигарет.

– Ставьте палатку, – сказал Джо. – И поскорее. Прямо сейчас, понятно? Господи, как мы сюда приехали, снег идет не переставая. Повезет, если мы вообще что-нибудь найдем.

И он ушел, снимая на ходу перчатки. Я бросил последний взгляд на мертвую женщину с вырезанными глазами, но она на мой взгляд не ответила.

Все вокруг исчезло, кроме ее пустых глазниц, которые все расширялись, превращаясь в зияющие туннели, и я знал, что, если сейчас не отвернусь, они поглотят меня целиком.

Глава 2

Я сидел рядом с Джо в его видавшем виды «Форде». Снег валил все сильнее, дерьмовый обогреватель гнал мне по ногам холодный воздух, а перед глазами все еще стояли припорошенные снегом глазницы Келли Скотт.

С Джо я познакомился утром. Я приехал в город в пятницу поздно вечером, провел выходные за распаковкой вещей и ковыряясь в дерьмовых яйцах фу-йонг лезвием складного ножа, поскольку вилки у меня не оказалось. А потом наступило утро понедельника, и я оказался здесь.

Хотя нет, не совсем так. Вообще-то, распаковывать мне было особенно нечего, и большая часть вещей осталась в коробках. По правде говоря, я остался в своей новой квартире, потому что не хотел выходить и бродить по пустым улицам. Просто лежал на кровати в тишине. Ни машин, ни криков. Купер – не Ди-Си  1, и такая тишина мне, наверно, не нравилась. Но ведь в ней-то и был весь смысл, верно?

Джо – крупный парень. Вы его видели. Не толстый, даже не расплывшийся – просто крупный. С таким вам не захочется встретиться лицом к лицу на ринге. Седые волосы, серая щетина, мятая рубашка и галстук, узел на котором завязали лет двадцать назад. Большие руки сжимали руль едва ли не до хруста.

Минут десять мы ехали молча, и только потом он заговорил. Мне показалось, у него такая привычка – за баранкой не трепаться. Если так, то меня это вполне устраивало. Он предложил мне закурить, я отказался, тогда он спросил, не против ли я, если закурит он, и на этот вопрос я тоже ответил «нет». Удерживая руль ногами, он немного неловко расправил свой длинный тренч, вытряхнул сигарету на предплечье, сунул ее в рот и прикурил привычным жестом. Дорога впереди лежала ровной лентой.

– Насчет того… – начал Джо и замолчал. Долгим выдохом выпустил дым. Я уставился в окно – мы проезжали через Купер. Одноэтажные дома, магазины с разбитыми витринами, испещренные граффити металлические ставни, мусор, свисающий с баков, как мох. Толстый снежный покров пришелся бы кстати.

– Здесь всегда такая погода? – спросил я.

– В ноябре обычно нет.

– Я видел и хуже.

Джо бросил на меня косой взгляд и приоткрыл окно.

– Конечно, видел, – сказал он, возможно, с сарказмом.

Он сбросил пепел, постучав сигаретой о стекло. Горящие искры разлетелись и погасли. Так мы проехали пару кварталов. Джо включил радио. Наверно, слушать было проще, чем разговаривать. Кантри. Кенни Роджерс, пробивающийся сквозь помехи. Я выстукивал мелодию на оконной раме.

– Ты представлял меня всем как Томми, – сказал я.

– Что?

– На месте преступления. Я предпочитаю, чтобы меня называли Томасом.

Джо кивнул.

Снова молчание.

– Ты религиозный человек, Томас?

– Не совсем. А что?

– Единственный Томас, которого я знал, вырос и стал священником. Уехал куда-то в большой город. Возможно, в Финикс. – Он стряхнул пепел на холодную улицу. – Лично меня туда не тянет.

– В Финикс?

– В большие города. Слышал, ты раньше работал в Ди-Си?

– Пару лет.

– Большая перемена.

Я думал об этом. Лежа в постели, ощущая, как давит тишина. Оказывается, чтобы уснуть, мне нужен шум.

– Здесь, конечно, тише.

– Да уж.

