Ночная радуга - Михайлова Евгения

— Да, все документы готовы, можете забирать тело, — сказал следователь. — Примите мои соболезнования.

И я поехала домой, — то ли богатой наследницей, то ли следующей мишенью. Врагу не пожелаю унаследовать такие богатства — не заработанные, а преподнесенные потенциальными убийцами.

Встреча

Дома я заставила себя поработать часа три: появление иждивенки в моей жизни обязывает быть платежеспособной. На мамины деньги и сокровища рассчитывать не стоит: слишком странно там все. Да и опять же — грядет история с разделом наследства между двумя претендентками. И мой циничный мозг привычно подсказывает: две — это в том случае, если не обнаружатся еще плоды маминых грехов.

Когда я устала работать, когда душа вновь заметалась в смятении и тоске, я открыла записи по рассказу Петра Пастухова. Хороший материал для вытеснения собственных мыслей и забот. Не так прост оказался этот «Илюша», угодник многих, он же предатель и провокатор. Вот и на Батисту он как-то вышел, и бразильский миллионер даже доверил ему этот чертов бриллиант. Богатые люди не любят светиться со своими подарками. Слишком богатые вообще ни с чем не любят светиться. И тогда у них на посылках возникают «Илюши».

В седьмом классе сын популярного архитектора и элитного художника Петра Пастухова — Илья оказался в центре чудовищной истории. Скандальная телепередача выдала рискованный сюжет с видео, которое прислали заинтересованные люди. Мальчик-подросток заходит в туалет, снимает брюки, трусы, достает фаллоимитатор и пытается его засунуть себе в задний проход. За кадром слышны голоса и смех. Зрители — явно взрослые люди. Крупно лицо мальчика: оно искажено то ли болью, то ли похотью. И слезы — или стыда, или от избытка чувств.

Разразился страшный скандал. Следственный комитет возбудил уголовное дело по факту сексуального насилия над несовершеннолетним и распространения детской порнографии. Установили место действия: дорогой детский оздоровительный лагерь, в котором мальчик действительно отдыхал. Выяснилась личность подростка. Илья давал показания в присутствии психологов, врачей. Его приемные родители сходили с ума. Петр был готов к самосуду над насильниками и извращенцами. Установили круг причастных лиц. Арестовали начальника лагеря и двух молодых воспитателей, именно их голоса были на видео.

Илья давал против них показания и на суде. Процесс был закрытым. А Петр с горьким изумлением слушал, как вдохновенно и почти радостно его сын рассказывает подробности. Как уличает своих обидчиков. Илья показывал пальцами: вот этот смеялся, вот этот сказал: «Давай еще». И главное обвинение: они заставили его это делать на камеру. Ему было больно и стыдно. После суда Петр не говорил с Ильей об этом деле. Он уже не сомневался: правда выяснится, но не скоро. И самосуда больше не хотел. Он вспоминал лица подсудимых, то, что они говорили в свое оправдание, — и верил только им. Лишь Петр и верил им. Он знал своего приемного сына.

И он узнал правду раньше всех, до пересмотра этого дела. Пересмотр был совсем не громким, и мало кто узнал о том, что три молодых человека были осуждены, провели два года в заключении по ложному обвинению в результате подтасованного следствия. Они потеряли годы жизни, профессию и репутацию. Приобрели будущее с клеймом прошлого.

А немного раньше Петр обнаружил в комнате Ильи тайник, не слишком спрятанный. Мальчик доверял родителям. В тайнике хранилась крупная даже по взрослым меркам сумма. Часть в валюте. И вновь, как во время первой доверительной беседы, — Илья, припертый доказательствами, делился подробностями своего предприятия охотно и гордо.

Ему предложили сыграть роль жертвы извращенного насилия за деньги. Он едва знал этих людей — пожилой завхоз и его жена — повариха. Дальше события развивались так: когда он изображал то ли муки, то ли пагубную страсть в туалете, — повариха позвонила начальнику Косте, который и прибежал с двумя друзьями — воспитателями. Они пытались Илью остановить, он отбивался, изображал экстаз. Слезы были реальными: ему на самом деле было больно. Кто-то из мужчин рассмеялся, кто-то пошутил. Они отобрали фаллоимитатор, увели мальчика в медпункт. Но все, что нужно, было уже снято. Видео привезла на студию вообще уборщица, которая по версии следствия и своему признанию украла телефон завхоза. А тот якобы снимал для разоблачения начальника-извращенца.

