Убийство в заброшенном поместье - Скиллаче Брэнди

– Точнее, что я не накопал, – поправил ее Эндрюс. – Вы велели проверить Элси Смайт, верно? У нее открыт банковский счет в Ньюкасле, все прилично, есть поступления и отчисления. Так вот, коммунальные платежи она проводит прямым депозитом, но за квартиру подобных платежей нет.

– То есть раз в год мисс Слоун не получает свой чек? – спросил МакАдамс, приподнимаясь со своего кресла.

– Нет, сэр, – ответил Эндрюс с улыбкой. Но Мак-Адамс лишь покачал головой. Не такая уж и улика: значит, платила наличкой, чтобы уменьшить налог.

– Стоит спросить хозяйку, но едва ли это хорошие новости, – сказал МакАдамс. Эндрюс улыбнулся еще шире.

– Беспокоиться не стоит. Лучшее мы приберегли напоследок, – сказал он. – Наши юристы кое-что нашли. И тут есть чему порадоваться.

Руперт и Эмери прибыли незаметно, и вскоре их развели по разным комнатам для допросов. Между тем Грин и Гридли по очереди вводили МакАдамса в курс дела насчет тех общих юридических вопросов, которые помогли бы понять, как именно Руперт Селькирк оформлял документы.

– Это не самое сложное дело, уверяю вас, – объясняла Гридли, заткнув карандаш за ухо. – Не отмывание денег или что-то настолько же вопиющее. Но семейный поверенный просто не имеет права распоряжаться собственностью посредством лишь своей подписи.

– Потому что?

– Потому что это все равно что сказать – я этим владею, – объяснила Грин. – Допустим, у меня есть машина, я даю ее в аренду Гридли, а она дает ее в аренду вам, меня о том не уведомив. Понятно? Руперт, конечно, умный. Он попытался обойти это в контракте, передав право собственности только на коттедж, но не на землю, на которой он расположен. Своего рода лазейка, все равно что сквоттер [29], претендующий лишь на половицы и штукатурку.

– А это не является законным действием? – спросил МакАдамс, чтобы удостовериться наверняка. Грин покачала головой.

– Без разрешения семьи это незаконно. У него нет права подписи или права распоряжаться имуществом.

– И это самый главный козырь, – сказала Гридли, заходя с МакАдамсом в комнату для допросов. – Селькирк поставил свою подпись, будто это он владелец поместья, а не Джо Джонс. Эмери подписал контракт в качестве свидетеля.

МакАдамс посмотрел через одностороннее стекло и увидел Эмери – тот сидел прямо и напряженно. Неудивительно, что он тогда так занервничал во время беседы в их офисе: его босс явно втянул его в определенно противозаконные действия – от имени Сида, ныне покойного. Что же такого важного было в этом деле?

– Дай пять, – сказал МакАдамс и вошел внутрь. Грин должна была присоединиться к нему позднее. По опыту МакАдамс знал, что снятие напряжения содействует процессу. И он любил начинать допрос первым.

– Детектив-инспектор МакАдамс допрашивает Эмери Лэйна, – сказал он в диктофон. – Мистер Лэйн, вы понимаете, почему находитесь здесь?

– Полагаю, у вас остались вопросы по поводу Сида Рэндлса, – тихо сказал Эмери.

МакАдамс постучал по стальной столешнице, словно стряхивал пепел с несуществующей сигареты.

– На самом деле я собираюсь задать вам вопросы о вашем начальнике.

– О мистере Селькирке? Он превосходный работодатель.

– Он порядочный, честный? – спросил МакАдамс.

Казалось, Эмери уменьшился в размерах – так он сжался внутренне.

– Полагаю, что так, да, – ответил он.

– Понятно. – МакАдамс пододвинул бумаги. – Я передаю допрашиваемому документ, – сказал он для записи и сел напротив Эмери.

– Скажите, пожалуйста, что это?

– Контракт между Сидом Рэндлсом и Рупертом Селькирком.

– Хорошо. Не могли бы вы сказать, что не так с этим контрактом?

Лицо Эмери ничего не выражало.

– Что не так? Я не понимаю.

В этот момент появилась Грин. Она принарядилась в элегантный темно-серый блейзер, а со своими чрезвычайно туго заплетенными афрокосичками выглядела она устрашающе профессионально. Грин кратко, но очень емко объяснила причины того, почему контракт Руперта представлял собой результат незаконных действий, засвидетельствованных Эмери. МакАдамс радовался, глядя на нее: и движения отточены, и лицо словно резцом выточено.

