Секреты под кофейной пенкой - Холл Джей Эм

– Надо вызвать полицию, миссис Бриттен!

– Нет, – отказ был решительным, но в нем читалось напряжение.

Тельма постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла.

И попала в комнату, в которой явно что-то случилось. Тельма это тут же поняла по языку тел четырех женщин: три стояли, а четвертая сидела за внушительным деревянным столом, который вписался бы скорее в кабинет из «Аббатства Даунтон». Прямо на этом столе и лежал развернутый лист бумаги, и все смотрели на него с разной степенью тревоги и испуга.

Одну из женщин Тельма очень хорошо знала – Линду Барли – замдиректора, супругу местного мастера Мэтта, ярую поклонницу печенья и Spice Girls. Рядом, осуждающе смотря на Тельму, стояла, как всегда опрятная, офис-менеджер Николь. На обеих женщинах были строгие серые блузки, которые, как уже знала Тельма, стали некой школьной формой. Шея Николь была обвязана толстым бирюзовым шарфом – странный выбор для такого теплого дня. Третья, высокая женщина с рыжими волосами, весь вечер бегала как заведенная вперед-назад, руководя волонтерами и выдавая сдачу. Сейчас она согнулась над столом, ладонями упираясь в красновато-коричневую столешницу, на фоне которой лист бумаги был ярким белым пятном. В роскошном офисном кресле сидела четвертая женщина, в брендовом молочном костюме, с пышной копной темно-русых волос. По одному ее виду было ясно, это не кто иная, как Кейли Бриттен, директриса школы Святого Варнавы при академии Лоудстоун. Но ни она, ни другие три женщины не произвели на Тельму сильного впечатления.

Потому что она была поражена самим кабинетом.

Он был прекрасно знаком ей со времен предыдущего директора Фэй. Но, как и вся школа, кабинет сильно изменился. Больше не было ни уютного беспорядка, ни полок, заставленных книгами для школьных собраний, ни привычного глазу календаря от Майка Хоппера, ни вываливающихся из шкафчиков стола спиралей для папок и лотков под бумаги. Унылый оливковый цвет стен, свойственный всем образовательным учреждениям Северного Йоркшира, был закрашен светло-серым, а ковровое покрытие поменяли на что-то плюшевое и алое. Помещение стало сугубо офисным, даже спартанским. Нотку спонтанности добавлял лишь занимающий всю стену напротив стола огромный морской пейзаж – танец насыщенного серого, зеленого и оранжевого.

– Вы что-то хотели? – По неприветливому тону Кейли и самым разным выражениям лиц остальных присутствующих Тельма окончательно убедилась, что пришла в неподходящий момент. – Эта часть школы закрыта для посторонних.

– Это Тельма, она не посторонний, – сказала Линда Барли с таким облегчением, которое, наверное, в ее голове было достаточно красноречивым. – Тельма Купер. Ей можно довериться, миссис Бриттен. Она у нас раньше работала.

Тельма заметила, как формально Линда обратилась к директрисе. Это было совсем не похоже на дружелюбную Линду, которая неизменно обращалась ко всем по имени или даже чаще просто «дорогуша».

– Нужна еще мелочь на сдачу, – сказала Тельма.

Николь, теребящая шарф, повернулась к Линде:

– Вы же не бросили там все без присмотра?

В ее голосе сквозила неприкрытая попытка снять с себя любую вину, уголки губ Линды обеспокоенно опустились.

– Там есть кому присмотреть. – Тельма вытолкнула из головы мысли о призовых бутылках очередной молитвой.

– Главное, чтобы этот кто-то не исчез с деньгами, – сказала Николь.

– Так, – впервые заговорила рыжая девушка, – если мы все-таки хотим провести лотерею, надо уже выдвигаться.

Голос у нее был резкий, почти угрюмый.

– Бекки… Да как? – спросила Кейли Бриттен изумленно. – Кто знает, что может случиться, если я покажусь там?

Девушка покраснела, как могут краснеть только рыжеволосые люди.

– Я просто хотела убедиться, что мы окончательно решили… – угрюмо сказала она.

– Может, кто-нибудь другой разыграет лотерею? – предложила Линда.

– Не хочу никого обидеть, но нам точно стоит это обсуждать? – спросила Николь, медленно переводя глаза на Тельму. – При посторонних?

