Игры Сушеного - Есипова Оксана

Здесь собирается отборная магическая столичная тусовка, которую завсегдатаи коротко называют магсоо (магическое сообщество), и прибившиеся к ней шалопаи и нахлебники. Подобные места славятся тем, что о них вроде как никто не знает, но и документы на входе не спросят. Шепнули адресок – что ж, заходи, если не боишься, а там видно будет, как карта ляжет.

Бывало, что мелкие сошки затаскивали сюда длинноногих юных девчонок модельной внешности, чтобы похвастаться перед ними принадлежностью к таинственному богемному миру, и некоторое время восторженные дурочки продолжали захаживать в «китов», очарованные сладостью запретного плода. Но вскоре понимали, что маги – не мажоры с Патриков, а весьма странные, а порой и опасные личности, от которых не дождёшься ни квартир, ни машин, ни даже ковров самолётов, и посещать кофейню переставали.

Злые языки шептали, что некоторые из моделей пропали навсегда, словно их не существовало на свете. Во всяком случае, в Москве их больше никто не видел. Но мало кто что болтает? Люди пропадают каждый день, большинство – отнюдь не по магическим причинам. А юные красотки, стремящиеся в столицу в поисках счастья, нередко возвращаются обратно. Возможно, напротив, дамам повезло, и они давно позабыли подозрительную кофейню, нежась на пляжах Дубая.

Но седовласые маги усмехались, слушая такие разговоры. Они считали, что это место принимает не всех. «Киты» сами выбирают, кого впустить, а кого – ненавязчиво вернуть обратно в реальность, оставив лишь горечь на губах, запах кофе и смутное ощущение, что ты что-то упустил.

«Китов» мне прошлым летом показала Нина во время одной из наших редких прогулок. Я предложил взять кофе в «Конфетнице», на что Нина хмыкнула и объявила, что покажет мне, где варят правильные напитки. На несколько эпатажный путь к заветной кофейне я тогда не обратил должного внимания, полностью сосредоточившись на ладной фигурке Нины, которая уверенно бежала впереди. Мои мысли витали вокруг хорошенькой ведьмы, а ещё больше вокруг собственных проблем, казавшихся тогда неразрешимыми.

Если я и обратил внимание на собравшихся фриков внутри кофейни, то счёл их одержимыми любителями кофе, которые уединились подальше от презренных дилетантов, поглощающих бурду в «Старевро» или «Латтемании» по цене крыла Боинга.

От моего внимания ускользнули едва заметные контуры пентаграмм на стенах, огромные деревянные полки с Таро и рунами, взять которые могли только их хозяева, на иных нарушителей немедленно нападала чесотка, а если они намёка не понимали, то начинали покрываться багровыми лопающимися волдырями.

Но кофе в «китах» и правда оказался хорош.

Поэтому, когда я вновь оказался в районе Тверской, то вспомнил про дивный уголок кофеманов и решил забежать на огонёк. С Ниной мы тогда уже расстались. Не без труда повторив путь к заветным «китам», я завалился в кофейню и был немало удивлён раздавшимися при моём появлении аплодисментами.

Оказалось, что новости о бандах Ажана и Степана достигли ушей обитателей «китов», как и о скромном магическом участии вашего покорного слуги в этой истории. Любой профессиональный мир, даже в таком огромном городе, как Москва, невероятно узок. Раболепствовать передо мной не стали, но пригласили выпить в мою честь принесенный лично хозяином коньяк.

В тот вечер я задержался в кофейне и уже через час составил себе представление о его постоянных обитателях. Позже выяснилось, что был прав почти во всех своих предположениях. Лишь один человек остался для меня загадкой: хозяин заведения по прозвищу Сушёный. Как его звали на самом деле, не знал никто.

Когда я заинтересовался историей прозвища, человек семь с неиссякаемым энтузиазмом поспешили рассказать свои версии, и каждый уверял, что именно его история правдива. Стоит ли говорить, что роднило их только одно: в каждой речь шла о невероятных приключениях Сушёного. Только чтобы успеть пережить всё, что мне рассказали, Сушёный должен был прожить лет шестисот.