– Таким образом, – заключила она, – этот документ может быть использован для предъявления обвинения Руперту Селькирку в лжесвидетельстве, ложном присвоении и узурпации собственности.

Эмери закашлялся и потянулся за водой в пластиковом стаканчике.

– Я не разбираюсь в имущественном праве, – хрипло сказал он.

– Вы хотите сказать, что не знали, что этот контракт был составлен незаконно? – спросил МакАдамс. – Или же что, подписывая его, Руперт притворялся, будто имеет право собственности?

МакАдамс подождал, пока Эмери осмыслит сказанное, а затем наклонился вперед, опираясь на стол, в стиле свой начальницы.

– Очень странно, не правда ли, что в тот самый момент, когда законная наследница приезжает и вступает в права владения, неожиданно аннулируя этот самый контракт, Сида Рэндлса обнаружили мертвым? Что на это скажете?

Эмери отпил еще воды.

– Я подожду своего поверенного, – сказал он.

– Ваш поверенный в соседней переговорной, – напомнил МакАдамс. – Я задал вам простой вопрос. Знали ли вы, что Руперт был вовлечен в противозаконную деятельность?

– Он ничем противозаконным не занимался.

Эмери сказал это очень тихо, едва слышно. Мак-Адамс кивнул Грин, и она снова вышла на передний план атаки.

– Мистер Лэйн, уверена, вы согласитесь, что клиенты мистера Селькирка сочтут подобный контракт по вопросам имущества незаконным действием.

Эмери побелел при упоминании репутации Руперта, так что Грин решила воспользоваться преимуществом.

– Клиенты хотят доверять своему поверенному. Как вы понимаете, мы найдем других адвокатов, которые с радостью выступят свидетелями-экспертами для разбора пунктов данного контракта.

– Свидетелями? – спросил Эмери.

– Да, на суде, – сказал МакАдамс, мысленно подводя итоги. Обвинение никто еще не предъявлял, но это можно сделать очень быстро, поскольку у них есть доказательства неправомерных действий. – И этого, по крайней мере, будет достаточно, чтобы лишить его адвокатской лицензии, – продолжил он.

У Эмери так сильно сжалось горло, что МакАдамсу показалось, будто он услышал щелчок миндалин. Эмери же еще больше сжался в своем безупречно отглаженном костюме.

– Это будет процесс по делу об убийстве, мистер Лэйн.

– Только не убийство! – воскликнул Эмери и едва не задохнулся.

Вот и настала пора забрасывать наживку. МакАдамс откинулся на спинку стула.

– Вы можете быть свободны, мистер Лэйн, поскольку вы заверили нас, что не имеете к этому делу никакого отношения.

Грин стукнула МакАдамса по колену под столом. Она не понимала, к чему тот ведет. Он ответил ей тем же, пытаясь сказать «подожди, и увидишь сама, только не перебивай».

– Мистер Селькирк совершил глупый и необдуманный поступок, и мне бы не хотелось, чтобы это пятно легло и на вашу репутацию, – продолжил МакАдамс. – Люди часто поступают глупо и необдуманно, когда их шантажируют. Вы согласны?

Эмери побелел как полотно. Он не мог поднять взгляд даже на уровень галстука МакАдамса. Последний изобразил на своем лице что-то вроде сожаления, впрочем, не совсем притворного.

– Мистер Лэйн? За что могли шантажировать мистера Селькирка? Такой ведь честный, порядочный, давно зарекомендовавший себя профессионал, у него много друзей и единомышленников. Он же не стал бы этим всем просто так рисковать?

Грин, казалось, начала понимать, куда клонит Мак-Адамс.

– Возможно, он кого-то защищал, – предположила она.

– Вы сказали, он превосходный работодатель, мистер Лэйн, – продолжал МакАдамс. – Он же ведь еще и ваш друг? Вы бы солгали ради него?

Эмери простонал и закрыл лицо руками. МакАдамс перевел дыхание и быстро взглянул на Грин. Та кивнула. Наконец они подвели его к нужному ответу.

– У вас же нет здесь семьи, на Севере? – тихо спросил МакАдамс. – И хотя у Руперта Селькирка она есть, в этом городе нет ни единого свидетельства о том, что он прожил здесь почти сорок лет и был женат.