Вернувшись домой, Квиллер набрал номер редакции «Всякой всячины» и нажал указанную Хикси кнопку. В ответ он услышал: «Мы приносим извинения за ошибку компьютера, не поместившего в сегодняшнем номере ответы на задание со старинными поговорками в колонке "Из-под пера Квилла".
Вот правильные ответы:
1. Что старику для счастья надо? Всего три вещи, так уж мало: жена-старуха, старый пёс и деньги, чтоб на жизнь хватало.
2. Кошка в перчатках мышку не словит.
3. Пустой мешок стоймя не стоит.
4. Ешь, чтобы жить, а не живи, чтобы есть.
5. Кто лишь надеждами живёт, тот от голода умрет.
6. Худой мир лучше доброй ссоры.
7. Ус — это честь, а борода и у козла есть.
8. Перед свадьбой не зевай, глаза пошире раскрывай, ну а после — не смотри вовсе.
9. Кто всё хвалит и кто всё ругает — оба в дураки попадают».
Придя на обед к Полли, Квиллер открыл дверь своим ключом и был встречен в прихожей вызывающим взглядом кота Брута.
— Что тебе предъявить — водительские права или налоговую квитанцию? — обратился к нему Квиллер. — Или хватит удостоверения журналиста?
— Проходи! Проходи! — раздался из кухни голос Полли. — И объясни, что там произошло сегодня со «Всякой всячиной»? Нас в библиотеке одолели звонками.
— От вас-то чего хотели?
— Ответов на твой тест — они ведь были обещаны в том же номере, а их не оказалось. Мы разыскивали поговорки в словаре Бартлетта, а библиотекари зачитывали их звонившим.
— Молодец, Полли, у тебя всё всегда под контролем, — похвалил её Квиллер. — Пообедаем на веранде? День превосходный, полное безветрие.
— А комары?
— Для них ещё рано.
Съев первое блюдо — суп-компот из грейпфрута с черникой, — Квиллер заметил:
— Что-то я не помню, чтобы в твоём сегодняшнем закупочном списке числился грейпфрут…
— О, это целая история. Одна из наших помощниц получила из Флориды посылку с грейпфрутами, к ней прилагалась поздравительная открытка с днём рождения, подписанная некой Мирандой. Наша помощница никакой Миранды не знает, а день рождения у неё в ноябре. Она позвонила в фирму, откуда отправили посылку, и те, ничуть не смутившись, свалили всё на ошибку компьютера и предложили кушать на здоровье. Ну а эта дама — вдова, живёт одна, вот она и принесла посылку в библиотеку.
— Мне кажется, — сказал Квиллер, — что компьютеры ошибаются куда чаще, чем люди.
— К тому же ошибки людей гораздо понятней и простительней.
— Могу поклясться, что таких замечательных грейпфрутов я в жизни не пробовал. Хвала тебе, о дивный новый мир компьютерных ошибок! [15]
Главным блюдом была смесь из разных остатков, и Квиллер поздравил Полли с тем, что ей удалось добиться вкуса, доселе неведомого человеческому нёбу, хотя с виду смесь смахивала на собачий корм.
— Необходимо увековечить рецепт, — потребовал он. — Надеюсь, можно попросить добавки?
Они поглощали удивительную смесь то ли в блаженном, то ли в стоическом молчании.
— Ну, милый, готов ли ты попробовать салат?
— Всегда готов!
Разговаривая, чтобы отвлечься от шпината, эндивия и капусты, Квиллер спросил:
— Ты видела объявление об открытии Клуба Тельмы? Я позвонил по указанному номеру и услышал записанный на автоответчик голос: «На вечерние сеансы абонемент стоит пятьдесят долларов, на ночные — сто. Абонемент действует в течение года. Стоимость входных билетов — пять долларов. Члены клуба могут покупать билеты для своих гостей». Голос отрекомендовался управляющим Диком Теккереем и добавил, что хозяйкой на вечерних сеансах будет сама Тельма Теккерей.
— Найдёт ли это начинание поддержку в Мускаунти? — усомнилась Полли.
