– Он хранил верность обществу, – интерпретировала я.
– Вы думаете, что источник этой верности может быть в его детстве. – Дин поднял взгляд на Стерлинг. – Вы думаете, наш субъект начал готовить Найтшейда, чтобы он присоединился к Мастерам, когда тот был еще только мальчишкой.
Слоан нахмурилась.
– Родителей Найтшейда убили за одну тысячу восемьсот восемьдесят семь дней до того, как Мастер Найтшейда завершил собственную инициацию, – отметила она. – Если исключить аномалии в пространственно-временном континууме, кажется маловероятным, что кто-то мог начать готовить ученика, который займет однажды его место, до того как сам это место получил.
Руки Слоан задрожали – явно признак тревоги. Заставив себя успокоиться, она занялась оставшейся частью таймлайна.
– Через девять лет после того, как были убиты родители Мэйсона Кайла, он покинул Гейтер и больше никогда не возвращался. Значит, он сбежал примерно двадцать четыре года назад. Примерно через двадцать лет после этого Кэсси с мамой переехали в город. – Слоан бросила быстрый взгляд на меня. Я видела, как она пытается рассчитать, с какой вероятностью ее слова причинят мне боль.
Я избавила ее от мучений:
– Через шесть лет после того, как мы с мамой уехали из Гейтера, Найтшейд убил девять человек, заняв свое место среди Мастеров. Меньше чем через два месяца маму похитили.
Мама и Найтшейд жили в этом городе с разницей больше чем в десятилетие. Но кто-то из Мастеров, наверное, приглядывал за ними. У тебя долгая память. Ты замечаешь потенциал. И ты можешь быть очень, очень терпеливым.
– Если предположить, что на семью Кайл напал человек возрастом старше шестнадцати лет, – сказала Слоан, – мы ищем субъекта, которому сейчас не меньше сорока, а возможно, существенно больше.
Я вспомнила стариков, которых мы видели в закусочной, и того, который пригласил нас в музей-аптеку.
– Нам нужно узнать то, что не попало в полицейские отчеты, – сказал Дин. – Слухи. Теории.
– К счастью для вас, – прокомментировала Лия, снова входя в комнату, – слухи – одна из моих специализаций. – Она надела длинную черную юбку и многослойную кофту, которая свободно лежала на плечах. Она подвела глаза толстой темной тушью и надела широкие медные браслеты. – По шкале от одного до десяти, – сказала она, – насколько я похожа на экстрасенса?
– Шесть целых четыре десятых, – без запинки ответила Слоан.
– Экстрасенса? – спросила я. Мне отчетливо показалось, что ее планы мне не понравятся.
– Мы с Лией обсудили разговор с Ри в «Не-Закусочной», – сказал Майкл, выходя из-за спины Лии с таким выражением лица, что мне подумалось, будто они занимались далеко не только разговорами. – И мы оба припомнили, что Ри вроде как упоминала какую-то болтливую вдову, которая увлекается экстрасенсами.
Лия посмотрела на меня, изогнув бровь. Я знала это выражение. Оно не предвещало ничего хорошего.
– Ну уж нет, – сказала я. – Бо́льшую часть своего детства я помогала маме обманывать людей, убеждая их, что она экстрасенс. Не собираюсь тебе с этим помогать.
Слоан посмотрела на меня, посмотрела на Лию, потом снова на меня.
– Существует очень большая вероятность, – прошептала она, – что Лия сейчас уличит тебя во лжи.
Глава 33
«Могло быть и хуже, – говорила я себе, поправляя камеру, приколотую к лацкану, когда Лия наклонилась вперед, чтобы позвонить в дверь городской сплетницы. – Лия могла бы выбрать более деструктивный способ спустить пар».
– Чем я могу вам помочь? – Нам открыла женщина за пятьдесят, с ярко-рыжими волосами, которые не показались бы натуральными, даже если бы она была на двадцать лет моложе. Похоже, ее модные вкусы тяготели к обтягивающему и блестящему.
Ты носишь ярко-розовую помаду даже у себя дома. Дом классический, непримечательный – а вот ты нет.
– Если вы Марсела Уайт, думаю, мы можем вам помочь, – прошептала Лия.
