У Кэмпбелл хватило наглости улыбнуться. Мы спланировали этот день до минуты, учли малейшие детали, а она сейчас сидела в купальнике и улыбалась!
– Эх, хорошо же лежала! – Кэмпбелл потянулась и встала с грацией дикой кошки. – Спокойно, девочки. Я отказалась от нашего первоначального плана, потому что у меня появилась задумка получше. Ожерелье будет там, где и должно быть.
Теперь я считала до десяти.
– И где же оно?
Кэмпбелл стянула резинку с волос, освободив длинные пряди.
– На пути к любовнице моего отца, где же еще?
15 апреля, 18:10
– «До тех пор, пока мы во всем не разберемся». – Слова Маки не произвели на Лилиан Тафт абсолютно никакого впечатления. – И чем же это всё, скажите на милость, может быть?
Девять часов назад
Глава 65
– К любовнице твоего отца? – переспросила я. – Эта история все больше начинает напоминать мыльную оперу.
Кэмпбелл пожала плечами.
– Я знаю отца, и поэтому, каким бы идеальным ни был наш план, всегда есть риск, что он воспользуется услугами адвоката, подкупит кого-то или найдет другой способ выкрутиться. Если мы хотим, чтобы он заплатил, нам нужно действовать по-другому. Мы должны ударить по самому больному месту.
– По его репутации, – вставила Лили. Единственная, кто понимал, о чем идет речь.
– Дело даже не в наличии любовницы, а в том, что его поймают, – заметила Кэмпбелл.
Я вспомнила, как она говорила, как сильно могут навредить «Секреты» Лили. Порой благоразумие важнее добродетели.
– И как полиция узнает, что ожерелье у любовницы твоего отца? – спросила я.
Кэмпбелл наклонилась и подняла что-то с земли рядом с шезлонгом. Она снова выпрямилась и протянула предмет Лили.
– Фотоаппарат, – озвучила кузина. – С телеобъективом.
– У тебя настоящий талант делать непристойные снимки. – Кэмпбелл мило улыбнулась Лили. – Может, стоит применить его во благо?
Как бы мне ни было неприятно признавать, но Кэмпбелл была права, изменив наш план. В истории, которую мы хотели раскрутить, сенатор подставил Ника, чтобы помешать ему докопаться до истины в деле об аварии, но люди стали бы гадать, почему Стерлинг Эймс не стал подбрасывать ожерелье Нику. Конечно, можно было сказать, что сенатор хранил ожерелье у себя просто потому, что мог. Но что, если он украл жемчуг, чтобы подарить его своей любовнице?
Это уже было по-настоящему гнусно.
А еще глупо и почти невероятно? Ну и пусть. Зато такие смачные истории всегда в цене.
– И что же помешало тебе поделиться с нами своей задумкой чуть раньше? – спросила я у Кэмпбелл.
Она пожала плечами.
– Я узнала про Лию только в прошлые выходные.
Лия. Я вспомнила это имя и сложила два и два.
– Его помощница?
Лия-на-красных-шпильках. Лия, которая была всего на пару лет старше нас.
Горбатого могила исправит.
– Через пятнадцать минут у меня массаж. – Лили пока еще не согласилась сделать компрометирующие фото любовницы сенатора. Она посмотрела на камеру. – Потом макияж в два и в половину третьего укладка.
– Как удачно! – весело ответила Кэмпбелл. – Я написала Лии с папиного телефона и попросила ее встретиться с ним в их номере в полдень. Если что, я вам ничего не говорила, но готова поспорить, что в этот момент на ней почти ничего не будет надето. – Она усмехнулась. – Кроме ожерелья, конечно.
Глава 66
Я была записана на укладку и макияж перед Лили. После случая в спа-салоне тетя Оливия решила, что мне лучше воздержаться от массажа.
Мне не нравилось, что Кэмпбелл в последний момент изменила наш план, но я успокаивала себя тем, что в этом определенно был смысл. Мы хотели, чтобы сенатора арестовали, чтобы правда об аварии была обнародована и чтобы его осудили – за аварию или за кражу. И раз уж мы готовы зайти так далеко и скандала все равно не избежать, пусть хотя бы это станет сенсацией.
