Сибирский вояж - Джад Александр

Не было золотых серёжек и роскошного колье, букета цветов, бутылки шампанского и коробки конфет, как не было пусть даже небольшого застолья — на это просто жаль тратить время. Да и зачем? Всё эти атрибуты не нужны, если есть два существа, которые необходимы друг другу. Если есть два пламенных сердца, две мечущиеся в беспокойстве души, ищущие выхода чувств в бурности, открытости и доступности.

Ровно в назначенное время раздался звонок домофона. Ксения ждала у открытой двери. Николай влетел в квартиру, словно вихрь. Возбуждённо-родной. Вкусно пахнущий. Не парфюмом. Собой. От него струился едва уловимый аромат темперамента, неугомонности, напора. Кто бы тут устоял? Никто и не пытался.

Какое-то время они смотрели друг на друга, застыв. Не вспоминая. Не изучая. Впитывая.

Ксения подготовилась к встрече. Надела, как любил Николай, свободную блузку, короткую юбочку-разлетайку и чулочки. Он очень любил, когда она была в чулках. А что не сделаешь для любимого!

Николай был в тонкой рубашке и светлых брюках. Не сказать, что Ксении было всё равно, что надето на Николае, но знала, он меньше всего придавал значения моде. Удобно, комфортно сидит, тепло в холод, прохладно в жару — это были главные критерии, по которым он подбирал для себя одежду.

Первым не выдержал Николай. Сделал шаг вперёд. Обнял не сильно, но волнующе. Едва коснулся губами кончика носика Ксении. Резко присел. Погладил ножки. Перебирая пальцами, не спеша поднимался всё выше и выше. Дошёл до пояска, которым заканчиваются чулки. Потёрся щекой о коленки. Прикрыв глаза, Ксения нежно перебирала его густую тёмно-каштановую шевелюру…

Никого и ничего не существовало для них в этот момент. Сейчас на всей Земле были только они, их неуёмные чувства и неудержимые желания.

За всё время они не произнесли ни слова. Некогда было, да и нечем. Задействованы все части тела, органы, чувства. А вот желание было одно — получить всё как можно быстрее, подольше и по максимуму…

Как бы ни было хорошо, рано или поздно всё заканчивается. Прошло несколько часов их необузданных ласк. Выплеснутая энергия обволакивала тела приятной усталостью и сладкой истомой.

Ксения, ещё прерывисто дыша, лежала на плече Николая. Крепко обнимая и прижимая к себе, она осторожно покусывала его. Прикрыв глаза, Николай поглаживал её плечико и изредка целовал волосы, с наслаждением вдыхая аромат знакомого тела…

— Ты сейчас уйдёшь? — спросила Ксения.

Кажется, это было первое предложение, произнесённое вслух за всё время встречи.

— Как же иначе? — не прекращая ласк, удивился Николай.

— Коль, вот ты сейчас уйдёшь, а мне что делать?

— Что ты предлагаешь? Мне развестись?

— Зачем спрашиваешь? Ты никогда этого не сделаешь…

— Что тогда?

— Не знаю. Уйдёшь к семье. А я останусь одна. В пустой квартире. Не хочу! Сколько раз себе говорила, пора заканчивать наши отношения. Так будет лучше и правильней.

— Сможешь? — Николай приподнял её голову за подбородок и поцеловал в губы.

— Смогу! — заверила Ксения.

— Глупышка! Ну чем нам так плохо?

Он на самом деле этого не понимал. Ведь всё так чудесно, прекрасно и чувственно. Зачем что-то менять? Жена больна. Оставить её в таком положении просто подло. Но и отказаться от Ксении — выше всяких сил. Что делать?

— Плохо. Мне очень плохо, — Ксения едва сдерживала слёзы. — Ну нет тебя и нет. А так придёшь, растормошишь, а потом пропадёшь на неопределённое время. Не могу я так. Не хочу!

«Ну чего ей не хватает? Любви? Или чувства собственника превалируют? Или… Сама не знает, чего хочет! Стараюсь изо всех сил не обижать, вниманием не обделять. Всё не так. Всего мало…»

— Пушкина читала? Сказку «Золотая рыбка» помнишь?

— Ну и пусть! — Ксения была непреклонна. — Это у разбитого корыта остаться плохо, когда в руках был замок. Когда же замка никогда не было, то корыто — это как бы норма.

— Вот именно, как бы норма. Но до нормы очень даже далеко. Жизнь проходит. Нам с тобой не по двадцать лет. Если нет гербовой, пишут на обычной. Или ты максималистка? Всё или ничего!

