– Я очень ценю, что вы хотите найти Селин. – Тэтчер обращался непосредственно к Майклу. – Я тоже, но, сынок, ты не туда пришел искать эти ответы.
– Не в том месте, не в то время. – Майкл отпил немного. – Я на этом вроде как специализируюсь.
Я ожидала, что Тэтчер сорвется. Дин пододвинулся чуть ближе к Майклу. Но Тэтчер лишь улыбнулся и перевел взгляд с Майкла на другую цель.
– Слоан, да? – спросил он, демонстрируя, что знал наши настоящие имена с самого начала. – Я знаю твоего отца.
Некоторые люди умеют интуитивно обнаруживать чужие слабости. В это мгновение я не сомневалась, что Тэтчер Таунсенд сделал состояние именно на этом навыке. У меня скрутило желудок от мысли о том, какую боль одно упоминание отца причинит Слоан.
– У нас с Грэйсоном Шоу было несколько совместных инвестиций, – продолжил Тэтчер, произнося имя отца Слоан, словно они были старыми приятелями. – Он мне рассказывал, что ты довольно гениальна, но не упоминал, какой прекрасной девушкой ты стала.
Мне не нужна была Лия, чтобы сказать, что отец Слоан ничего хорошего о ней не говорил.
– Мне было очень жаль, – произнес Тэтчер, поймав взгляд Слоан и пристально глядя ей в глаза, – услышать о твоем брате.
Я хотела взять Слоан за руку. Но она не сжала пальцев. Ее руки безжизненно повисли.
– Нет, – возразила Лия, внезапно шагнув вперед. – Вам не было жаль. Вам, в общем-то, было все равно. И так уж вышло, когда вы сказали Майклу, что он ищет эти ответы не в том месте, единственная причина, по которой эта фраза была правдивой, – слово «эти». – Голос Лии звучал низко и растянуто. – Иногда лжец больше всего выдает в те моменты, когда говорит правду.
Что ж, перчатка была брошена. Тэтчер Таунсенд мог атаковать меня, Лию или Дина, и мы бы подыграли ему. Но он решил прицепиться к Слоан и приплел ее погибшего брата. С того момента, как мы вошли в этот дом, отец и сын вели игру, пытаясь перехитрить друг друга, пытаясь доминировать, утвердить свою власть и контроль. Теперь, когда Тэтчер использовал для этого Слоан, мне захотелось сказать ему, насколько он прозрачен.
– А за какими ответами Майкл должен был к вам прийти? – спросила я вместо этого. Иногда лучший способ поймать кого-то – дать ровно то, что этот человек хочет. В этом случае – контроль. – У вас достаточно власти. Вы держите все под контролем. Какие же вопросы ему стоит задать?
Таунсенд знал, что я ему льщу, но ему было все равно.
– Может, если вы мне намекнете, я смогу оказать вам услугу…
– Кстати, об услугах… – Майкл поставил бокал на стол. – Какие услуги оказывала вам Селин?
– Простите? – Тэтчер произнес это одновременно недоверчиво и оскорбленно. – На что именно ты намекаешь, Майкл? Какие бы разногласия между нами ни существовали, ты ведь не считаешь, что я связан с исчезновением Селин?
– Тебе всегда нравилось указывать мне, о чем думать, а о чем нет, – тихо сказал Майкл. – Я определенно не мог считать, что ты хотел сбросить меня с лестницы, или что ты и правда собирался сломать мне руку, или что ты специально удерживал меня под водой в ванной. И правда, за кого это я тебя принимаю?
Тэтчер не отреагировал ни на одно из обвинений Майкла. Он будто их даже не слышал.
– Ты и правда думаешь, что я убил Селин? Похитил ее? Что я причинил бы ей какой-то вред?
Я ощутила, как мне хочется поверить ему, хотя я и знала, что он способен на насилие. Вот какой властью над людьми обладал Тэтчер Таунсенд. Вот как убедительны были эмоции, которые выражали его голос и его лицо.
– Так, что ли, Майкл? – настойчиво повторил Тэтчер. – Думаешь, я как-то связан с ее исчезновением?
– Думаю, ты ее трахал.
Тэтчер открыл рот, чтобы ответить, но Майкл продолжал:
– Думаю, тебе надоело ее трахать. Думаю, ты заглянул к ней в день, когда она исчезла. Думаю, ты ей угрожал. Скажи, что я ошибаюсь.
– Ты ошибаешься, – сказал Тэтчер без тени сомнения. Я посмотрела на Лию, но она ничем не намекала, что это может быть ложь.
