– Сюда мы приходим во время перерыва, чтобы переодеться.
Охранник отступил на шаг, впуская гостей в помещение.
Брунетти отметил про себя, что здесь тепло, уютно и довольно просторно. Мойка, холодильник, даже небольшая кухонная плита – все безукоризненно чистое. На дальней стене – два окна с видом на канал; через них, а также через застекленную часть двери в комнату с белыми стенами проникало достаточно света. Сартор закрыл дверь.
– Пришлось поднять все во время реставрации, чтобы аква альта не добралась, – сказал охранник, выдвигая из-под деревянного стола сначала два стула, а затем и третий. – То есть если она не поднимется выше одного метра сорока сантиметров.
До сих пор не запятнанные стены подтверждали его слова.
У одной из них стоял ряд металлических шкафчиков с навесными замками. На стене напротив на крючках висела верхняя одежда: пальто и несколько пиджаков. В дальнем конце комнаты – три потрепанных, но с виду удобных кресла, расставленных между окнами.
– Могу сделать кофе, если хотите, – предложил Сартор на правах гостеприимного хозяина, то и дело ныряя рукой в карман, чтобы убедиться, что билетики на месте.
Брунетти соврал, что они с коллегой уже выпили кофе по дороге, и направился к креслам. Вианелло последовал за ним. Все трое сели.
– Пару дней назад, во время нашей первой беседы, синьор Сартор, – начал Брунетти без предисловий, – вы сказали, что дотторе Никерсон много и интересно рассказывал вам о книге, которой пользовался в своих исследованиях, и вы решили ее прочесть.
Сартор опасливо посмотрел сначала на одного полицейского, потом на другого, словно ожидал, что его вот-вот начнут укорять за то, что он прочитал одну из библиотечных книг. Наконец он кивнул:
– Да.
– Напомните, пожалуйста, что это была за книга?
На лице охранника отчетливо читалось растущее замешательство.
– Но я ведь уже говорил, сэр! Это был Кортес.
– На итальянском? – спросил Брунетти.
– Конечно. Я других языков не знаю.
– Это было отдельное издание или часть многотомника?
– Отдельное, синьор. Это книга, найденная мной на столе, за которым на днях работал дотторе Никерсон. – Сартор оживленно закивал: – Та самая!
– Вы уверены? – уточнил Брунетти.
Словно опасаясь ловушки, Сартор глянул в сторону, на Вианелло, который следил за разговором с нескрываемым интересом.
– Да, уверен. Это была та самая книга. Я узнал ее по пятну на обложке, в верхнем правом углу. Может, это след от чернил… Очень старое пятно.
– Ясно, – сказал Брунетти. – Спасибо!
Сартор явно расслабился.
– Скажите, сэр, а зачем вам это?
– Позвольте спросить вас еще кое о чем, – произнес комиссар, не обращая внимания на вопрос.
Сартор кивнул, тихонько похлопывая рукой по карману с лотерейными билетами.
– В то утро вы видели, как пришел дотторе Никерсон?
– Да, видел.
– Вы обычно работаете в утреннюю смену?
– Теперь да, сэр. Уже месяца два первые два часа утренней смены – мои.
– Почему так? – спросил Брунетти.
– Мануэла, библиотекарь, которая обычно сидит за столом и принимает заявки от читателей, ждет ребенка и приходит не раньше одиннадцати. Поэтому дотторесса Фаббиани попросила меня заменять ее на эти два часа. – Он улыбнулся и добавил: – Мануэла не говорит, мальчик у нее будет или девочка, но готов поспорить – это пацан!
Проигнорировав эту ремарку, Брунетти поинтересовался:
– В тот день вы сидели за столом все время, пока дотторе Никерсон читал книги?
– Да, сэр.
– Ясно, – сказал Брунетти. – Вы разговаривали с ним каждое утро?
– О нет, только если не было других читателей или если ребята из хранилища слишком долго не несли книги.
И снова Брунетти вспомнились студенческие годы. У этих двоих, вероятно, было предостаточно времени на разговоры.
– О чем же вы беседовали? – спросил он как бы между прочим, заполняя паузу между более важными вопросами.
– Например, о рыбалке, – удивил его ответом Сартор.
