Мертвые девочки не проболтаются - Ичасо Челси

– Эй! – я сделала глубокий вдох, потом медленно выдохнула. – Тебя не могли отстранить от занятий. Расскажи, что случилось.

Я похлопала по кровати, приглашая ее сесть рядом, но в животе у меня все крутило.

Пайпер прикусила губу, глядя на меня разъяренно.

– Ты и дальше будешь делать вид, что ничего не меняла в контрольных?

Я смотрю на нее, изо всех сил изображая полное непонимание.

– Да о чем ты?

– Мистер Дэвис говорит, что с оценками за контрольные, которые выполнялись на прошлой неделе, что-то не то. – В уголках ее губ появляются маленькие капельки слюны, потом пузырьки, словно у бешеного зверя. – Некоторые оценки за контрольные не совпали с тем, что стоят в электронном журнале. Мистер Дэвис спросил у Люси Дауэс, не знает ли она что-нибудь об этом, но она расплакалась и сказала, что ассистентка учителя предложила ей за сто долларов накинуть баллов.

Мое выражение лица, на котором еще минуту назад было изображено непонимание, изменилось. В гневном взгляде Пайпер что-то мелькнуло.

Я ожидала злость. Но ее лицо побледнело, голова опустилась. Я узнала этот взгляд. И на этот раз все было хуже, чем когда она в семь лет нашла на дне клетки нашу морскую свинку мертвой.

Это был удар под дых. Несмотря на все наши различия, я была ее сестрой – ее старшей сестрой. Она не ожидала такого предательства.

Даже я сама не знала, что могу так низко пасть.

– Я трижды проверила эти баллы после того, как их ввела, – продолжала Пайпер, – и я никогда не говорила ни с Люси Дауэс, ни с кем-то другим по поводу исправления оценок! Почему же они тогда утверждают, что их исправила ассистентка учителя? А, Саванна?

Потому что это я так им сказала. Никто из моих «клиентов» не хотел просто так расставаться с деньгами. Они требовали объяснений – как я планирую получить доступ к электронному журналу. Вот я и отвечала, что все будет делать ассистентка учителя.

– Прости, – сказала я, хватаясь за голову обеими руками. – Я решила, что мистер Дэвис ничего не заметит и не станет перепроверять оценки. Я чуть-чуть подтянула баллы, чтобы просто исправить минус на плюс. Как-то так. – Пайпер продолжала неотрывно смотреть на ковер. – Я пыталась заработать деньги на турниры!

– Турнир. Единственное число. Твой турнир. Думаешь, я бы согласилась взять эти деньги, если бы знала, что ты собираешься заработать нужную сумму незаконным путем? Это была твоя проблема, и ты решила сделать ее моей, – она оперлась на стул у моего письменного стола, словно больше не могла стоять прямо. – Я не могла сказать мистеру Дэвису или директору школы, что совершила жуткую ошибку, подпустив свою сестру-тупицу к контрольным, что она еще и нашла пароль от электронного журнала. Я же говорила тебе, что проверять работы он доверил мне! У меня в голове не укладывается, что ты со мной так поступила!

– Я и подумать не могла, что правда всплывет, – ответила я, понимая, что это самый идиотский из всех идиотских ответов, – я думала, что помогаю нам обеим. У тебя был такой завал по учебе, а мне нужно было быстренько заработать денег. Пайпер, прости меня, пожалуйста.

Она медленно подняла голову – мы встретились взглядами.

– Значит, ты скажешь мистеру Дэвису, что я не имела ко всему этому никакого отношения?

– Пайпер, я… – Свет надежды, который появился в ее глазах секунду назад, исчез. Она напрягла скулы. – Пайпер, если я это сделаю, то лишусь возможности попасть в «Маунт-Либерти». Тебя все равно возьмут в колледж, даже с одним проступком в личном деле. У тебя в запасе есть еще следующий год. А для меня это единственный шанс. Если меня временно отстранят от занятий или, – я сглотнула, – исключат… То все, конец.

Ее и так большие голубые глаза округлились еще больше. Потом она их закрыла, из-под ресниц появилась слезинка и покатилась вниз по красной щеке.

Чувство вины разрывало мне грудь, будто инфекция. Я встала, шагнув к сестре:

– Пайпер, я…

Ее худенькое тело затрясло, она вытерла слезинку.

