– Кэмпбелл тоже будет там сегодня, – сказала Лили, пытаясь поймать мой взгляд. – Ты можешь сказать ей.
И получить от этого удовольствие.
– Сойер…
– Я могу сказать ей. Или… – я выпрямилась и пригладила лацкан смокинга, выпятив подбородок, – я могу пойти на эту вечеринку, плюнуть на Кэмпбелл Эймс и обыграть всех в покер.
Глава 48
Мой смокинг вызвал настоящий ажиотаж, как я и ожидала. По настоянию бабушки рубашка под ним была из черного шелка, а в карман был вложен платок ярко-красного цвета. Я надела туфли на семисантиметровых каблуках – еще одна уступка бабушке, – а на шее у меня красовалось бриллиантовое колье.
– Мне нравится твой прикид! Очень оригинально! – сказала девушка рядом со мной. Она блефовала лучше, чем любой из парней за нашим столиком. Если бы она хотела, чтобы ее фальшивый комплимент звучал как настоящий, я бы ничего не заметила.
Но она не хотела.
Было приятно помочь ей избавиться от фишек. Это было мероприятие Бала Симфонии, так что они не имели реальной ценности. Столы для покера, рулетки и блэкджека, по сути, только создавали атмосферу. Гламур Монте-Карло, но без его пороков.
По крайней мере, к этому стремились мамочки Бала Симфонии. Однако для моих товарищей – Дебютанток и Кавалеров – это был второй канун Нового года, полный гламура и порока.
Я насчитала двенадцать фляжек, едва переступив порог.
– Не оборачивайся! – раздался рядом театральный шепот. – Я слегка не в себе.
Я обернулась и увидела Сэди-Грэйс, которая смотрела на меня с обожанием и улыбалась. Ее волосы были аккуратно уложены на затылке, но некоторые пряди уже выбились из прически: она не могла устоять на месте и то и дело выписывала очередной пируэт.
– Все в порядке? – спросила я. Мне еще не доводилось видеть ее настолько взволнованной.
– Лили говорит, что ты мне не сестра. – Сэди-Грэйс надула губы. Слава тебе господи, ей удалось сказать это не театральным шепотом, а обычным. – У Сэди-Грэйс не будет сестер, – мрачно заявила она. – Только фальшивые дети для фальшивой красавицы…
Я даже не пыталась понять, что она пыталась сказать. Ее состояние явно было вызвано алкоголем, и одним стаканом тут не обошлось. Ей срочно нужен был свежий воздух и, возможно, немного воды.
Встав из-за стола, я открыла карты – флеш [27]. Кто-то простонал, кто-то испепелил меня взглядом. Забрав впечатляющую кучку фишек, я повела Сэди-Грэйс в дальний конец комнаты.
– Все в порядке? – снова поинтересовалась я.
Сэди-Грэйс мило вздохнула и уставилась в окно. После неудачи с маскарадом комитет Бала Симфонии принял решение больше не связываться с местными загородными клубами. Сегодня вечером мы собрались на верхнем этаже Итон-Крейн-Тауэр – самого высокого здания в городе. Оно имело форму восьмиугольника, а из панорамных окон открывался захватывающий вид на огни центра города и бескрайние просторы за его пределами.
– Я знаю то, чего не должна знать, – сообщила Сэди-Грэйс.
Я пристально посмотрела на нее.
– Пожалуйста, только не говори, что в вашем домике для гостей содержится связанный по рукам и ногам пленник!
– У нас больше нет домика для гостей, – ответила Сэди-Грэйс словно на автомате. – Теперь это апартаменты папиной тещи. Грир переделала его для своих родителей, чтобы они могли приехать из Дубая и остаться у нас, когда родится ребенок.
– Ого! – сказала я и замолчала, ожидая продолжения.
Долго ждать не пришлось.
Сэди-Грэйс прижалась щекой к прохладному стеклу, ее волосы растрепались еще больше.
– Только нет никакого ребенка, – произнесла она.
Я ждала, пока она объяснит.
– Я нашла тест на беременность, который сделала Грир. Он отрицательный.
– Она могла…
– Я видела, как она примеряла накладные животы. – Сэди-Грэйс ткнула себя в живот.