Сам Сушёный, хотя и не был особенно разговорчивым, при случае подчеркивал, что магией не владеет. Спорить с ним никто не осмеливался, но по глазам присутствующих становилось понятно, что наивных дураков, верящих в эту байку, в тусовке нет. Временами хозяин магической таверны, как я окрестил заведение про себя, откалывал такие штуки, что самые авторитетные маги только стыдливо переглядывались и пожимали плечами. Да и просто поверить в то, что управляет заведением, которое посещают самые опасные жители и гости столицы, «случайный» человек, мог разве что совсем уж клинический идиот.

В «китах» принимались самые важные решения в магсоо, заключались контракты и даже выносились «приговоры» тем, кто нарушал негласный кодекс сообщества. К Сушёному шли за советом, благословением и обращались в случае неразрешимых конфликтов. В результате тот снискал одновременно славу Соломона и серого кардинала. Впасть в немилость к хозяину «китов» означало обрушить на свою голову проклятие. Я слышал смутные слухи о таких случаях. Кто-то в итоге был вынужден покинуть не только столицу, но и Россию, чтобы потом сгинуть где-то на чужбине от «несчастного случая». Кто-то годами замаливал грехи, становясь безмолвной тенью самого опасного члена магсоо.

Я не только обратил внимание на завсегдатаев, но наконец-то рассмотрел незаурядную обстановку.

Для начала меня покорили ароматы, которые с первых минут настраивали на особый лад: в кофейне пахло свежемолотой арабикой, а ещё сушёными травами и чернилами, но стоило сделать несколько шагов в сторону стойки, как запах сменялся на аромат индийских благовоний, полыни и ладана. Но это было не всё: что-то носилось в воздухе, что-то тревожное, призрачное, как дыхание неразгаданного сна, как не конца прикрытая дверь в иной мир.

Я вглядывался в стены, дышащие стариной, словно кофейня находилась не в доме, построенном менее ста лет назад, а в срубленном старинном тереме, и под пентаграммы проступали под моим внимательным взглядом и загорались золотистыми искорками. А едва я отводил глаза в сторону, как стены снова становились тусклыми.

За стойкой между современной крутой кофемашиной и кофемолкой с холодильником с прозрачной дверцей висела гроздь амулетов, свисающих на тонких серебряных цепочках и просто грубых кожаных шнурках. Официанты использовали амулеты также, как и всё другое кухонное оборудование, привычно шепча заклинание, без которого взять амулет мог только сам Сушёный. Иногда сам хозяин «китов» принимался за дело, и тогда в кофейне наступала пугающая тишина, посетили внезапно замолкали, только постукивала о плитку медная старая турка, да потрескивал огонь. Сушёный не признавал технику, а турка, в свою очередь, признавала за хозяина только его, впрочем, в этом не отличаясь от всех остальных.

Злые языки с опаской шептали по углам, что это одуряющий аромат кофе сковывает сердца и заставляет замолкнуть уста, в то время как пар медленно поднимается над туркой, и в нём проступают лица тех, кто посмел задумать недоброе.

В глубине кофейни стояли несколько столов из красного дерева, за которые никто не спешил присаживаться. Один из столов мог избавить от мрачных мыслей, другой изменял вкусовые пристрастия, третий превращал случайно просыпанный сахар в нежные лепестки лотоса и вытворял Боги знают что ещё, желающих проверить не находилось. Клиенты «китов» прекрасно знали, что всё в мире, а уж в этом месте точно, имеет свою цену, и цену немалую.

Посетители предпочитали обычные столы, которые на первый взгляд не фонили магией, и вроде бы опасности не представляли.

Вечерами кофейня освещалась многочисленными свечами, а на потолке тускло светились светлячки. Порой они устраивали целые представления, сновали по кругу в строго заданном порядке, словно пытаясь упорядочить магию, которая так и плескалась в «китах», подчиняя себе любую невольную мысль.

«Киты» отличаются от обычных кофеен также, как роскошные дворцы арабских шейхов от шалаша племени Тумбо-Юмбо. Но самое удивительное в заведении – его хозяин.