Заклинатель - Грин Лейтон

Заморенная девушка с остекленевшими глазами, на которой из одежды были одни только стринги, вышла из коридора и направилась к нему. Не встречаясь с ним взглядом, спросила, что он будет пить, и челюсти Грея сжались сами собой. Скорее всего, она больна СПИДом, или, как его называют тут, слимом. Тут наверняка вдобавок и бордель, к гадалке не ходи. И это в стране, где уровень заболеваемости СПИДом, по оценкам, составляет двадцать процентов… безумие.

Он заказал пиво и решил, когда девушка вернется, поинтересоваться у нее, нельзя ли поговорить с менеджером. Песня кончилась. Вместо нее заиграла другая, с точно таким же ритмом. Один из посетителей впереди обернулся, вероятно, ища официантку, заметил Грея, на миг вперил в него взгляд, а потом подтолкнул своего соседа, который зашептал что-то другому.

Они встали, повернулись к Грею, и тот выругался. Эти ребята оказалась моложе, чем он думал, – подростки, одетые в зеленые спортивные штаны и майки с эмблемами правящей партии ЗАНС-ПФ, Зимбабвийского африканского национального союза – Патриотического фронта. Одежды и юные лица выдавали в них «Зеленых бомберов», членов молодежного крыла союза.

Грей знал, что это за организация. В попытке политизировать подрастающее поколение правительство организовало военизированные тренировочные лагеря, предлагая регулярное питание и стипендию всякому, кто туда запишется. Для тех, кто голодал на улицах, никакой реальной альтернативы этому не было. А в некоторых районах страны ребят, которые не хотели в этом участвовать, похищали и загоняли в лагеря насильно.

В этих лагерях разворачивались сюжеты, словно сошедшие со страниц современных романов ужасов. Без настоящего присмотра и системы отчетности, промывание мозгов и насилие стали там обыденностью, а невинные деревенские мальчишки превращались в морально опустошенных и преданных режиму солдат. Обеспечив им фактическую безнаказанность, правительство рассылало их по всей стране – следить, чтобы население послушно голосовало за ЗАНС-ПФ. В Хараре, впрочем, они не были особенно заметны и обычно ограничивались преследованием членов ДДП, оппозиционной партии.

Во всяком случае, так считалось.

Грей сочувствовал этим мальчишкам, а их стадный менталитет вызывал у него неприятные воспоминания. Когда он бродил по улицам Токио, спасаясь от отцовских запоев, ему приходилось постоянно остерегаться жестоких уличных банд, контролировавших теневую жизнь города. Грей, против ожидания, не был легкой добычей, но шпаны всегда было слишком много. Приходилось выбирать между бандами и папашиными кулаками. Члены шаек хотя бы знали, когда остановиться…

Крепкий парнишка, явный вожак, сделал большой глоток пива и вытер губы бугрящейся мышцами рукой. Потом он двинулся к Грею, который встал так, чтобы за спиной у него находился стол, а подход справа отреза́ла пара стульев. Парнишка остановился, лишь когда между ними остались считаные дюймы. Из каждой поры его кожи несло алкоголем.

– Этот клуб не для тебя, – заявил он, покачивая бутылкой пива, которую держал в правой руке. Остальные трое замерли в нескольких футах позади него, высокомерно усмехаясь и сложив на груди руки.

– Я просто пива выпить зашел, – сказал Грей.

– Тебе, мурунгу, никакого пива тут не будет. И ничего другого тоже.

Грей не хотел устраивать никакого скандала, особенно учитывая, что вообще-то не должен вести расследование в одиночку.

– Хорошо, найду другой бар.

– Отличная идея, ага, – осклабился вожак. – А перед уходом оставь на столе кошелек. Нам за беспокойство пиво полагается.

Грей залез в карман, вытащил бумажник, открыл так, чтобы продемонстрировать удостоверение личности, и снова убрал в карман.

– У меня дипломатический иммунитет.

– Со слухом проблемы, что ли? Я сказал, что этот клуб не для тебя. Тут никаких иммунитетов не полагается.

– Я имел в виду, что у меня есть право сделать с тобой все, что пожелаю, – сказал Грей негромко, словно вожак был один.

И увидел, как в глазах у того мелькнуло сомнение. Однако, если он просто уйдет, парень потеряет лицо, это было ясно как день. Грей встал.

