Не убивайте мою собаку! - Булганова Елена

– Это не Дашин пакет, – перебила его Марина, даже улыбнулась от облегчения. – Она у нас бананы на дух не переносит. Это, наверное, Ярослава кинула. Пошла выбрасывать мусор на второй этаж, там кто-то ее напугал, возможно, напал. Она побежала вверх по лестнице, пакет машинально несла с собой, здесь только выронила.

– Напал среди бела дня? – усомнился сосед. – Девочка бежала восемь этажей, наверняка кричала, и никто не выглянул, не услышал?

– Могла и не кричать, от страха спазм случился. – Марина знала, сама пару минут назад перенесла такое. – А может, она слышала позади себя подозрительные звуки и таилась, шла на цыпочках. Надеялась, что преследователь отстанет, свернет к какой-нибудь из квартир. Так даже вернее, бегом ей столько не пробежать. А он специально шел медленно, направлял ее к чердаку, потом к крыше. Миш, ее сбросили, точно! А потом, когда ты побежал вниз, этот кто-то спустился, раскидал тут одежду и ушел.

– Тогда он может быть еще в доме, – севшим голосом подытожил Михаил.

– Возможно…

Марина больше не хотела ни говорить, ни думать о случившемся. Голос соседа, рассуждавшего вслух, сделался невыносим. Она с силой стиснула пальцами виски, а хотелось зажать уши. А еще больше хотелось собрать одежду и скинуть туда же, в мусоропровод, – он в их доме находился на четных этажах. Но она опоздала: стукнул лифт, и как-то одномоментно площадка заполнилась народом. Тут были и полицейские, так что Марина и Михаил поспешили отступить к своим квартирам, представители власти проводили их тяжелыми взглядами. Женщина замешкалась, пропуская соседа: они жили дверь в дверь, не разминуться.

Но еще раньше отворилась дверь ее квартиры, оттуда выглянула Даша в халатике и с розовым от долгого купания лицом.

– Мам, ну ты куда подевалась?.. Ой, а что происходит?

Видеть толпу у лестницы из их закутка она не могла, но отлично слышала гул голосов, переводила встревоженный взгляд с матери на соседа и обратно.

– Я сейчас приду, Дань, прикрой дверь, – попросила Марина.

Дочь с удивительным для нее послушанием молниеносно исчезла.

– Нужно им сказать. – Окунева совсем растерялась, происходящее теряло очертания реальности, превращалось в сцену из фильма, которая никогда не может воплотиться в реальности. – Предупредить. Может, убийца до сих пор на крыше. Может, даже не один.

– Я скажу, Марин. Ты иди к Даше.

И она тут же юркнула в свою квартиру, плотно затворила дверь, вжалась в нее спиной. Сделала с десяток глубоких вздохов, прежде чем позвала:

– Данюсь, ты где?

Испугалась, не получив ответа, бросилась в комнату дочери. Даша уже успела переодеться в домашнюю футболку и треники, распахнула окно и пыталась сквозь сетку разглядеть, что творится под их окнами. Оглянулась на мать.

– Мам, можно ее вынуть? Я хочу посмотреть, почему там машины воют и люди кричат.

– Нельзя! – выкрикнула Марина.

Сетка была зафиксирована, потому что только вчера заходила в гости сестра мужа с малышом. Под предлогом ее прихода Марина предпочитала в теплые дни всегда держать сетку в таком виде, а ключ при себе: не дай бог дочь с подружками зачем-то полезут на окно, тоже ведь дети еще.

– А что там случилось, внизу? – Даша, шумно дыша, испуганно вглядывалась в лицо матери. Высокая, в отца, Марину она почти догнала ростом, но худющая, как тростиночка. Огромные глаза стали почти круглыми.

– Несчастный случай, – ответила Марина, пытаясь сообразить, как донести до дочери страшную правду. – Дань, ты скажи мне, Яся сегодня была у нас в гостях? Вы с ней вместе из школы пришли?

Даша заморгала часто-часто, замотала головой.

– Яся? Не-ет. Мы поссорились, мам, и вообще ее училка задержала. Ой, мам, это с Яськой несчастный случай? А что с ней произошло?

И застыла с приоткрытым ртом, дожидаясь ответа.

– Кажется, она выпала из окна, – предоставила ей мать правдивую, но крайне обтекаемую версию.

– Из какого окна, ты что? Как она могла выпасть?

– Не знаю точно, возможно, из своего. – Говоря это, женщина потихоньку отступала к двери, ей срочно захотелось проверить кое-что еще.

