Алмазный эндшпиль - Михалкова Елена Ивановна

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69

Но Моня отрицательно покачал головой.

– Сейчас… – пробормотал он и сунул Белову стакан. – Вы же ничего не знаете! Сейчас…

Он вскочил, добежал до кабинета и скрылся за дверью. Майя вопросительно посмотрела на Антона. Белов пожал плечами.

Через минуту Верман вышел в одной рубашке, без пиджака и жилета, утирая лицо платком. Он забросил в рот две таблетки, вырвал у Антона стакан и судорожно глотнул воды. По подбородку потекли две струйки.

Выпив таблетки, Моня плюхнулся на стул и застыл, обхватив голову руками. Некоторое время Майя выжидала, не начнет ли Верман говорить, но тот молчал, и она не выдержала:

– Моня, все совсем плохо? Скажите хоть что-нибудь! Что случилось?

Моня качнулся на стуле.

– Нас кто-то сдал, – простонал он. – Хрящевский узнал, что я купил «Голубого Француза»!

– Вот черт, – упавшим голосом сказала Майя.

– Да! – Верман внезапно вскочил и потряс кулаком. – Именно черт, а не кто-то другой! Боже мой, боже мой… Я все поставил на этот бриллиант! Такая невероятная, счастливая случайность, что он достался именно тогда, когда был нужен… Я решил, это знак судьбы! Само провидение желает, чтобы мы спаслись! Разве появление «Француза» можно было истолковать как-то иначе?! Ведь он пришел сам, когда его не ждали, и достался нам буквально даром! А Краузе? Он как будто предчувствовал, что я сообщу ему о бриллианте – сразу сорвался и прилетел сюда. Волна успеха, вот как это называется! Нас бы вынесло этой волной так далеко от Хрящевского, что он мог бы лишь кусать себе локти, но Вермана с Дворкиным ему было бы уже не достать! И проиграть – сейчас, в двух шагах от победы?!

Моня в отчаянии ударил пухлым кулаком по витрине и сам взвыл от боли.

– Это Краузе, Краузе, больше некому! – тряся ушибленной рукой, приговаривал Верман. – Больше никто не знал. Проклятый немец! Фашист! Мерзавец! Не зря он вчера старался вытянуть из меня все подробности! О-о-о, если бы я только догадывался! Я бы прикончил его там, в кафе, этими же руками!

Моня потряс перед собой короткими толстыми ручками. Это выглядело смешно, но ни Антон, ни Майя не улыбнулись.

Ювелир забегал кругами по салону в лихорадочном возбуждении.

– Краузе, Краузе, Краузе… – твердил он, словно ненормальный. – Вот кто во всем виноват! Когда мне позвонили и сказали, что Сема у них, я сразу все понял! Моня Верман совсем не такой глупец, как думают некоторые. Нет, черт возьми, он вовсе не такой глупец! Он гораздо хуже, чем глупец! – закончил Верман упавшим голосом.

Он резко оборвал свой бег, встал как вкопанный и закрыл глаза.

– Моня, – робко позвала Майя. – Моня, скажите… Что хотел от вас Хрящевский?

Верман криво улыбнулся:

– А как ты думаешь?

– Перекупить камень?

Ювелир открыл глаза, убедился, что Майя спрашивает всерьез, и демонически расхохотался.

– Перекупить?! Перекупить?!Господи, Марецкая, в каком мире ты живешь?! Я тоже хочу в эту волшебную страну, где бандиты покупают драгоценные камни у бедных ювелиров! Как бы счастливо мне жилось там…

Он доплелся до стула и мешком осел вниз, повторяя: «счастливо, счастливо».

Антон подал голос:

– Хрящевский не покупает то, что можно взять.

– Вот именно, – с горечью подтвердил Моня. – Поэтому он хочет, чтобы я просто отдал камень ему.

– Как – отдал… – обескураженно проговорила Майя. – А что взамен?

– А взамен он выпустит Дворкина целым и невредимым.

Майя уставилась на него в надежде, что это была глупая шутка. Но Верман и не думал шутить.

– И вы сидите и ждете? – поразилась она. – Вместо того, чтобы уже писать заявление в прокуратуру?! Моня, вы что! Надо действовать, немедленно! Вашего Хрящевского прижмут к ногтю как обычного уголовника, которым он и является! Это серьезное преступление, и на этот раз он не отвертится.

Верман с надеждой поднял голову.