Даже у убедительности прирожденного лжеца были свои пределы. Как бы отвратительно мне это ни было, я дополнила:
– Меня зовут Кэсси Хоббс. Вы знали мою мать, Лорелею. Она помогала вам связаться с близкими по ту сторону.
В глазах Марселы блеснуло узнавание.
– Сорок четыре процента экстрасенсов верят в НЛО, – выпалила Слоан. – Но в инопланетян верят в два раза больше.
– Духовное пространство говорит со Слоан через цифры, – протяжно произнесла Лия.
– У вас на дворе похоронены четыре собаки. – Слоан качнулась назад на пятках. – И вы заменили четыреста семьдесят девять плиток черепицы на крыше в прошлом году.
Марсела прижала руку к груди. Определенно, ей не приходило – и не придет – в голову, что Слоан просто очень хорошо считает и очень наблюдательная.
– У вас для меня послание? – спросила Марсела с горящими глазами.
– Моей мамы не стало несколько лет назад, – сказала я, следуя истории, которую мы рассказали Ри. – Я приехала в Гейтер, чтобы развеять ее пепел, но перед этим…
– Да? – с придыханием спросила Марсела.
– Ее дух попросил меня прийти сюда и провести сеанс для вас.
Я ужасный человек.
Марсела Уайт принесла нам чай, а затем уселась напротив меня в гостиной. Я заглушила чувство вины и заставила себя сосредоточиться на ПЛО. Поведение. Личность. Окружение.
Это дом твоего мужа. Он из богатой семьи. А ты – нет. Он никогда не требовал, чтобы ты изменилась, и ты не стала – но также ты не стала менять его интерьер. Интуиция подсказывала, что она его любила.
– Вы очень духовная личность, – сказала я, ощущая себя похожей на маму больше, чем когда-либо. – Чувствую, что и в вас есть частица Дара.
Большинство людей любят считать, что у них хорошая интуиция, и 90 процентов этой работы заключалось в том, чтобы сказать клиенту то, что он и так хочет услышать.
– Вам снятся сны, – продолжила я. – Расскажите мне о них.
Пока хозяйка пустилась описывать сон, который видела прошлой ночью, я задумалась о том, как маме удавалось заниматься этим столько лет.
«Ты делала то, что должна, – подумала я. – Для меня. – Но в глубине души я должна была признать и другое. – Тебе нравилась эта игра. Нравилась власть».
Я не сразу поняла, что Марсела закончила говорить.
– У вашего сна есть две стороны, – на автопилоте произнесла я. – Две стороны представляют два пути, решение, которое вы должны принять.
Трюк был в том, чтобы говорить общими фразами, пока клиент не подскажет тебе направление.
– Старое против нового, – продолжала я. – Прощать или не прощать. Извиниться или прикусить язык. – Марсела никак не отреагировала, так что я перешла на более личный уровень. – Вы пытаетесь понять, как бы поступил ваш муж.
Эти слова словно открыли плотину.
– Его сестра так злится на меня! Это прямо роскошь, как она смотрит на меня, а сама уже четвертый раз замужем!
Сестра мужа всегда считала, что ты недостаточно хороша для него, – и она давала тебе это понять с первого дня.
Слоан откашлялась.
– У имени Marcela пятьдесят шесть анаграмм, в их числе caramel, a calmer и lace arm – «карамель», «спокойнее», «кружевной рукав».
Марсела ахнула.
– Карамель была любимой сладостью моего Гарольда. – Она нахмурилась. – Гарольд хочет, чтобы я была спокойнее? Более терпеливой с его сестрой?
Лия решила, что теперь ее черед.
– Я чувствую запах карамели, – сказала она, устремив взгляд куда-то вдаль. – Гарольд здесь. Он с нами. – Она вцепилась в мою руку и обратила свой тяжелый взгляд на Марселу Уайт. – Он хочет, чтобы вы знали – он понимает, какой бывает его сестра.
– Он не всегда признавал это при жизни, – добавила я, развивая высказывание Лии и приводя его в соответствие с психологическим портретом Марселы. – Но теперь он видит все. Он понимает, что это непросто, но он хочет, чтобы вы проявили благородство. Потому что он знает – вы на это способны.