Когда прежнего начальника детского лагеря и воспитателей арестовали, начальником стал бывший завхоз, а заместителем — его жена, бывшая повариха. Курировал всю операцию чиновник, который в результате наложил лапу на деньги, выделяемые на оздоровительные программы для детей. Такая примитивная и наглая история рейдерского захвата. И такой сокрушительный удар по представлениям порядочного человека. Никогда бы Петр не узнал, до какой низости способен опуститься человек, если бы не пожалел и не спас «сиротку».

Вот такому человеку, уже взрослому и поднаторевшему в подлостях, доверил мамин друг Карлос Батиста уникальное сокровище и тайну отношений с известной актрисой. Он сам наверняка прочно женат. Это все, что мне нужно знать об этом незнакомце. Я вспомнила его надменный и влажный взгляд хозяина жизни и содрогнулась от отвращения.

И когда ответила на телефонный звонок, сразу узнала голос, которого никогда раньше не слышала. У человека с таким голосом могли быть лишь те глаза, которые я вспоминала сейчас.

— Виктория, добрый день. Вы меня не знаете…

— Я догадалась. Здравствуйте, Карлос.

— Вот и отлично. Значит, вы уже пообщались со следователем. Вы не хотели бы со мной встретиться?

— Точно — нет.

— Но мне придется настоять, — спокойно сказал он. — Это важно в первую очередь для вас.

— Какие предложения?

— За вами приедет мой водитель. Вам не нужно беспокоиться. Но, если хотите, можете сообщить следствию и вашим друзьям, куда вы едете. Я жду.

Я не стала никому звонить. И через час вошла в кабинет Карлоса Батисты. Очень просто, но со вкусом обставленные апартаменты на весь этаж высотного дома в центре.

Мне навстречу шел человек возраста мамы. Высокий, седовласый, с молодыми яркими глазами.

— Здравствуй, Вика, — сказал он по-русски с симпатичным акцентом. — Я много лет хотел с тобой встретиться, но Анна была против. Наверное, потому что мы с Артуром слишком похожи. Так и получилось, что ты обо мне ничего не знаешь, а я, наверное, знаю о тебе все. Я старался не выпускать тебя из виду. Тебе может быть неприятно, но ты мне как дочь. Я действительно любил Анну. Нелепо все у нас получилось. Мы должны похоронить ее по-человечески. И разреши мне помогать тебе хотя бы советами.

— Вы убили Артура? — Мне почему-то было важно это узнать.

— Не сомневался в том, что таким будет твой первый вопрос, — улыбнулся Карлос. — Я отвечу. Но давай пока просто посидим, выпьем кофе, по бокалу вина за встречу и в память о твоей матери. И я отвечу на все твои вопросы.

Я как-то странно расслабилась в этом кабинете, который казался защищенным от остального мира крепостными стенами. Сидела в глубоком официальном кожаном кресле и чувствовала себя согретой. То ли несколькими глотками хорошего густого красного вина, то ли уютом безысходности. Тот случай, когда от меня не зависит совсем ничего. Может, передо мной убийца матери, может, он такой же сумасшедший, как его брат, и я — его следующая жертва, но это уже проделки судьбы. Ни Кирилл, ни полиция, ни самый хитрый частный детектив с моей неукротимой судьбой не поспорят. И мое единственное желание во всех последних событиях — не торопить время. Я хотела бы спрятаться в неподвижность. Знать, что именно в эту минуту и в следующую ничего не произойдет.

— Да, — проговорил наконец Карлос. — Артуру помогли покинуть этот мир. Да, это было мое решение. Не расправа, не казнь, не возмездие. Ничего этого мой бедный брат не понял бы. Образованный, умный, красивый, он сумел добиться успеха в карьере, обрести семью. На развитие его больного ума не хватило. Он сломался на тебе. Удача в том, что ты сумела выжить. А его дальше могли ждать только страшные испытания. Закончил бы все равно в клетке для буйных сумасшедших. Мой долг был в том, чтобы спасти его и наш род от громкого позора, а самого Артура от мучений. Он ничего не почувствовал. Спокойно уснул. Аминь.