– Ты и вправду думаешь, что я собираюсь взять всю вину на себя?

Ее голос скрипел, как резина по асфальту. Она принялась мерить шагами комнату, пыхтя, что-то бормотала себе под нос. Она говорила что-то про предательство, про танцы и про то, что у нее ничего не осталось. Я пожалела, что она не расплакалась. Если бы она просто плакала, я, по крайней мере, могла бы ее утешить.

Пайпер толкнула меня и пошла к двери, остановившись, прорычала:

– Я все расскажу маме и папе.

Меня охватил ужас, словно нахлынула волна.

– Я просто хотела поступить в «Маунт-Либерти», – умоляюще сказала я. – Мне нельзя портить личное дело, Пайпер. – Потом я сказала то, что ее задело еще сильнее: – Знаешь ли, значение имеет не только твое будущее.

Она дернулась так, словно я дала ей пощечину, а затем ответила с такой жестокостью в голосе, которую еще никто и никогда от нее не слышал:

– Даже полчаса назад будущее было только у меня. Саванна, с твоими оценками в колледж тебе не поступить. Твой парень – неудачник и жулик. Даже если в личном деле будет значиться, что ты крутая спортсменка, ты все равно профукаешь поступление. Как и все остальное, за что берешься.

Она захлопнула дверь у меня перед носом. Я стояла ошарашенная, а вокруг меня дрожали и трепетали постеры на стенах и бумаги на столе. Некоторые слетели с письменного стола и упали на пол. Я наклонилась за брошюрой, на которой буквами небесно-голубого цвета было написано: «Колледж “Маунт-Либерти”».

Я скомкала ее и бросила в мусорку. Было ощущение, что все мое тело заполнилось раскаленной лавой. Мои руки, ноги, рот плавились. Тело вышло из-под контроля. Я схватила телефон, казалось, что мои пальцы жили своей жизнью и набирали сообщение сестре:

Это были мои последние слова, адресованные сестре, а потом она оказалась в коме. И эти слова терзали меня на протяжении последнего месяца.

Вот почему я не могла допустить, чтобы кто-то увидел телефон Пайпер.

Вот почему во всем я винила себя.

Но теперь я не знаю, что и думать. Знаю только, что один из лучших друзей Пайпер, которого я знаю большую часть своей жизни и которого я только что поймала с поличным, возможно, мне угрожал. И я знаю, что перед тем, как Пайпер упала с Точки, ей угрожали точно так же.

– Он этого не делал, – шепчет Джейси, но я даже не уверена, со мной ли она разговаривает.

Я поворачиваюсь и пытаюсь взбить толстовку, которую использую в качестве подушки.

– Просто будь начеку.

Глава 14

Я просыпаюсь, Джейси в палатке нет. Вылезаю из спального мешка и, зевая, на ощупь ищу свой рюкзак. В холодном утреннем воздухе разносятся приглушенные голоса. Мягкий утренний свет проникает сквозь ткань палатки, немного расстегиваю молнию на входе, чтобы в палатку проникло побольше света. Хочу найти зубную щетку, роюсь в рюкзаке, но никак не могу ее найти. Через минуту палатка выглядит как мини-версия моей спальни – все, что было в рюкзаке, разбросано по скомканным спальным мешкам и дну палатки.

Наконец нахожу щетку и маленький тюбик мятной зубной пасты, которые спрятались в складках футболки. Остальное засовываю обратно в рюкзак, завязываю волосы в хвост и, смотрясь в маленькое карманное зеркальце, проверяю, как я выгляжу.

Открываю палатку – кажется, все уже встали и, расположившись вокруг костра, опять готовят походную мешанину. Вылезаю наружу и, размышляя, что же мне делать с появившимся прошлой ночью граффити, обхожу палатку.

Дохожу до нужного места, и сердце в моей груди начинает радостно трепетать. Послание исчезло – на его месте бледно-белое размазанное пятно.

В темноте казалось, что слова написаны краской, но, скорее всего, это было что-то смываемое, похоже, меловой спрей. Иду в лес, хочу найти в траве баллончик, но его, конечно, там нет. Не знаю, выдохнуть ли с облегчением, потому что мистер Дэвис не станет спрашивать меня про послание, или злиться, потому что Ной умело замел следы. Пинаю сосновую шишку и возвращаюсь к своей палатке, чтобы быстро почистить зубы.