Заговор генералов - Незнанский Фридрих Евсеевич

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106

– Все они, конечно, одним миром мазаны, и народ это видит, но ведь по-прежнему верит, сколько его ни обманывай. Вот как мы приучили людей верить власти! – Сиротин не то торжествовал, не то обличал, сразу понять было трудно. – Но, заметьте, все, кого Президент отстранил, послал к такой-то матери, все до единого баллотируются в губернаторы, каково!

– А что странного, наворовали наверху, теперь станут воровать в своих вотчинах. Везде так. А что, у вас в этой конторе иначе разве? Я не вас, Алексей Андреевич, упаси Боже, имею в виду…

– Где нынче не воруют!… – безразлично подтвердил кадровик. – Вот вы про нас заметили. Так ведь подвалы ж немереные. Добро хранится кое-как. Который год ремонт капитальный все откладывается по причине недостатка средств. А тут – то потоп, то пожар, и старье, известно, хорошо горит. Умные люди говорят, что старью тому цены нет! Мильёны за него предлагают. Нет, пусть лучше дома пропадет, но никому не отдадим, не продадим!…

– А может, стоит послушать умных-то людей? – с усмешкой предложил Турецкий.

– Так ведь в том вся и соль! – словно обрадовался Сиротин. – Одни говорят: давайте лишимся малого, зато сохраним большое. А другим такое предложение вострый нож в сердце. Грабеж Отечества!…

– И помирить их нельзя? – усомнился Турецкий.

– Ни в жисть, – твердо сказал кадровик, почему-то отворачиваясь от гостя. – Вот они, несогласные то есть… и того…

– Доспорились, значит?

Сиротин кивнул, достал из стола спичечный коробок, заострил спичку и стал ковырять ею в зубах.

– Сперва до угроз доходило, а потом вдруг ка-ак началось! И покатилось… Ежли уметь читать, там, – он ткнул пальцем в гору папок, – много чего любопытного… – И он кивнул, глядя Турецкому в глаза и словно ставя точку.

Наконец появился Парфенов. Алина тут же подала список изымаемых «по постановлению Генеральной прокуратуры» документов, Турецкий протянул его Парфенову и попросил тщательно проверить. Чтоб потом никаких претензий не было. А когда Игорь закончил проверку, Турецкий поставил свой автограф, приказал унести папки в машину и возвращаться для получения следующего задания. Сиротин насторожился, но Александр Борисович не стал расшифровывать своей последней фразы.

– А как тут у вас, Алексей Андреевич, со служебными помещениями сотрудников? Тесно, поди?

– Друг у друга на плечах сидят. Каморки. И в каждой, несмотря на строжайший приказ, норовят кипятильник воткнуть! А потом возмущаются: никакой техники безопасности! Да у нас все без исключения пожароопасно!

Турецкий кивал, слушая его. Дождался возвращения Парфенова.

– Ну вот, это я к тому спрашивал, что раз в тесноте, то и нам с вами облегчение. В некоторой степени. Я попрошу вас, Алексей Андреевич, дать указание, как вы теперь тут самый главный, – Турецкий улыбнулся, отдавая должное власти Сиротина, – показать помещения, где трудились погибшие женщины. Их рабочие, так сказать, места. К сожалению, нам придется несколько нарушить трудовую атмосферу в этих стенах. Игорь Васильевич ознакомится со всеми материалами, хранящимися в письменных столах или сейфах указанных сотрудников, и произведет выемку тех, которые понадобятся следствию в соответствии со статьями 167-171 УПК России. Вот соответствующее постановление… Мы же с вами, полковник, в некотором роде коллеги и хорошо понимаем необходимость подобных акций. Но я постараюсь свести неудобства, доставляемые вашему коллективу, до минимума. В течение буквально получаса подошлю еще парочку-тройку сотрудников прокуратуры в помощь следователю, хорошо? А на вас и вашу замечательную помощницу рассчитываю в том смысле, чтоб в отделах, где будут работать мои люди, не создавалось ажиотажа, лишних эмоций не нужно, проблем с понятыми. Просто идет обычная, рутинная следственная работа.

По лицу Сиротина трудно было определить его отношение к неожиданному демаршу Турецкого. Все вроде бы шло чин чинарем, и вдруг – нате вам! Не мог же не видеть отставной полковник несуществующего в своем первозданном виде Комитета государственной безопасности, как мягко и, главное, без всяких возражений с его стороны взял инициативу в свои руки «важняк» из Генпрокуратуры. Как без всякого давления вынудил идти ему навстречу буквально во всех вопросах. Ну что ж, значит, и дальше все должно следовать тем же логическим путем. Сиротин кивнул, выражая полное согласие с указаниями Турецкого, которым просто из уважения к нему, Сиротину, была придана форма убедительной просьбы. Подкрепленной санкцией Генпрокурора.