– Ты когда-нибудь бывал в Ди-Си?

Джо затянулся и покачал головой.

– Я включаю новости раз в четыре года, смотрю, кто окажется у руля. Больше мне и не надо. Почему ты ушел?

– Надо было поменять место.

Он что-то проворчал и ткнул сигаретой мне в грудь.

– А одеваешься, как в Ди-Си. Сними костюм.

– Что не так с моим костюмом?

– Ты видишь здесь еще кого-нибудь в костюме?

– Просто пытаюсь произвести хорошее впечатление.

– Если хочешь произвести хорошее впечатление, помоги мне поймать этого парня. Если люди в округе увидят тебя в таком наряде на пороге своего дома, то подумают, что ты пытаешься им что-то продать. Прибереги свои модные штучки для суда.

– Спасибо за совет.

– Не стоит благодарности. Что у тебя с собой?

– «Смит и Вессон» тридцать шестой модели.

Брови Джо поползли вверх.

– Парень с револьвером. Грязный Гарри. Сразу и не признал.

– За жестокого социопата?

– Что, тебе не понравился этот фильм?

Я пожал плечами.

– По-моему, пушка у него была побольше.

Джо снова хмыкнул, выбросил окурок в окно и прибавил газу. У меня было четкое ощущение, что разговор окончен.

Купер маленький, но вытянутый в длину. Мы поехали по главной улице через центр города. На углу мальчишки со смехом колотили кулаками по чем-то набитым мешочкам, как показывают по телику. Многоквартирные дома сменялись магазинами, за ними нередко виднелись пустоши. Мимо проносились кукурузные поля, пасущийся скот, заросли кустарника, а еще дальше была насыпь, обозначающая границу между Пайн-Ридж и Национальным заповедником Небраски.

Я никогда еще не видел так много открытого пространства. Странно, но на меня эти просторы действовали угнетающе.

На место мы прибыли, должно быть, около полудня. Джо сказал, что ему нужно уладить кое-какие дела, и рванул с парковки, едва дождавшись, пока я закрою дверь. Остаток дня я провел за своим рабочим столом. Бумажная волокита и рукопожатия. Обычная ерунда, какая бывает в первый день. Просматривая утренние записи с места преступления, я не мог перестать думать о Келли Скотт. Из головы не выходили ее выскальзывающие из глазниц глаза. Как и лезвие, перерезающее зрительные нервы. Я отбросил блокнот и встал. Было уже начало седьмого, и мне захотелось выпить.

«Стингрейз» за углом от участка оказался небольшим баром – красная кожа и высокие табуреты. Неоновая вывеска мерцала в наступивших сумерках. Время коктейлей. Я прошел по липкому полу. В воздухе стоял убойный мускусный запах пота. Одинокая барменша во всем черном полировала стойку. Звали ее Мэри, но я, конечно, этого еще не знал. Она не была похожа на Мэри. По крайней мере в тот, первый, раз. Зато была похожа на готку, или как это у них теперь называется. Темноволосая, с розовой прядью в заканчивающемся под самым подбородком каре.

На меня она даже не посмотрела. Я попытался вытащить барный стул, но обнаружил, что он привинчен к полу. Да, вот такое это было заведение. Забравшись на потертое жесткое сиденье, я заметил мужчину, в одиночестве сидящего в углу комнаты перед тарелкой с яичницей и беконом.

– Что вам предложить? – спросила она, перекидывая через плечо тряпку, которой только что протирала стойку.

– Бурбон. И меню ужина, если вас не затруднит.

Я улыбнулся ей, но она уже отвернулась, а налив бурбон, пододвинула мне бокал через стойку.

– Вы в городе новенький.

Я кивнул.

– Только между нами. – Она наклонилась ближе. – Заказывать здесь еду я бы не рекомендовала.

Я уловил аромат ее духов, что-то с апельсиновым оттенком. Глаза у нее были изумрудно-зеленые. Она кивнула, и розовая прядка качнулась. Я взглянул на мужчину в углу, который неловко наматывал на вилку, как спагетти, кусочек недожаренного бекона. Она приподняла брови.