Воспитание бабочек - Карризи Донато

Луиза говорила о красной реке над их головами.

Тут мужчина позабыл об иголке с ниткой и замер в задумчивости.

— Черный дым без пламени? — спросил он.

— Да, — подтвердила Серена, не зная, что это означает. Но ей тоже это почему-то показалось странным. Она была уверена, что у пиромана есть ответ.

Стерли отложил то, что держал в руках, и посмотрел на нее впервые с тех пор, как они сюда пришли. В его взгляде снова появились отблески пламени. Серена думала, что он поделится с ней каким-то откровением, но его следующие слова привели ее в замешательство:

— А теперь уходи, пожалуйста.

Услышав, что ее выставляют за дверь, Серена потеряла самообладание и взорвалась.

— Вы только и делаете, что твердите мне, чтобы я уехала, — выпалила она, имея в виду Гассера и Луизу. — Но я остаюсь здесь, потому что знаю: что-то не сходится. И то, что вы все пытаетесь меня прогнать, это подтверждает.

Мужчина переждал ее вспышку гнева, не меняясь в лице.

— Ты убеждена, что твоя дочь все еще жива, да?

Этот вопрос охладил ярость Серены, и она не сразу смогла ответить, но затем призналась:

— Аврору объявили пропавшей без вести. Ни останков, ни следов ДНК так и не нашли.

Приняв эту информацию к сведению, Адоне Стерли повернулся к ней спиной и снова занялся переплетом.

— Возвращайся сюда завтра, — только и сказал он.

14

Адоне Стерли, на первый взгляд грубый и неотесанный, поразил Серену. Впрочем, «поразил» — неподходящее слово. Ей как будто удалось увидеть в нем то, чего не видели другие. И ее это немного напугало.

Тайная доброта, не соответствовавшая репутации разрушителя.

В присутствии этого человека Серене следовало бы чувствовать себя в опасности, но, как ни странно, в нем не было ничего угрожающего. Стерли не походил на закоренелого преступника, который много лет провел в тюрьме. Классическая музыка и книги рассказывали совсем другую историю. Судя по его манере речи, он не ограничивался тем, что восстанавливал старые тома. Но было и еще кое-что: он тоже смог заглянуть ей в душу.

Ты убеждена, что твоя дочь все еще жива, да?

Серена частично призналась в своих подозрениях, но Стерли не рассмеялся и не отмахнулся от нее, как от жалкой умалишенной.

Более того, он воспринял ее всерьез.

В своей шерстяной шапке, зеленом пальто и черных перчатках он походил на бездумного клоуна. Его внешний вид должен был вызвать у Серены скепсис. Вместо этого ей вспомнилось, как в двенадцать лет она носила бюстгальтер с подкладками, воображая, будто этого достаточно, чтобы выглядеть как взрослая. Вероятно, Адоне Стерли тоже с трудом приспосабливался к людям. Как бы он ни старался, результат всегда получался смехотворным.

И все же в поведении этого человека было что-то подкупающее.

Серена понятия не имела, почему он попросил ее прийти на следующий день. Она без вопросов покинула хижину, поскольку он, как ни странно, внушал ей доверие. Тем не менее она не рассказала Стерли ни об анонимном видео, которое снова привело ее в Вион, ни о незнакомце, который тайно следил за ней и направлял ее безмолвными звонками. В том числе потому, что цель всего этого была ей совершенно не ясна.

В ожидании, пока она сможет вернуться к Адоне, Серене нужно было как-то скоротать часы. Она опасалась, что от фирменного коктейля потеряет счет времени: она не хотела пропустить встречу.

Проезжая на внедорожнике по пустынным улицам Виона, она заметила, что один из местных магазинчиков не закрыл двери. Это был маленький универмаг, где, помимо прочего, продавались продукты. Она решила зайти туда и прикупить кое-чего по мелочи.

Переступив порог магазина, она увидела, что, кроме еды и напитков, там можно найти самые разнообразные товары, от треккинговых ботинок и садового инвентаря до грошовой бижутерии, электрооборудования и одежды. В углу даже стоял копировальный аппарат, которым покупатели могли пользоваться самостоятельно, следуя инструкциям, написанным на выцветшем листке бумаги, приклеенном к стене. Универмаг был постоянным прибежищем жителей Виона, особенно в зимние месяцы, когда все остальное закрывалось.

