Грегг: Мне делают на заказ.
Хог: Само собой. А современное оружие у вас есть?
Грегг: Нет, дребедень я не коллекционирую. Любите пикировки?
Хог: Не особенно.
Грегг: У вас неплохо получается.
Хог: У всех свои таланты. Я сейчас всех расспрашиваю о том, как вы начинали, ваша группа.
Грегг: Голодные годы. Особенно Рори и Трис были самыми настоящими оборванцами. Оборванцами и отморозками. Как-то раз стибрили из спортивного магазина пару пневматических ружей и отправились на помойку стрелять крыс.
Хог: Попали?
Грегг: Представляете — да! Оба метко стреляли. Потом притащили добычу в школу — похвастаться.
Хог: Какие молодцы. Насколько я понимаю, вы тоже прославились. Я кое-что слышал о беременности одной девушки.
Грегг: Господи, он хочет вставить это в книгу? Ребенка усыновили родители девушки. Пацан до сих пор не знает, что его сестра на самом деле приходится ему матерью. «Пацан». Смех один — ему уже тридцать. Я уже дедушка — представляете? Я им помогаю — регулярно посылаю немного денег. Но по-тихому. И я бы предпочел, чтобы вся эта история осталась тайной — ради них. Ведь это можно понять?
Хог: Понимаю, но не мне решать. Если не хотите, чтобы об этом упоминалось, поговорите с Трисом. Это ведь его книга. И, раз уж о ней зашла речь, у меня к вам есть вопрос довольно деликатного характера, если не возражаете.
Грегг: Нет, нисколько. Вы мне симпатичны. Должно быть, все дело в глазах.
Хог: В глазах?
Грегг: Они печальные. Я не доверяю веселым людям. Они слишком часто лгут.
Хог: В первую очередь самим себе.
Грегг: А вы наблюдательный.
Хог: У меня полно талантов. Трис… Трис сказал, что вы были влюблены в Рори. Это правда?
Грегг: (Пауза.) Члены группы со временем становятся очень близки друг другу. Посторонним этого не понять. Мы едим, спим, моемся и трахаемся на глазах друг у друга. И общаемся на своем языке — языке музыки. Между нами возникает связь. И любовь. Мне не стыдно признаться, что я любил Рори Ло. Не могу сказать, что он отвечал взаимностью, но для меня это ничего не меняло. Когда Трис узнал — устроил мне сцену. Он может быть очень жестоким, знает, как ударить по больному месту.
Хог: У вас когда-нибудь с Рори…
Грегг: Был ли у нас с ним секс? Был. Один раз. Давно, в те безумные времена. Вроде бы в шестьдесят восьмом, в отеле «Шато Мармонт» в Голливуде. После концерта мы, как обычно, обдолбались, устроили оргию… Все мы и восемь или десять фанаток. В самых разных сочетаниях и позах… В те годы сексуальные эксперименты — дело обычное, просто очередное приключение. Ну, в тот вечер… Рори посмотрел на меня, я на него и… Знаете, ему понравилось. Правда. Потом, он стал отказываться от своих слов, что меня, конечно, задело. В книге будет о моей ориентации?
Хог: А как бы вы к этому отнеслись?
Грегг: Очень даже положительно. Ведь будет круто, правда?
Хог: Порвем кое-кому шаблоны. Каково это — быть геем и одновременно секс-символом для миллионов девочек-подростков?
Грегг: Ну, это лишь одна маленькая ложь из многих. Чего только не насочиняла про нас студия звукозаписи. Они нас придумали — совсем как голливудских кинозвезд. Господи, да пока Рок Хадсон [190] не умер от СПИДа, куча народа даже не подозревала, что он гей. Даже свадьбу ему устроили… Само собой, поначалу о сексе и речи быть не могло. Тогда такое в принципе было невозможно, по крайней мере, среди пролетариата. (Смеется.) У меня были девушки, и я с ними изрядно успел покуролесить. Но это не могло длиться вечно. Дело ведь… Дело ведь не только во мне. Понимаете? Чем дальше, тем мне становилось тяжелее. Мы колесили по всему свету с Рори… Мне хотелось, чтоб он был счастлив, и я страдал, видя, как он губит себя наркотой, как растрачивает себя на тупых, жадных баб. Ни одна женщина так и не сделала Рори счастливым. Ни одна из тех, кого он встретил за всю свою жизнь, начиная с того времени, когда мы еще были сопляками, и вплоть до самой его смерти.