– Как я уже сказал, я пойду куда-нибудь в другое место.

Вожак левой рукой схватил Грея за грудки и напрягся. Бутылка в его правой руке была наготове. Он придвинулся еще ближе, изо рта у него несло спиртным и табаком.

– Кошелек оставь.

Грей выпрямился и посмотрел на него сверху вниз:

– Не дождешься.

Вожак замахнулся бутылкой, метя в голову Грею. Тот проследил, как меняется поза нападавшего, дождался, пока его рука окажется в верхней точке, а голова запрокинется, и тут рука Грея взметнулась змеей и ударила его по горлу перемычкой между большим и указательным пальцем. Грей бил вполсилы, но мальчишка выронил бутылку и схватился за шею. Грей вцепился ему в плечи, развернул, правой рукой запрокинул голову, заставляя противника оставить в покое горло и потянуться к собственной макушке. Левой рукой он обхватил незащищенную шею, давя на кадык, поднажал посильнее, чтобы придушить, и пнул под колено, заставляя ноги вожака подогнуться. Грей потянул его назад, усиливая хватку, как питон, не давая ни вдохнуть, ни выпрямиться, восстановить равновесие и начать сопротивляться.

«Зеленый бомбер» кашлял и задыхался. Грей шепнул ему в ухо:

– Завязывай копошиться, а то трахею раздавлю.

Парень перестал трепыхаться. Все произошло так быстро, что остальные трое только сейчас двинулись к Грею. Вожак вскинул руку ладонью вперед, и Грей ослабил хватку настолько, чтобы тот смог говорить.

– Ты знаешь, что сказать, – бросил он.

– Назад, – прохрипел парнишка.

Его дружки принялись растерянно топтаться на месте. Грей вместе с вожаком попятился к выходу, шаря глазами по залу. Он надеялся, что мальчишки не нападут – очень не хотелось нанести им увечья. Как раз когда он почти добрался до двери, из коридора вышел человек в черном костюме в сопровождении еще двух типов в белом. Руки последних прятались под пиджаками. Они вели себя как телохранители, хоть и не были такими крупными, как тот, что в черном.

Грей уже собирался оттолкнуть своего пленника и выскочить наружу, когда черный костюм на языке шона принялся поносить «Зеленых бомберов». Он был высоким и необычайно крепким, его кожа отливала насыщенным эбонитовым глянцем. Подростки тут же отступили и вернулись на свои места в противоположном конце зала. Телохранители встали по бокам от входа в коридор, а черный костюм подошел к Грею, который не ослаблял хватки на горле вожака, и сказал:

– Можете его отпустить, он вас больше не побеспокоит. – Испепелив мальчишку взглядом, он что-то рявкнул на шона и снова перешел на английский. – Как ты смеешь играть в свои грязные политические игры в моем заведении?! Я – бизнесмен. Я обслуживаю тех, кто платит деньги. Уверяю тебя, этому человеку я куда больше рад, чем всей твоей сопливой команде.

По его тяжелому, почти гортанному английскому произношению сразу стало ясно, что он – не коренной зимбабвиец. Грею показалось, что он говорит как выходец из Западной Африки. Грамотная английская речь не звучала в его устах противоестественно и натянуто; некоторым африканцам такое вполне удается.

Грею так хотелось поучить этих юношей манерам, но ему нужно было заниматься расследованием. Он толкнул вожака вперед, а мужчина отвесил ему оплеуху, заставив растянуться на полу. Музыка замерла, остальные «Зеленые бомберы» надулись за своим столиком, с настороженной безучастностью наблюдая за происходящим. Стриптизерша стояла, уперев руки в бока, и ее нагота казалась теперь нелепой.

Черный костюм махнул рукой в воздухе, и ритмичные барабаны зазвучали снова. Он протянул руку Грею и прогремел:

– Я – Лаки, что, как известно, значит «везение». Полагаю, вам до сих пор было не известно, что Лаки – африканское имя, не так ли, мистер…

– Грей.

Лаки сверкнул президентской улыбкой. Его нижняя челюсть выпирала, как у культуриста, а когда он говорил, мышцы шеи бугрились над воротничком. Из-за коротко стриженных волос голова казалась почти квадратной, а широкое полное лицо усиливало общее впечатление массивности. Грей легко мог представить этого человека на танке, с громадной сигарой, во главе идущей на столицу повстанческой армии.