По радио тихо играла поп-музыка и рекламные джинглы. Скучающая молодая кассирша сосредоточенно уткнулась в экран своего телефона. Серена была единственной посетительницей. Она взяла маленькую корзину и, побродив по проходам, положила в нее только печенье, шоколад, хлеб для тостов, сосиски и консервированный тунец — еду, которая не требовала готовки и к которой она, завзятая зожница, раньше ни за что бы не притронулась.

В конце концов она отнесла все это скучающей кассирше, которая нехотя отложила мобильник, чтобы пробить покупки.

Наблюдая за ней, Серена быстро поняла, что, как и Луиза и ее вспыльчивый парень, кассирша выросла в Вионе. Одежда, прическа, манера поведения — все в ней говорило о том, что она не знает и даже не представляет, что за узкой горной преградой скрывается целый мир. Будущее девушки ничем не отличалось от настоящего, мечтать ей было не о чем, и она будет только стареть, нисколько не меняясь.

Наконец она, в свою очередь, подняла взгляд на Серену.

— Вы не местная, — сразу определила она.

Серена не могла выдать себя за туристку, поскольку отели в долине были закрыты.

— Я журналистка, — соврала она, сама не зная, почему выбрала именно эту профессию. Но затем решила, что ложь может оказаться полезной. — Вы знаете некоего Адоне Стерли?

— Здесь никто не хочет иметь ничего общего с этим сумасшедшим, — без промедления ответила девушка, подтверждая, что пироман пользуется репутацией изгоя. — С ним даже его сестра больше не разговаривает.

— У него есть сестра? — полюбопытствовала Серена.

— Она ходит к нему каждый день, чтобы принести ему поесть. Но, насколько я знаю, за много лет они не обменялись ни словом.

«Непохоже, чтобы Адоне Стерли страдал оттого, что ему не с кем поболтать», — подумала Серена. Скорее, он чувствовал себя комфортно, храня молчание. Но возможно, так было не всегда.

— У этого психа есть еще и племянница, но вряд ли он хоть раз с ней встречался, — добавила девушка. — Сестра не хочет даже, чтобы девочка знала о его существовании.

«Эта боль еще больше усугубляет его одиночество», — с грустью подумала Серена.

— Я приехала, чтобы написать статью о прошлогоднем пожаре в пансионе, — объяснила она, меняя тему.

Кассирша поразмыслила.

— Я до сих пор помню ту ночь. Нас всех разбудила вонь.

Серене вспомнилось зловоние, которое она почувствовала, приехав в Вион наутро после пожара. Пахло скорее пластиком и резиной, чем горелой древесиной.

— Когда живешь в горах, быстро учишься распознавать призывы огня, — продолжала кассирша. — Моя бабушка любит повторять, что огонь тщеславен и требует внимания. Мы никогда не забудем это зрелище.

— Наверное, это было ужасно, — нейтрально заметила Серена, чтобы не показаться слишком заинтересованной.

— Для деревни это катастрофа, нас показывали во всех новостях. Моя подруга Флора даже потеряла работу в пансионе.

При упоминании о воспитательнице чутье снова пробудилось.

— Мне бы хотелось побеседовать с твоей подругой, — сказала она, умолчав о том, что телефон Флоры отключен. — Ты не могла бы мне помочь?

— Мы с ней давно не виделись и не разговаривали, — ответила кассирша. — Она исчезла в одночасье.

Серена впервые задалась вопросом, не было ли у Флоры других причин для спешки, помимо потери работы.

— Ее родители умерли, когда она была еще маленькой, — сказала девушка. — Родни у нее здесь нет, так что, по-моему, она правильно сделала, что уехала.

— Думаешь, она не вернется?

— У нее остался дом здесь, в Вионе. Кто знает, может, когда-нибудь она и решит вернуться.

Серена навострила уши:

— Не подскажешь, где она жила до отъезда?

— Ее квартира в конце улицы, над сувенирным магазином, — ответила кассирша и указала ей направление.