Хог: А Трис?
Грегг: Трис вообще женщин за людей не считал. Для него они были просто насадками на член. Отряхнулся и пошел.
Хог: Мне очень хочется его понять, взглянуть на мир его глазами, но пока мне это не удается.
Грегг: Он — человек-тень. Не получится у вас влезть в его шкуру. И никому не получится. Если хотите его понять — ну, насколько это вообще возможно, — запомните одно: он был готов пойти на все что угодно, чтобы стать рок-звездой. А для этого нужно очень-очень много, и далеко не все из этого приятно. Рори от жизни хотел не так уж и много — заниматься музыкой и оттягиваться на тусовках. Ему было плевать на деньги, на бизнес. Само собой, ангелом его тоже назвать нельзя. Он был дерзкий, безответственный, инфантильный. Но при этом весь как на ладони. Иное дело — Трис. Этот скрытный. Все смотрел, наблюдал, прикидывал. Умел расположить к себе нужных людей. Умел себя подать и продать. Рори — нет. А Тристам Скарр — актер и всегда им был. Помню, как он впервые забрался на сцену в «Илинг-клаб»…
Хог: Трис мне об этом рассказывал. Он был пьян.
Грегг: Он был трезв как стеклышко. Но притворился пьяным, чтобы выглядеть таким отвязным парнем, одержимым музыкой. Он себе на уме. По-моему, он всегда чувствовал, как именно в тот или иной момент следует поступить, — и не останавливался ни перед чем. Его никак нельзя назвать порядочным человеком. Ему абсолютно все равно, какими средствами добиваться цели. Главное результат. Когда мы раскрутились, он начал интересоваться финансами. Но он поздно спохватился. На тот момент нас уже по полной отымел Марко, который вкладывал наши доходы в другие свои проекты, а потом в один прекрасный день объявил, что мы разорены. Чтобы разорвать с ним контракт, пришлось отдать ему права на все наши ранние песни. Он нас ограбил. Они все нас грабили… Непростая вам досталась работенка, мистер Хог. Единственного мужчины, который, может быть, хоть как-то понимал Триса, уже нет в живых. Женщины… Не думаю, что женщины вообще его понимали, за исключением разве что Тьюлип, да и то не факт. Помню, как у них все начиналось… Она же была супермоделью — гламурная красавица, со связями в обществе. Раскрой любой журнал — она там. И она задержалась на несколько недель. С Трисом такое случилось впервые. Я его тогда спросил о ней. А он мне: «С утра не возникает желания выгнать ее к чертовой матери…» И это все, что он сказал о женщине, на которой женился. Понимаете, на самом деле Трис за всю свою жизнь любил только одного человека — самого себя. Никогда не забуду, как мы первый раз пели I’m Walkin Фэтс Домино. Дело было в «Кродэдди». Трис начинает кривляться на сцене — как раз в тот вечер он придумал свою знаменитую походку, и девчонки начинают визжать от восторга. Он так от этого возбудился, что у него аж член встал — прямо на сцене. Потом он признался, что едва не кончил прямо себе в штаны… Рори жил сегодняшним днем. Трис — завтрашним. И вот наступило завтра. И вот он живет один-одинешенек в башне своего замка. Во всем белом свете — ни одного друга. Ни единого. Не думайте, что я его ругаю, ведь благодаря ему я могу себе позволить все, что угодно. Кстати, я говорил, что в следующем месяце на Бичамп-плейс у меня открывается галерея концептуального искусства? В частности, там будет представлена работа Джеффри — вы его только что видели. Редкий талант, доложу я вам… Положа руку на сердце, должен признать, что всегда восхищался Трисом. Все считают тебя полным говном, а тебе насрать. Вот это характер! А как он выставил из группы Джеки? Когда Марко предложил взять в группу Паппи, Трис согласился первым. Не задумываясь. Уговаривал Рори он уже потом. И это Трис уговорил Рори всем рассказывать, что мы якобы из Ливерпуля.
Хог: Как вы познакомились с Марко?