– О рыбалке?
– Точно не помню, с чего это началось, но однажды речь зашла о погоде и я сказал, что жду не дождусь начала сезона.
Сартор посмотрел на Вианелло, словно спрашивая, понятно ли ему это желание. Инспектор улыбнулся и кивнул.
– Никерсон тоже рыбак? – поинтересовался Брунетти.
– Да. Но рыбачит не на море. Он рассказывал, что там, откуда он родом, есть только озера, но некоторые из них очень большие.
– Что-то еще?
– Пожалуй, нет. О чем еще болтают люди, когда хотят убить время?
– Вы говорили, что это его энтузиазм подвиг вас на то, чтобы прочитать Кортеса? – произнес Брунетти с понимающей улыбкой, как читатель – читателю.
Сартор смерил его долгим взглядом, потом глянул на Вианелло и наконец ответил:
– Когда я спросил, из вежливости, над чем он трудится, Никерсон сказал, что изучает биографии путешественников-европейцев пятнадцатого и шестнадцатого столетий. Я признался, что сам читал только Марко Поло [301], – заставили в школе, – а он заметил, что это очень хорошая книга, и назвал еще несколько, сказал, они такие же интересные.
Сартор отодвинул свое кресло от стола и скрестил ноги. Присутствие Вианелло успокоило его настолько, что он отважился спросить:
– Вы уверены, что хотите все это знать?
– Да, – ответил Брунетти.
Сартор со вздохом сложил руки на груди.
– Никерсон перечислил имена путешественников, которые его интересовали. Я узнал только одно из них – Кортес. – Охранник несколько раз кашлянул, прочищая горло, и продолжил: – Мне захотелось посмотреть на эту книгу и… удивить его, ну, сказать, что я тоже ее читаю.
Он помолчал, переводя взгляд с одного полицейского на другого. Наверное, стеснялся своего желания произвести впечатление на иностранного профессора.
– А дальше? – поторопил его Брунетти.
– Как я уже говорил, я осилил часть первого тома. И когда дотторе Никерсон пришел, сказал ему, что мне понравилось читать Кортеса.
– Ему было приятно это услышать? – будничным тоном поинтересовался комиссар. И, когда Сартор не ответил, задал еще один вопрос: – Он как-то отреагировал на ваши слова?
Охранник отвел глаза, словно сам внезапно удивился своим воспоминаниям о том разговоре.
– Странное дело, – тихо пробормотал он.
Брунетти затаился, как ящерица на камне, и позволил себе лишь маленький кивок.
– Кажется, сперва он удивился, а потом сказал: «Рад, что вам понравилась эта книга». И пошел дальше, в читальный зал.
– Это все или вы сказали еще что-то?
– Только то, что я собираюсь прочесть следующий том!
12
Брунетти улыбнулся и встал. Сартор перевел взгляд с него на Вианелло и обратно, силясь понять, что бы это значило, а потом тоже поднялся. Перегнувшись через стол, комиссар пожал охраннику руку со словами:
– Вы нам очень помогли, синьор Сартор.
Он постарался, чтобы это прозвучало ободряюще.
Охранник изобразил на лице улыбку, поставил свое кресло на место и повернулся к двери.
Когда Сартор уже взялся за дверную ручку, Брунетти, словно осененный внезапной идеей, спросил:
– По вашим словам, дотторе Никерсон очень хорошо говорил по-итальянски. Вам не приходило в голову, что на самом деле он итальянец?
Сартор подождал, пока полицейские выйдут и спустятся с крыльца во двор, и только потом повернул ключ в замке. Ненадолго замер, держа в руке ключ, после чего вынул его из замочной скважины и положил в карман, спустился по ступенькам и остановился перед Брунетти.
– Я об этом не задумывался, но… Да, вполне возможно, что он итальянец. Этот человек сказал, что он американец, но еще мальчишкой ходил в римскую школу. Я решил, что вот оно, объяснение того, почему он говорит почти без акцента. – Помолчав немного, Сартор зашагал наискосок, через лужайку. Затем резко остановился и посмотрел на Брунетти и его коллегу. – А может, мне и акцент почудился, потому что я считал, что он должен быть. Такое возможно?