— Скорей всего, сюда потянутся из Локмастера и округа Биксби. Но ресторанам Пикакса это наверняка сулит золотые денёчки.
На десерт Полли предложила замороженный йогурт с тремя видами подливки на выбор. Квиллер выбрал все три.
— Ну, Квилл, а что нового в твоей напряжённой жизни?
Он ненадолго задумался.
— Юм-Юм после завтрака вырвало всем, что она съела… Коко заходился в приступах воя — подавал мне сигналы тревоги. Оказалось — из одного крана капало…
— А как вафли у Тельмы?
— Отличные, но жирноваты. Тебе вряд ли понравились бы. А попугаи — прелесть, забавные и красоты неописуемой.
— В чём же была Тельма?
— В каком-то длинном жёлтом одеянии, обе руки увешаны браслетами — тоненькими такими, как золотые проволочки, — их на ней была уйма.
— Это индийские шумящие браслеты, — объяснила Полли. — Между прочим, я столкнулась сегодня в парикмахерской с Фран Броуди, и она сказала, будто Тельма решила, что носить ожерелья, браслеты и булавки с драгоценными камнями здесь не стоит, слишком уж много блеска. Поэтому она положила их в сейф в банке. А себе оставила только маленькие бриллиантовые запонки, солнечные очки в оправе с бриллиантами и вот эти индийские браслеты.
Квиллер хмыкнул в усы и подумал: «В банке ли эти драгоценности? Не на пути ли в Калифорнию? Не в карманах у грабителей?»
Он снова припомнил своё предположение — похитители требовали выкуп не деньгами, а драгоценностями. Что, если они следили за Тельмой, когда она переезжала сюда из Калифорнии? Неужели она отдала-таки им все свои сокровища, кроме запонок и шумящих браслетов? Посмотрим, какие на ней будут украшения, когда она поедет на могилу к отцу, ведь потом нам предстоит обедать в «Валуне».
Он помог Полли убрать с веранды обеденные приборы, и они занялись обдумыванием планов на завтрашний вечер. Решено было пообедать в таверне «Типси», а затем дома предаться прослушиванию какой-либо оперы. Полли склонялась к «Травиате».
— Квилл, а ты идёшь завтра на празднование дня рождения Гомера?
— Только в качестве наблюдателя, — ответил Квиллер.
Вот как описывает это событие в своём дневнике сам Квиллер:
19 апреля, суббота
Вестибюль «Уголка на Иттибиттивасси» был украшен разноцветными воздушными шарами и запружен толпой представителей городской и окружной администрации, а также прессы — местной и прибывшей из разных городов штата. Тут же присутствовал и Дерек Каттлбринк с гитарой. Остальным поздравляющим пришлось ждать за верёвочным ограждением. Глаза всех были устремлены на двери лифта.
Но вот они распахнулись, и в вестибюль выехал в инвалидном кресле, которое подталкивала сзади молодая жена юбиляру, сам Гомер. На одно ухо у него была лихо сдвинута золотая бумажная корона. Судя по выражению его морщинистого лица, толпа приглашённых, камеры и воздушные шары были задуманы не им. Прости нас, Гомер, но тот, кто становится общественным достоянием, лишается прав человека. Когда долго не смолкавшие аплодисменты наконец затихли, Дерек ударил по струнам гитары и чуть гнусаво затянул на мотив Джорджа Коэна «Наш старый флаг»:
Вот перед вами славный долгожитель —
Наш общий друг Гомер.
Вы на него внимательно взгляните:
Для нас он всех — пример.
Он бодр и свеж, как день Четвёртого июля!
Так, может быть, нас всё-таки надули?
Глушит он бренди до сих пор, в глазах огонь.
Он независимость сама, его не тронь!
Ему без года сотня лет,
Но он всегда вам даст совет.
Ещё один промчится год,
Его он с честью проведёт,
И мы сюда придём опять
Гомера поздравлять!
Нельзя сказать, что это мои лучшие лирические вирши, но в исполнении Дерека они прозвучали недурно. Когда аплодисменты достигли апогея, двери лифта отворились, кресло вкатилось в кабину, двери захлопнулись, и зелёный огонёк указал, что Гомер поднимается к себе наверх.