Майкл сделал еще один шаг вперед. Хотя я не могла различить ни тени гнева на лице Тэтчера Таунсенда, интуиция подсказывала, что Майкл видит, как он наблюдает за яростью, нарастающей в его отце, – из-за обвинения, из-за того, что эти слова произнес его собственный сын, из-за того, как он вывалил семейное грязное белье перед чужаками, замарав репутацию Таунсендов.
– Не говори мне, что ты слишком порядочный, слишком утонченный, чтобы спать с дочерью делового партнера. – У Майкла была специфическая реакция на ярость. Он всегда подбрасывал дров в огонь. Тэтчер Таунсенд видел себя основателем династии, человеком, который не уступает никому и никогда. Ему нужно было видеть себя таким. И Майкл точно знал, чем заплатит, если попытается это отнять.
– Можно забрать мальчишку из трущоб, – небрежно сказал он отцу, – но нельзя забрать трущобы из мужчины.
В лице Таунсенда не было ни малейшего намека, никаких признаков. Он не сжимал кулаки. Он не издал ни звука. Но в одну секунду Майкл стоял перед своим отцом, а в следующую послышался удар и Майкл уже лежал на полу.
Тэтчер отвесил ему оплеуху. Ты ударил его достаточно сильно, чтобы он упал и остался лежать. Но ты уже мысленно переписываешь историю. Ты не выходил из себя. Ты не терял контроля. Ты победил. Ты всегда побеждаешь.
Дин встал между Майклом и его отцом, а Лия наклонилась, чтобы проверить, что с Майклом.
Тэтчер Таунсенд пошел налить себе еще выпить.
– Рад видеть вас у себя дома, – сказал он, выходя из комнаты. – И сообщите мне, если вам понадобится какая-то помощь.
Глава 15
Одно дело – знать, что отец Майкла агрессивен, а другое – увидеть это своими глазами.
– Не знаю, как вы, – сказал Майкл, поднимаясь на ноги и вытирая кровь с губы тыльной стороной ладони, – но я считаю, что все прошло хорошо.
Небрежный тон Майкла почти вывел меня из равновесия. Я знала, что моя жалость ему не нужна. И моя ярость тоже. И что бы я ни чувствовала, он это увидит.
– Хорошо? – повторил Дин. – Ты считаешь, что это прошло хорошо?
Майкл пожал плечами:
– В частности, тот факт, что я представил тебя своему отцу как моего хорошего друга Барфа, будет вечно жить в моей памяти.
Это не имеет значения, если не позволишь этому иметь значение. Мне было больно за Майкла, за мальчика, каким он был, за то, что ему пришлось расти в этом доме.
– Ты в порядке? – спросил Майкл у Слоан.
Она стояла рядом со мной, совершенно неподвижно, быстро дыша, бледная. Она думает об Аароне. Думает о том, что только что случилось с Майклом. О своем отце. О его отце.
Слоан сделала три крошечных неуверенных шага, а потом бросилась к Майклу и обняла его за шею так крепко, что мне показалось, будто она никогда его не отпустит.
Мой телефон зазвонил. Глядя на Слоан, обхватившую Майкла, я взяла трубку.
– Прошло совсем не хорошо. – Слова, которыми меня поприветствовала агент Стерлинг, напомнили мне, что видео и аудио транслировались ей. – Не стану спрашивать, в порядке ли Майкл, и не стану говорить, что вас предупреждала. Но я сообщу вам, что Бриггс с нетерпением ждет момента, когда Тэтчера Таунсенда притянут за рукоприкладство.
Я включила громкую связь.
– Вся группа слышит, – сообщила я Стерлинг.
На мгновение мне показалось, что она сейчас повторит свои слова об отце Майкла, но она, наверное, решила, что Майкл ее за это не поблагодарит.
– Что мы узнали? – спросила она вместо этого.
– Когда Тэтчер сказал, что Майкл ошибается, он не врал. – Лия прислонилась к огромному пианино, скрестив ноги. – Но я не могу сказать, имел ли он в виду, что Майкл ошибается во всем или в какой-то части.
Я мысленно повторила слова Майкла. Думаю, ты ее трахал. Думаю, ты заглянул к ней в день, когда она исчезла. Думаю, ты ей угрожал. Я попыталась переключиться на точку зрения Тэтчера, но вместо этого обнаружила, что смотрю глазами Майкла. Ты обвинил его, что он с ней спит. Обвинил, что он ей угрожает. Ты не говорил, что он ее похитил. Не говорил, что он вломился в ее студию или разгромил ее в припадке ярости.
