Стормберги - Марклунд Лиза

– Очень странное чувство, – произнесла Хелена. – Ощущение нереальности. Все эти годы отчаянной тоски по маленькому ребенку – а он уже взрослый мужчина. Отец двоих детей. Добрый и заботливый. Умный, с чувством собственного достоинства.

Она подняла глаза на Викинга и осторожно улыбнулась.

– У тебя все отлично получилось.

– Ты не думаешь, что мы должны им рассказать, кто ты такая?

Она покачала головой, снова стала накручивать на вилку спагетти.

– Это слишком опасно.

– Из-за того, что твое бывшее начальство может их убить? Не слишком ли это надуманно?

Она покосилась на него, пожала плечами, словно извиняясь. Однако он не отставал.

– Как, черт подери, ты угодила во всю эту переделку?

– В переделку?

– Стала шпионкой.

– Ты доел?

Не дожидаясь ответа, она взяла его тарелку и отнесла в кухню. Звякнула посуда в посудомойке, потом раздалось мерное гудение. Вернувшись назад, Хелена села рядом с Викингом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, положив руку ему на плечо рядом с шеей. Кожа на горле, только что восстановившаяся после облучения, по-прежнему была тонкая, розовая и глянцевая.

Убрав ладонь Хелены, он притянул жену к себе.

– А ты? – спросил он.

Она закрыла глаза.

– Как ты думаешь, Маркусу и Элин покажется очень странным, если я приду на похороны Карин?

Он прижал ее крепче.

– Мне плевать. Я хочу, чтобы ты пошла со мной.

– Думаешь, она бы меня узнала?

Викинг разжал руки.

– Скорее всего, да.

Все остальные, кто был тогда, уже умерли или разъехались. Ларс-Ивар Пеккари, напарник Густава, с которым Викинг проработал несколько лет, умер много лет назад. Керстин, владелица пансионата и начальница Хелены, умерла через год после ее исчезновения. Другие перебрались на юг.

Оставалась еще Карина Бюрстранд, с которой Хелена более всего общалась в годы жизни в Стентрэске, – та работала администратором в полицейском участке. В последние годы Карина стала проявлять политическую активность, вступила в партию «Шведские демократы» и так преисполнилась миссии спасти истинную шведскость, что «заблудилась в собственной заднице», как говорила другая их старинная приятельница, Гитте Ландéн-Труженица. Во время праздника Алиса и Карина на ходу поздоровались, но Викинг не заметил в поведении Карины ничего иного, кроме ее обычной неприязненности.

Другим фактором риска оставалась Сив Юханссон, лучшая подруга мамы Карин еще с молодости. В последнее время она с трудом передвигалась и на праздник не пришла. Викинг не мог с точностью сказать, насколько у нее ясная голова, но считал ее потенциально опасной. Ее дочь Сусанна, ныне вдова, перебралась в Стентрэск на более или менее постоянной основе. Они с Хеленой когда-то ходили вместе на аэробику, но тут Викинг ничего не опасался. Сусанна, ныне именовавшая себя журналисткой-фрилансером, никем не интересовалась, кроме самой себя.

Зато Хелену мог бы узнать Свен, брат Викинга. Он страдал синдромом ломкой Х-хромосомы и жил в доме группового проживания в Видселе. Хотя он и не мог сам себя обслуживать, но был внимателен к деталям и к тому же очень любил Хелену.

Мысль о том, что кто-то ее узнает, вызывала у Викинга смешанные чувства – и радостное возбуждение, и ужас. Воскреснуть из мертвых, чтобы все об этом узнали, – в этом было нечто неудержимо привлекательное. Словно по мановению волшебной палочки на небе высыпали бы звезды, жизнь превратилась бы в прогулку по радуге, все запели бы стройным хором. И тут же накатывал страх – а вдруг она растает и исчезнет? Вдруг все это ему только приснилось?

– Свен придет на похороны? – спросила восставшая из мертвых.

– Я поговорил с заведующей – она считает, что это лишнее. Для него это слишком большая нагрузка. Мы попрощаемся с мамой накануне в часовне, только он и я.

Викинг вынужден был признать это решение логичным, однако испытал разочарование. Ему хотелось, чтобы Свен встретился с Алисой. Хотя такую встречу, пожалуй, стоило устроить в более уединенном месте, чем на похоронах.