– Алина, – распорядился кадровик, – приступай. Проводи товарища. Ну а мы с вами, Александр Борисович, неужто, как говорится, оставим злобу на дне стакана? – Он разлил остатки коньяка по рюмкам и поднял свою, указав Турецкому на другую. – На дорожку и за взаимопонимание?

– С удовольствием. – Следователь поднял свою рюмку. – Как у нас иногда говорят: чтоб свидеться при лучших обстоятельствах! Не возражаете?

Сиротин не возражал, и они выпили стоя, после чего пожали друг другу руки, и кадровик проводил гостя до лестничной площадки. Снова прощаясь, Турецкий словно бы вспомнил:

– До скорой встречи, Алексей Андреевич. Я вот все думаю над вашими словами. А ведь те, кто предлагали пожертвовать малым, они, похоже, кое в чем преуспели? И какие-то акции в этом направлении наверняка провели, или не так?

– Все возможно, – неохотно пожал плечами Сиротин.

– А средств у библиотеки как не было, так и нет. Вот ведь незадача, верно, Алексей Андреевич?

Сиротин снова пожал плечами.

– Как считаете, стоит вызвать к нам, в прокуратуру, вашего Зверева? Или снова потолкаться в приемной, пока у их высокопревосходительства не проклюнется возможность дать аудиенцию?

Сиротин поиграл крупными, кустистыми бровями, хмыкнул и неожиданно по-мальчишески подмигнул Турецкому:

– Не худо бы…

– Вот и я так думаю. Между прочим, – Александр Борисович приблизил губы к уху Сиротина, – нынче в Думе никаких вечерних заседаний не предвидится. Утром по радио сообщали. Сам слышал.

И, подмигнув в ответ, бегом спустился по лестнице.

Через десять минут Александр Борисович поднимался в свой кабинет. А еще через пять разговаривал по телефону с Игорем, давая ему необходимые указания, исходя из сведений, добытых Юрой Гордеевым, и почти неуловимых подсказок начальника отдела кадров библиотеки. Игорь пожаловался, что всяческих бумаг в буквальном смысле невпроворот. Одному – тут до морковкина заговенья. Девочки хоть немного помогают, подсказывают, о чем речь. В общем, понял тоскливые жалобы следователя Турецкий, нет ничего хуже бабьего архива. Порядок ведом лишь одной хозяйке, но она его никому уже не объяснит. Кроме того, похоже, тут уже прошлась чья-то заинтересованная рука. Поэтому при всем желании удача может проистекать лишь от ошибки предыдущего «проверяющего». Перевернули же вверх дном всю квартиру Марины Штерн, как рассказывала Лариса. И здесь, видимо, пошуровали, когда все сотрудники разошлись по домам. Впрочем, почему не надеяться на удачу? Вот одному только…

Турецкий, как и обещал, тут же отрядил на помощь Игорю и под его руководство Грекова с Артюшей. Первый все еще переживал неудачу с квартирой Калошина, а второй ошивался в ведомстве Грязнова, где Славка организовал допрос Криворучко.

Александр Борисович и сам не очень верил в пользу проведения данной акции в библиотеке. Не дураки же противостоят прокуратуре. И весь компромат на себя давно уже выгребли и уничтожили. Ну разве что действительно пропустили что-нибудь, какую-то мелочь впопыхах. Просто им руководила сейчас привычная обязательность доводить каждое дело до логического завершения. Отрицательный ответ – тоже ответ. И лучше быть уверенным, что ничего не забыл, не пропустил по небрежности. Да и молодежь следовало бы подтянуть, вздрючить маленько, заставить быстрее двигаться. Греков вон совсем расклеился, а ведь, говорят, жесткий мужик. Лильку бы сюда с ее женской дотошностью, тщательностью. Но что-то у них там не клеится. Там – не у Федотовой на Таганге, как понял Турецкий, а в районе меркуловского кабинета, то бишь в родной Генпрокуратуре. Костя темнит, что-то умалчивает, мнется, но не раскалывается. Словом, рассчитывать на нее не приходится. А почему, собственно? Завтра истекает отпущенный ей трехдневный отпуск по семейным обстоятельствам, значит, вполне уместно поинтересоваться ее дальнейшими планами. И Турецкий решительно снял трубку.

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106