– Она нашла дело десятилетней давности с такой же последовательностью, – сказала я. – Девять жертв, убитых в даты Фибоначчи.
– Modus operandi? – спросил Дин.
– Убийца использовал нож. Нападал сзади и перерезал горло жертвам. Первая была проституткой. Про других у меня нет информации.
– Девять тел, – повторил Дин. – В даты, полученные из последовательности Фибоначчи.
Я подвинулась, прислоняясь к нему.
– Прошлой ночью прозвучало сообщение: «Мне нужно девять». «Мне нужно», Дин, не «я хочу», не «я убью». Нужно.
– Количество жертв имело значение так же, как и числа на запястьях, как и даты.
– Дело, которое нашла Слоан, открыто, – продолжала я. – Его так и не закрыли. Стерлинг говорила, что серийные убийцы не останавливаются просто так.
Дин услышал невысказанный вопрос за этими словами. Может ли это быть один и тот же убийца?
– Одиннадцать лет – долгий срок, убийце пришлось подавлять свои стремления, – сказал Дин. Я заметила перемену в нем еще до того, как его слова ее подтвердили:
– Каждый раз, когда я убиваю, мне нужно больше. Не позволять себе этого так долго…
– Это вообще возможно? – спросила я у Дина. – Субъект может убить девять человек. А потом просто… выжидать?
– Наш неизвестный субъект убил четверых за четыре дня, – откликнулся Дин. – А теперь он выжидает. Масштаб поменьше, идея та же.
Числа имеют значение. Числа указывали субъекту, где убивать, когда убивать, как долго ждать. Но добиваться того, чтобы часть последовательности появилась на запястьях жертв?
С самого начала мы считали, что это послание. Что, если его нужно читать так: «Я уже делал это раньше»?
Внезапно у меня сдавило горло. Tertium.
– Дин. – Губы онемели. – Что, если слово на стреле не просто указывало на то, что Юджин Локхарт – третья жертва субъекта на этот раз.
Tertium. Tertium. Tertium. У меня в ушах отдавался звук этого слова. Я видела взгляд девушки, направленный в толпу.
– В третий раз. – Дин сполз на край кровати. Посидел несколько секунд в молчании, и я знала – он ставит себя на место убийцы, проникается его логикой, не говоря ничего вслух. Наконец он встал. – Нужно позвонить Бриггсу.
Глава 36
Дин позвонил.
Возьмите трубку. Возьмите трубку, Бриггс.
Если убийца действительно в третий раз проходил ту же последовательность – девять убийств, следующих последовательности Фибоначчи, – мы имели дело не с новичком. Мы имели дело с экспертом. Тщательное планирование. Отсутствие улик.
Все сходилось.
Следом за этим озарением последовало еще одно. Если наш убийца перерезал людям горло больше десятка лет назад, мы ищем кого-то, кому минимум под тридцать. А если убийства в Нью-Йорке были вторым циклом, а не первым…
– Бриггс. – Дин говорил отрывисто, но спокойно. Я повернулась к нему, пока он излагал Бриггсу суть дела. – У нас есть основания считать, что наш субъект не новичок.
Агент Бриггс что-то ответил, и Дин замолчал. Я подошла ближе, положила ладонь ему на руку.
– Скажи ему, что Слоан разгадала код. Субъект нанесет удар снова – в Большом банкетном зале – двенадцатого января.
Дин завершил звонок, не сказав больше ни слова.
– Что? – спросила я. – Почему ты повесил трубку?
Его пальцы крепче сжали телефон.
– Дин?
– В три утра Бриггсу и Стерлинг позвонили.
Позвонить агентам ФБР в три утра могли только по одной причине. Слишком рано. Слоан сказала, следующее убийство будет двенадцатого. Закономерность…
– Напали на начальника службы безопасности «Мэджести», – продолжил Дин. – Удар тупым предметом.
Я вспомнила человека, который завел нас в кабинет службы безопасности. Того, который пошел за отцом Слоан в ночь, когда убили Камиллу.
– Modus operandi подходит, – продолжил Дин. – Новый метод. Числа на запястье.
– Оружие? – спросила я.
– Кирпич.