«Не слышит. Ничего не слышит, сладкий мой Коленька… Да и какой он мой? Так, гость для здоровья на пару часов…»

— Не понять тебе этого. Пришёл, своё дело сделал, удовольствие получил и пропал до следующего раза.

— Ты прекрасно знаешь, использую любую возможность.

Всё что могу. А удовольствие? Разве только я получил? Ты здесь вовсе ни при чём?

«При чём, Катенька. Очень даже при чём. Оттого-то так больно…»

— Тебе пора уходить. Жена ждёт, — Ксения высвободилась из его объятии. — Иди в ванну, смой меня с себя…

Что тут скажешь? С одной стороны, права Ксюша. С другой… Каждый раз как последний. Одни нервы. Ну что этим женщинам нужно? Ведь всё так хорошо. Почему бы не довольствоваться тем, что есть? Так нет же…

— Не пойду! — Николай притворно надул губы. — И вообще, до следующей встречи мыться не стану. Буду тебя в себе носить.

— Иди уже. Всё равно уйдёшь, — Ксения попыталась его поднять. — А следующего раза не будет… наверное.

Неопределённость. Она, конечно, лучше однозначного нет. Но всё же… Маленькую надежду Ксения оставила, скорее, даже самой себе. Отказаться пусть и от такого небольшого кусочка радости и счастья очень сложно. Верка, лучшая подруга, постоянно твердит, мол, чего держишься за него? Давно бы дала от ворот поворот. Легко сказать. Она же не знает, какой он… бывает иногда.

Всё. Последние минуты. Сейчас он уйдёт. Какое-то время они смотрели друг на друга, застыв. Не вспоминая. Не изучая. Впитывая. На сей раз первой не выдержала Ксения.

— Не хочу тебя видеть. Надоело. Не приходи больше. Никогда… — она осторожно притянула Николая к себе. — Ты слышишь? — коснулась губами ямочки у подбородка. — Уходи навсегда.

Николай наклонился, поцеловал влажные от слёз глаза. Каждый раз он с напряжением ждал этого момента. Каждый раз она прощалась с ним навсегда, и каждый раз потом принимала с наслаждением, готовностью и открытостью. Но только потом… К чему всё так усложнять?

— Конечно, слышу, — шептал он, едва касаясь щекой её шелковистых волос. — Как скажешь…

«Как скажешь? Зачем он так говорит? Ведь прекрасно знает, стоит ему позвонить и… Нет сил отказать ему раз и навсегда.

Нет сил выбросить его из своей жизни. Нет сил…»

— Тебе надо уходить, — не отпуская его от себя, шептала Ксения. — Останься.

— Ты же знаешь, не могу.

«То, чего хочется, — подумал, — всегда кажется необходимым…»

— Всё. Уходи! Иногда с тобой бывает скучно… — Ксения спрятала руки за спину, словно боясь, что они, непослушные, вцепятся в Николая мёртвой хваткой.

Остро чувствуя опасность и несовместимость, Николай порой не слышал, казалось бы, обидные слова в свой адрес, срывающиеся иногда с уст собеседника. Но улавливал даже скрываемые интонации, чувствовал неуловимые флюиды — это было главным. В этом ему равных не было. А слова — это всего лишь умение или неумение вести беседу.

Он вышел на лестничную клетку.

— Утро начинается с рассвета, — сказал, не спеша спускаясь. — Я позвоню.

Ксения не ответила. Прикрыла дверь, прислонилась к ней спиной и долго стояла так, сглатывая солёный комок в горле…

Завершив читать, посмотрел на притихшую Зинаиду. Она, это было видно, задумалась. И ведь было над чем…

Да и со мной так случалось почти всегда, когда Михаил приносил что-то новое. Записи закончились, а мысли продолжались. Невозможно вот так сразу остановиться, забыть и переключиться на что-то другое. Продолжал сопереживать, сочувствовать, переваривать…

Была ли это любовь со стороны Ксении? Трудно сказать. Она даже сама для себя не могла это определить. Просто ей было хорошо с Николаем. А без него… Плохо было без него. Пусто. Вакуумно.

Особенно тоскливо Ксении делалось, скорее всего, когда после бурной взаимности Николай уходил, наскоро чмокнув, словно прося прощения за столь короткие и так быстро закончившиеся чудесные мгновения. Душа просила продолжения… Даже не ласк и ухаживания! Наверняка ей хотелось, чтобы он просто был рядом, накормить его вкусной едой, уложить в кровать, прильнуть к нему и уснуть, чувствуя его горячее тепло.