– Но она не сильно пострадала, да? У Яськи же первый этаж… хотя могла сломать себе что-нибудь… я побегу узнаю, как она! И не важно, что мы в ссоре!

– Нет! – Марина широко раскинула руки, заслоняя собой дверь. – Ты никуда не пойдешь! Твою подругу уже увезли в больницу.

Прекрасные Дашины глаза наполнились слезами, как и всякий раз, когда на нее повышали голос. Она охнула, обхватила себя руками.

– Неправда, мама! С Яськой случилось что-то очень плохое, нет, ужасное! Я слышала, как кричала под окнами тетя Виктория, она бы не стала так вопить из-за перелома! Скажи мне, Яська умерла, умерла, да?!

Марина коротко кивнула. И тут же распахнула объятия, но Даша крутанулась на пятках, бросилась лицом вниз на свою кровать и зарыдала, почти завыла. Мать с минуту стояла над ней с потерянным видом, гладила по спине, что-то говорила. Когда хрипы стали устрашающими, пошла на кухню, чтобы принести воды. Но первым делом, как и хотела, заглянула в холодильник, где на нижней полке утром лежала великолепная солнечно-желтая кисть бананов. Вот только теперь от нее осталось меньше половины. Марина провела ладонью перед глазами, словно хотела смахнуть вид этой кисти, забыть о ней. Сделала несколько глубоких вздохов, налила воды в чашку и вернулась в комнату дочери.

Даша уже не рыдала, похоже, выдохлась. Только всхлипывала, иногда вздрагивала всем телом. Марина присела рядом с ней на кровать, коснулась плеча. Тоненькое подвывание в ответ.

– Это нужно пережить, дочка. Мне жаль, что тебе так рано пришлось столкнуться с потерей. Так уж получилось, но нужно быть сильной.

Она говорила и удивлялась, почему вроде бы правильные фразы звучат так жалко, нелепо. Ну почему ее никто не научил, как нужно себе вести и что делать в самые сложные моменты жизни? А потом позвонили в дверь.

Пришли двое полицейских, оба в форме, а различать чины она не умела. Могла опознать только лейтенанта, потому что в таком звании был Николай, когда они познакомились. Молодой в очочках полицейский выглядел так, словно повидал все на свете и ничем его больше не удивить. Второй, уже предпенсионного возраста, напротив, ровно и благостно лучился тщательно выбритым круглым лицом. Марина испугалась и пожалела, что не успела позвонить мужу, нужно было сделать это, едва вошла в квартиру. Примчаться с дачи он бы не успел, но мог позвонить по старой дружбе каким-нибудь влиятельным людям из полиции.

– Проходите в комнату, – сказала, пытаясь выглядеть спокойной и дружелюбной. – Простите, у дочки истерика, погибла ее подруга. Я буду иногда проверять, как она там.

– Собственно, мы и хотели поговорить с вашей дочерью, – немедленно парировал молодой, голос какой-то хищный, на клекот похож. – В вашем присутствии, разумеется. И когда успокоится. Девочки ведь тесно общались?

– Да. – Отрицать она не собиралась, все в доме это знали. – Даша и Ярослава дружили с шести лет. В детский сад ходили в одну группу, потом в один класс…

– Ну, это она нам сама наверняка расскажет, – перебил старший, улыбнулся ей щербатым ртом. – Сперва к вам, гражданочка, несколько вопросов. Вы-то сами где были, когда беда случилась?

– Подходила к дому. Я… я дико испугалась, когда увидела. Была дикая мысль про дочку, потому что…

– Потому что девочка упала прямиком под вашей лоджией, – подытожил младший с непроницаемым видом, вроде как успел утомиться от беседы. – Кстати, можно нам ее осмотреть? Лоджию, я имею в виду.

– Конечно. Только у нас там намертво все заделано, упасть невозможно.

Выложив главный козырь, Марина приободрилась, распрямила плечи. Какой же молодец их сосед, что первым делом вспомнил про лоджию!

– А мы ничего и не имели такого в виду, – говорил старший, пока молодой прогуливался по лоджии, зачем-то складывал руки домиком и прижимался носом к стеклу. – В доме напротив многие в такую жару отдыхали на своих персональных балконах и видели момент падения. Бедняжка упала с крыши. Очевидцы поведали, что девочка носилась по периметру крыши и заглядывала вниз, вычисляла вашу лоджию. Вроде бы никто ее не преследовал. Потом легла на живот, свесилась вниз и стала что-то кричать. Но что именно, увы, никто не слышал. А ваша дочь, случайно…