Алиса поднялась с дивана и снова ушла в кухню. Викинг слышал, как она включает кран и достает что-то из кухонного шкафа. Она вернулась со стаканом воды и яблоком.

– Их я купила в «Оленсе», когда ждала Маркуса, – сказала она, поднимая стакан. – Все сохранились, кроме двух. Как тебе это удалось?

Он опустил глаза. Да, чем он занимался все это время? Просто жил.

Снова усевшись рядом с ним на диван, она поставила стакан с водой на журнальный столик, откусила яблоко и вытащила из заднего кармана телефон.

– Давай посмотрим, что там пишут по поводу находки на болоте, – сказала она, жуя яблоко. Внимательно прочла пару газетных сайтов.

– Нашли, вероятно, мою жену? – спросил Викинг.

Она кивнула.

– Да-да. «Хелена Стормберг утонула в болоте в августе 1990 года…»

– Это мужчина, – сказал Викинг. – И он не утонул.

Хелена подняла на него глаза.

– Его приколотили ко дну болота. Дерево сгнило, и скелет всплыл.

– Приколотили?

– Забили кол в сердце.

– Как того мужика из Бокстена?

– Какого мужика? – переспросил Викинг.

Хелена быстро вбила что-то в маленький дисплей телефона, внимательно прочла, не переставая жевать.

– Трупы в болоте встречаются весьма часто, – сказала она, не отрывая глаз от экрана. – По всей Северной Европе в больших количествах. Их найдено несколько сотен, большинство из железного века. Человеческие жертвоприношения. Хотя тот мужик, которого нашли на болоте у Бокстена неподалеку от Варберги, – с ним все иначе. Он из Средневековья. Загнан в болото тремя кольями. Дубовый кол в сердце, два других, березовых…

Она замолкла, продолжая читать, перелистывая экран вверх и вниз.

Человек из Бокстена. Кажется, Викинг где-то слышал это выражение.

– Как он туда попал? – спросил Викинг.

Пару минут Алиса читала молча. Викинг снова положил в рот жевательную резинку.

– Считается, что его убили, – ответила Алиса. – На него напали спереди, нанеся сильный удар в подбородок, второй в правое ухо, так что он упал на землю, а затем добили ударом по затылку. Прибивание трупа колом связано с верой в призраков, так что убийца пригвоздил его к болоту, чтоб тот ему не являлся.

– К тому же очень удобно, когда не хочешь, чтобы тело обнаружили. О мотивах что-нибудь говорится?

– Разумеется. Пишут, что он приезжал в Халланд, чтобы взыскать налоги или же конфисковать землю…

– Очень интересно, – откликнулся Викинг. – А откуда это известно?

– Подожди, сейчас.

Она прочла еще несколько строк.

– Он был изящного телосложения, привык к верховой езде, не занимался тяжелым физическим трудом. У него наблюдались первые признаки ревматической болезни, характерной для людей высшего сословия, ведущих сидячий образ жизни. Предполагают, что он жил в XIV веке и служил чиновником при каком-то могучем правителе. В Халланде в те времена проживали только крестьяне, так что он был кем-то вроде сборщика налогов. Или же судебным исполнителем.

– Таково авторитетное мнение ученых из Википедии?

Алиса улыбнулась и кивнула на дисплей.

– Дубовый кол, который забили ему в сердце, был частью средневековой конструкции, удерживавшей солому на скате крыши. Вера в магическую силу болота существовала чуть ли не до середины XIX века.

Он поцеловал ее, забыв о жевательной резинке во рту, почувствовал, как она отвечает ему. Удивительно, как руки и язык сохранили память о ее теле. Ощущения были в точности те же, что и тогда. Тот же запах, то же дыхание, касавшееся его лица, когда они занимались любовью. Ее звуки, ее мощь. Ее суть осталась неизменной. Исчезли силиконовые груди, но это он воспринял с облегчением. Они его всегда смущали. Словно бы между ними двумя закрадывался кто-то посторонний.

Болью отзывалиcь пустые годы. Раны зажили, но шрамы на душе остались.

В постели она никогда не притворялась – так она говорила, и он ей верил. Но его немного смущало осознание того, кто она. Ее происхождение, ее воинское звание придавали ей новые грани, которые он не мог игнорировать.