– Записи с камер наблюдения, наши показания, – воодушевленно продолжала Майя. – Этого будет вполне достаточно, чтобы завести дело и найти похитителей. Послушайте, ваш великий и ужасный Хрящевский сам себя подставил!

– И как же он себя подставил? – скептически хмыкнул Антон.

Майя осеклась.

– Мы ведь с тобой видели… – пробормотала она.

– Мы с тобой видели, как два человека увели Семена Львовича с собой. То же самое видели и камеры наблюдения. Сема шел сам, его не волочили силком. Но даже если бы и волочили – при чем здесь Хрящевский? Как ты собираешься связать похищение с ним лично? Допустим, следственная группа быстро выяснит, кто были те двое, что увезли Сему. Только предположим, хотя выяснить это не так-то просто – номера на машине наверняка липовые. И что потом?

– Но ведь Моне звонил Хрящевский и предложил камень в обмен на Сему! Что это, как не требование выкупа?

Майя посмотрела на Вермана, ожидая подтверждения своим словам. Но, к ее ужасу, Моня печально покачал головой.

– Конечно, вам звонил не сам Хрящ, – утвердительно сказал Антон.

– Конечно, нет, – вздохнул тот. – Понятия не имею, кто разговаривал со мной. Но точно не он.

Антон пожал плечами:

– Я так и думал. Хрящевский никогда бы не подставился так глупо.

– Но это наверняка его помощники!

– Ну и что? Он заявит, что впервые слышит о похищении, а инициатива его подчиненных не имеет к нему никакого отношения. Так уже было, когда установили, кто застрелил Севу Алмазного. Исполнителя-то нашли и даже взяли живым, но связать его с Хрящом не удалось – не набралась доказательственная база.

Майя не нашлась что ответить.

– А Сева между тем остался лежать с дыркой в голове, – со значением добавил Белов.

Верман вздрогнул.

– Вы хотите, чтобы Сему ждала такая же судьба? – безжалостно сказал Антон. – Хрящевский решил нас наказать, а заодно извлечь выгоду. Мы взбесили его, попытавшись ослушаться! Могу поклясться, теперь он пойдет на все, но проучит нас. Можем заключить пари: как долго проживет Дворкин после того, как на стол прокурора ляжет заявление о его похищении. Хотите опознавать Сему по разложившимся останкам? Может, Хрящ и не получит камня, но Дворкина он вам не отдаст. Поймите вы оба – Хрящевский только что объявил вам войну и захватил первого военнопленного. Будете сражаться? Рискуя его жизнью?

Ответом ему было гнетущее молчание.

Наконец Моня сдался:

– Нет. Конечно же, нет.

– Тогда у вас нет выбора. Нужно передать «Француза» Хрящевскому.

– Подождите! – воскликнула Майя. – Где гарантия, что, получив бриллиант, Хрящевский не убьет Сему?

– Нет такой гарантии, – отрезал Белов. – Никто тебе ее не даст. Зато я могу дать гарантию, что если Хрящевский неполучит бриллиант, он совершенно точно убьет его. Моей гарантии тебе будет достаточно?

Верман совершенно сник. Майя сползла на пол рядышком с его стулом, обхватила колени руками. Белов стоял над ними – прямой, бесстрастный – и молча ждал.

– Звоните сейчас, – поторопил их Антон. – Звоните и соглашайтесь. Каждая минута промедления – это дополнительные страдания для Семы. Думаете, с ним будут хорошо обращаться? Я сомневаюсь.

Его слова окончательно решили дело. Моня тяжело поднялся, достал телефон и набрал номер.

– Я согласен на ваше предложение, – глухо сказал он в трубку, когда ему ответили. – Говорите, где и когда состоится передача.

Три часа спустя возле банка остановилась длинная серебристая «ауди», из которой выбрались трое: охранник, за ним низенький пожилой человечек с круглой лысиной и представительный полный мужчина барственного вида. Дымов, а это был именно он, ухватил за рукав человечка, покорно стоящего на тротуаре, и предупредил:

– Верман, чтобы без глупостей!

Моня открыл рот, чтобы возразить, но промолчал. Он казался совершенно раздавленным.

Телохранитель оглядел улицу, плотно заставленную машинами, и мрачно пробасил:

– Валентин Петрович, нехорошее местечко. Слишком много тачек, половина – темные. Кто в них сидит, не разберешься.

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69