– Сиди спокойно, зайка. – Мужчина пытался заплести мои волосы в замысловатый узел уже в восьмой раз и, по-моему, уже утомился.
Я попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть на него, но он так крепко держал меня за волосы, что попытка провалилась.
А Стерлинг Эймс тем временем как раз подъезжает к клубу. Бал Симфонии пришелся очень кстати. Видимо, из поколения в поколение Кавалеров передавалась одна практическая мудрость: когда твоя дочь готовится к Балу, лучше убраться из дома.
Это, конечно, было неофициально, но многие отцы сейчас собирались у гриля в «Нортерн Ридж», чтобы выпить.
– Готово!
Стилист довольно улыбнулся, но я поняла причину его восторга, только когда он развернул стул к зеркалу. Визажист уже успела поработать над моим лицом. Глаза казались больше, ресницы были невероятно длинными. Волосы были зачесаны назад, приглажены, завиты и уложены на макушке. С каждой стороны висело по пряди – оттенка красного дерева, а не грязно-серого, – обрамляя скулы.
Я была копией мамы. Впервые за несколько месяцев я подумала о том, чтобы пора бы уже положить конец нашему молчаливому противостоянию и позвонить ей.
«Потом», – пообещала я себе.
Стилисту же я сказала:
– Пойду подышу свежим воздухом.
Подышать свежим воздухом, испортить машину, которая стоит столько же, сколько образование в Лиге плюща, – какая разница? Кэмпбелл изменила наш план, но моя роль в нем осталась прежней.
Обычные джинсы и рубашка на пуговицах (их посоветовала надеть Лили, чтобы потом я смогла переодеться, не повредив макияж и прическу) выглядели бы на мне не так подозрительно, если бы я не была при полном параде. Что бы ни нанесла визажист на мои губы, я была уверена, что этот цвет переживет даже ядерный взрыв.
Сэди-Грэйс еще не успели нанести макияж, и тем не менее она выглядела в десять раз лучше, чем мы, простые смертные. Она встретила меня за портиком. Возможно, сегодня нам не удалось бы слиться с окружением, но, к счастью, на этот случай у меня имелся инсайдерский источник.
И этот источник раньше работал парковщиком.
Кэмпбелл заверила меня, что сенатор приедет на «Ламборгини Хуракан». Ник заверил меня, что всякий раз, когда кто-то из членов клуба приезжает на подобной тачке, служащие никогда не паркуют ее у входа.
Они ставят ее там, где могут сами вожделенно пускать на нее слюни.
Но из-за наплыва отцов Дебютанток, сбежавших от последних приготовлений к Балу, им было некогда пялиться на дорогущие тачки.
А значит, машина была – временно – в нашем с Сэди-Грэйс полном распоряжении.
Мне было трудно заставить себя испортить двигатель, который мог бы сойти за настоящее произведение искусства, но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Наша миссия уже подходила к концу, когда все пошло наперекосяк. Раздались чьи-то шаги, и я не успела «доработать» двигатель.
Кто-то был уже совсем рядом. Нужно срочно придумать правдоподобное объяснение. Я метнулась в сторону, но тут с нами заговорили:
– Э-э-э… привет!
Я с облегчением выдохнула. Это плохо, но могло быть намного хуже.
– Привет, Бун! – как ни в чем не бывало поздоровалась я.
– Классно выглядишь, – сказал он. – И, пожалуй, немного подозрительно. Или правильно будет «злонамеренно»?
– Подозрительно, – быстро ответила Сэди-Грэйс. – Я думаю. Но мы ничего такого не делали. – Она сделала вдох – первый за весь разговор. – Привет.
Сэди-Грэйс улыбнулась ему своей самой сногсшибательной улыбкой.
Кстати, Бун Мейсон был почти готов попросить Сэди-Грэйс стать его девушкой в Ночь казино. Но тогда ее вырвало на его ботинки.
– И тебе привет. – После долгой паузы Бун прислонился к машине. – Постоять на шухере?
Я мысленно поблагодарила Господа за ослепленных любовью дурачков.
Через четыре минуты я закончила. Сэди-Грэйс и Бун… занимались другими делами.