Ты разбил его голову кирпичом. Взял кирпич, обхватил его, ярость взорвалась внутри тебя, и ты…
– Кэсси. – Голос Дина прервал мои размышления. – Есть еще кое-что, что ты должна знать.
«Ты устал ждать? – мысленно спросила я субъекта. – Что-то тебя спровоцировало? Ты ощутил кайф, когда увидел, как этот человек падает на пол? Наслаждался треском проломленного черепа? – Я не могла остановиться. – С каждым разом сейчас ты чувствуешь себя более неуязвимым, более совершенным, менее человеком».
– Кэсси, – повторил Дин. – Пострадавший был еще жив, когда его нашли. Сейчас он в искусственной коме, но он не мертв.
Слова Дина заставили меня вернуться в реальность.
«Ты ошибся», – подумала я. Этот убийца не совершал ошибок. Если жертва выживет, мысль об этом будет пожирать его изнутри.
– Нужно больше информации, – сказала я. – Фото с места преступления, раны, которые пострадавший получил, защищаясь, все, что может помочь нам разобраться.
– Им не нужно, чтобы мы в этом разбирались, – сказал Дин.
– Объясни, как это может быть правдой.
Я повернулась в направлении голоса, который произнес эти слова, и увидела Лию. Не знаю, как долго она там стояла, наблюдая нас с Дином.
– Им не нужно, чтобы мы составляли психологический портрет, потому что есть показания. – Дин перевел взгляд с Лии на меня. – Они уже задержали подозреваемого.
На экране мы видели Бо Донована, который сидел в комнате для допросов. Руки у него были скованы наручниками за спиной. Он смотрел прямо вперед – не на Стерлинг или Бриггса, а сквозь них.
– Это неправильно, – сказала Слоан, усевшись на пол рядом с кофейным столиком. Тут же снова вскочила и принялась расхаживать по комнате. – Убийство должно было произойти двенадцатого. Не сходится.
Она не сказала, что ей нужно, чтобы все сошлось. Она не сказала, что ей нужно, чтобы в происходящем обнаружился смысл.
– Мистер Донован, свидетель показал, что вы находились на месте преступления, склонившись над жертвой, и писали что-то у него на запястье. – Бриггс изображал плохого копа. Дело было не в том, что он говорил, а в том, как звучали его слова – словно каждая фраза забивала еще один гвоздь в гроб Бо Донована.
На щеке Бо дернулся мускул.
– Страх, – сказал Майкл. – Щедро приправленный гневом, а под ним… – Майкл всмотрелся в очертания лица Бо. – В уголках его губ – удовлетворение.
Удовлетворение. В этом было больше обвинительной силы, чем в гневе или страхе. Невиновные не испытывают удовлетворения, когда их арестовывают за попытку убийства.
– Бо. – Агент Стерлинг не слишком подходила на роль хорошего копа, но, судя по тому, что мы знали о Бо, она, наверное, догадывалась, что он с большей вероятностью – хотя и все равно небольшой – доверится женщине. – Если вы не будете отвечать на вопросы, мы не сможем вам помочь.
Бо сполз ниже на стуле, насколько ему позволяли скованные за спиной руки.
– В кармане вашего свитера было обнаружено это. – Бриггс бросил на стол прозрачный пакетик. Внутри был перманентный маркер. Черный. Я отметила цвет, но не стала о нем задумываться. – Как вы думаете, каковы шансы, что экспертиза подтвердит, что ваш маркер соответствует вот этому? – Бриггс положил рядом с пакетиком фото. Запястье начальника службы безопасности.
На нем было написано четырехзначное число.
– Девять – ноль – девять – пять, – прочитала Слоан. Она подошла ближе, так что почти заслонила экран. – Это неправильное число. Семь-семь-шесть-один. – Она подчеркнула каждый номер, постукивая средним пальцем правой руки по большому пальцу. – Вот что следующее. Это число, – она показала на экран, – не попадается нигде в первой сотне цифр в последовательности Фибоначчи.
Бриггс на экране использовал молчание как оружие. Он ждал, что Бо сломается.
– Мне нечего вам сказать.
Майкл поднял бровь, услышав интонацию Бо, но на этот раз мне не нужен был перевод. Бравада. Присущая людям, которым доставалось от жизни слишком сильно и слишком часто.