– Думаю, вам нечего бояться, – Тельма обращалась именно к Кейли Бриттен. – Автора этого гнусного письма точно здесь нет.

Все чрезвычайно ярко отреагировали на это заявление. Четыре пары глаз резко переметнулись прямо на Тельму, а Николь схватила со стола листок и прижала к своему стройному телу, чтобы никто не подглядел. Все, не отрываясь, смотрели на маленькую женщину в огромных очках, сидящих на серьезном лице, и задавались вопросом: откуда она вообще знает, что происходит? А Тельма уже увидела все, что ей нужно было, – за годы работы в классе она стала почти экспертом в чтении перевернутого текста, к тому же надпись на листке была сделана огромными и пучеглазыми печатными буквами:

Тельма снова заговорила с Кейли:

– Ужасные слова. Я понимаю, почему вы расстроены.

– Я думала, это один из лотерейных призов, – выпалила взвинченная Линда. – Слава богу, я догадалась перепроверить, а ведь могли открыть прямо перед родителями.

– Думаю, в этом и была задумка, – сказала Тельма.

Кейли внимательно смотрела на Тельму. Даже в такой стрессовой ситуации она производила впечатление авторитета, поэтому Тельма бессознательно начала сравнивать свою дешевую юбку с ее брендовым молочным костюмом.

– Вы сказали, что автора письма сегодня нет в школе? – спросила Кейли Бриттен.

– Не понимаю, откуда она может это знать, – не слишком уважительно сказала Николь. – Мне кажется, вам не стоит туда выходить, миссис Бриттен.

– Но с чего вы взяли? – Можно было услышать в голосе рыжей девушки претензию и резкость, но Тельма поняла, что та искренне хочет разобраться.

– Ну, я не уверена, конечно, – сказала Тельма, – но я не видела Донну Чиверз весь вечер, и насколько я поняла, – Тельма взяла вежливую паузу, – насколько я поняла, она и не собиралась приходить.

– Донна Чиверз? – спросила Кейли.

Тельма кивнула.

– Почему ты уверена, что это она? – сказала Линда.

– Конверт, – Тельма мотнула головой на белый разорванный предмет на столе.

– Не понимаю, – Линда взяла его в руки и осмотрела, как будто он мог сам ей сказать: «Меня прислала Донна Чиверз». – Не похож на те, что она обычно использует.

– Да, – согласилась Тельма, – но конверт один в один как те, в которых лежат лотерейные призы. А лотереей занималась Донна. Ну, раньше, по крайней мере.

И снова все четверо повернулись к ней.

– В общем, повторюсь, но думаю, что по плану вы должны были открыть конверт при родителях, разыгрывая лотерею. – Тельма прекрасно помнила председательницу родительского комитета: в лицо та всегда была самим дружелюбием, а за спиной… – Я так понимаю, – сказала она, – ее Джейк выпускается?

Рыжеволосая – Бекки – кивнула.

– То есть через неделю ей вообще можно будет здесь не появляться?

Кейли кивнула. Она, кажется, приняла какое-то решение.

– Так, – сказала Кейли, вставая.

– Не хочу никого обидеть, – вставила Николь, – но она же может ошибаться.

– Только не Тельма, – смеясь сказала Линда.

В актовом зале все еще было дико душно, хотя на сцене трещали сразу три напольных вентилятора. Тельма, увидев Иззи, которая обмахивалась одной из тех книжек про Биффа и Чипа, сама будто отчетливее почувствовала температуру.

– Мы тут закипаем, – сказала Иззи. Ее химически завитые кудряшки липли к вискам. Тельма поставила на стол контейнер с мелочью. – Говорят, с отоплением что-то не то. Да я и не жалуюсь. Я вообще родом из Корнуолла, мы там кроме дождя ничего и не видали.

В этот момент довольно полная женщина – чья-то мама, скорее всего (Тельма уже стольких не знала), – начала размахивать томиком книги «Новая жизнь, новый ты!». Иззи приняла это за знак, что пора начать рассказывать (Все внимание на меня!), как она перебралась из Лутона в Тирск, так что у Тельмы выдалась возможность погрузиться в размышления. Она надеялась, что не ошиблась насчет Донны Чиверз. Тельма почти в себе не сомневалась, особенно припоминая тот ужасный случай с женщиной, леденцом и соцработниками. Там уже Донна постаралась на славу.