– Но кто будет имитировать беременность? – спросила я, но тут же вспомнила, когда именно Грир объявила о своем деликатном положении.
Грир не обрадовалась появлению мамы.
Чарльз Уотерс не был моим отцом. Тогда какую угрозу представляла моя мать для его новоиспеченной жены?
– Как по-твоему, Бун милашка? – вдруг спросила Сэди-Грэйс, оторвавшись от окна, и улыбнулась. – Я вот думаю, что он милашка.
О господи…
– Давай-ка достанем тебе воды.
Сэди-Грэйс вела себя очень покладисто. Я усадила ее рядом с Лили и поняла, что это мне нужно на воздух. По дороге я задержалась у рулетки и наобум поставила все свои фишки. Когда я уже отошла от стола, объявили выигрышные цвет и число.
Раздался коллективный возглас. Значит, я выиграла.
– Я… у меня не хватит фишек, чтобы заплатить вам, – сказал мужчина в смокинге, который на вид казался таким же дорогим, как и мой. Интересно, часто ли он работает на подобных вечеринках? – Если бы мы играли на деньги, я бы смог их обналичить, но… э-э-э…
Мы играли не на деньги, здесь не было ставок.
– Ничего страшного, – ответила я. Закон подлости: легче всего выиграть, когда хочешь проиграть.
Только оказавшись рядом с дверью черного хода, я вдруг осознала, что все время возвращаюсь к вопросам, которые задала Лили. Собираюсь ли я рассказать все Уокеру? Или Кэмпбелл? Мне почти удалось заставить себя перестать думать об этом, когда я вышла на лестничный пролет и поняла, что не одна.
Помяни черта, и он появится. Вернее, она.
Кэмпбелл Эймс стояла на этаж ниже. Я была на сорок девятом, она на сорок восьмом. И у нее была компания.
– Не следовало мне приходить.
Я узнала голос Ника, пусть и не видела его лица. Темно-рыжие волосы Кэмпбелл были собраны в высокий пучок. Она была одета в обтягивающее красное платье. Оно доходило до пола, но сбоку был разрез.
От самого бедра.
Она стояла, выставив вперед одну ногу, ее рука лежала на затылке Ника.
– Просто доверься мне еще раз, прошу!
– Довериться тебе? – Ник отстранился. – Даже когда мы просто развлекались, я никогда не доверял тебе, Кэмпбелл.
– Они возобновляют расследование кражи, Ник. Мой отец оказывает давление на окружного прокурора, чтобы тот произвел еще один арест – и на этот раз добился своего.
Я отсчитывала секунды молчания между ними по ударам собственного сердца: один, два…
– Меня не волнует, что делает твой отец, – холодно процедил Ник.
– Ты не знаешь моего отца, – гнула свое Кэмпбелл. – Я понятия не имею, почему он хочет, чтобы это дело снова попало в новости. Он пытается отвлечь внимание от чего-то, это точно, а сенатор Стерлинг Эймс всегда добивается своего.
Я сглотнула, в горле вдруг пересохло. У меня была теория – и хорошая теория, – почему сенатору понадобилось контролировать новостной материал.
У нас с его женой состоялась милая беседа. Говорила ли она с ним после этого? Если сенатор знает, что я знаю, что он мой отец, то вполне возможно, что эти две недели он ждал, когда я начну действовать.
Хотел убедиться, не сделаю ли я публичного заявления.
Он даже не попытался связаться со мной, но, судя по всему, не испытывал никаких угрызений совести из-за того, что подставит Ника. На всякий случай.
– Может, меня снова арестуют, а может, и нет. В любом случае это уже не ваша забота, мисс Эймс.
– Ты должен выслушать меня, – настаивала Кэмпбелл.
Но он уже протискивался мимо нее.
– Я знаю, почему ты здесь! – крикнула Кэмпбелл ему вслед.
Ник с раздражением обернулся.
– Я здесь, потому что ты прислала мне записку, в которой говорилось, что дальнейшее лечение брата зависит от моего приезда.
Ну вот я и получила подтверждение того, что это Кэмпбелл была анонимным благотворителем, оплачивающим лечение Кольта Райана.
Интересно, она продала бабушкино ожерелье, чтобы заплатить за клинику? Или просто заговорила зубы своему дедушке и попросила его об одолжении?
