Пропасть - Харрис Роберт

Тон дальнейшему разбирательству был задан, и вскоре у Димера возникло ощущение, будто он смотрит пьесу, возможно в постановке Бирбома Три, в которой каждый актер получил и выучил свои реплики, в том числе и сам коронер, заявивший, что не видит необходимости раскрывать весь список приглашенных на пароход гостей и не собирается комментировать происшествие, а только изложит факты и попросит присяжных вынести вердикт.

Первый вызванный свидетель, капитан Уайт, подтвердил, что никто из гостей определенно не был пьян: «веселые, но трезвые».

Тут поднялся с места адвокат Энсонов.

Поллок: Сэр Денис был в хорошем расположении духа?

Уайт: Да.

Поллок: Рад услышать это от вас, поскольку мне хотелось бы, чтобы вы подчеркнули, что нет совершенно никаких оснований утверждать, будто бы он слишком много выпил или что-то еще в этом роде.

Уайт: Уверен, что нет.

Поллок: Он был весел, полон жизни и вел себя так, как мы все могли бы пожелать нашим сыновьям.

Уайт: Да, сэр.

Первый помощник поддержал своего капитана:

– Ни один из них не набрался.

Граф Бенкендорф настаивал на том, что Энсон был «абсолютно трезв, резвился сам и развлекал других». Мистер Дафф Купер утверждал, что «Денис выпил немного шампанского, но совершенно не опьянел». Мистер Клод Расселл заявил то же самое.

Коронер: Вы видели, как он отдал кому-то часы, перед тем как прыгнул в воду?

Расселл: Да. Буквально за мгновение до прыжка он сказал кому-то: «Подержи мои часы».

Коронер: Вы думали, что это может быть опасно?

Расселл на секунду смутился:

– Да.

– Благодарю вас, можете быть свободны, – быстро оборвал свое расследование коронер и окинул взглядом зал. – Детектив-сержант Димер?

При звуках собственного имени его сердце забилось быстрее. Казалось, он добирался до свидетельского места ужасно долго, сначала вдоль стены, потом перед всем залом мимо адвокатов, перешагнув через вытянутые ноги Ф. Э. Смита. Димер ощущал на себе внимательные взгляды, чувствовал повисшее в воздухе напряжение, хотя, возможно, у него просто разыгрались нервы.

– Сержант Димер, вы прибыли на Вестминстерский причал сразу после трагедии и провели полицейское расследование. Можете что-нибудь добавить к уже услышанному?

Димер бросил взгляд на ряды зрителей в траурной одежде. Потом он жалел, что не нашел в себе смелости заявить: «Да, он может совершенно точно сказать, что все это одно притворство, и…»

Но вместо этого услышал собственный ответ:

– Я не могу добавить ничего существенного к тому, что уже было сказано.

– Благодарю вас, сержант. Можете быть свободны.

Возвращаясь на свое место, Димер старался не встречаться взглядами ни с кем из сидевших в зале. Для него они превратились в размытое пятно. Ему было унизительно стыдно. За спиной коронер уже начал подводить итоги. Он так и не вызвал свидетельствовать ни Реймонда Асквита, ни леди Диану Мэннерс.

– Господа присяжные, мы ничего от вас не утаили. Все факты были вам изложены. Это короткая история, простая и печальная. Судя по всему, сэр Денис Энсон был молодым человеком очень высокого духа и почти безрассудной храбрости. Нет никаких доказательств и даже предположений, насколько я понимаю, что сэр Денис находился под воздействием горячительных… К несчастью, трагедия повлекла за собой гибель другого смелого человека, чья жена стала вдовой, а ребенок остался без отца. Этот человек заплатил ужасную цену за свою храбрость. Уверен, что все, так же как и я, будут рады услышать от суда о той помощи, которую окажут его вдове и ребенку.

Присяжным даже не потребовалось выходить из зала для обсуждения. Они немного пошептались, а потом старшина встал и уверенным голосом вынес вердикт по обоим делам:

– Смерть в результате несчастного случая по причине утопления.

К одиннадцати часам все было кончено.

Коронер постучал молоточком, сигнализируя о завершении слушания. Бóльшая часть зрителей поднялась с мест. Димер прижался к стене, пропуская вперед дам – приторный запах дорогого парфюма, шелест черного шелка, шуршание вееров и приглушенный шепот облегчения оттого, что всё позади, что наконец-то можно выйти из душного помещения, подальше от разговоров о смерти, навстречу благодатному свежему воздуху и солнечному свету. Венеции Стэнли среди них не было.

Придя следующим утром на дежурство в Скотленд-Ярд, он первым делом обнаружил в своей ячейке для бумаг сообщение о вызове к суперинтенданту Куинну. Не зная, чего ожидать от этой встречи, Димер тут же поднялся наверх.

Суперинтендант подписывал какие-то письма.

– Садитесь, сержант. Я не задержу вас надолго.

На столе у него были разложены полукругом с полдюжины разных газет, раскрытых на репортажах о расследовании. Димер поймал себя на том, что пытается прочитать перевернутые вверх ногами заголовки. Что ему теперь уготовано: продвижение или понижение? Но когда Куинн в конце концов заговорил, отложив ручку и посмотрев на него поверх полукруглых очков, то даже не упомянул об этом деле.

– Что вы знаете о Специальном отделе, сержант?

– Очень мало, сэр.

– Превосходно, именно так и должно быть. Что ж, позвольте рассказать вам: мы небольшое подразделение, сто четырнадцать сотрудников, включая меня, если говорить точно. В отличие от остальных отделов столичной полиции, мы действуем не только в Лондоне, но и по всей стране. Мы отвечаем за проверку подозреваемых, въезжающих и выезжающих из нее через порты и железнодорожные вокзалы, ведем слежку за проживающими здесь иностранцами, защищаем королевскую семью и кабинет министров. Нашей задачей является также задержание саботажников, шпионов и прочих подобных лиц, представляющих угрозу для национальной безопасности, по указанию одного из отделов Военного министерства, которого официально не существует. Очень много работы для небольшого штата сотрудников. Вы женаты, сержант? У вас есть дети?

– Я не женат, сэр.

– Хорошо. Это будет вашим преимуществом. Рабочий день у нас долгий, ненормированный. Иногда вам придется неделями не бывать дома, выполняя работу, о которой чаще всего нельзя будет рассказывать. Это осложняет семейную жизнь. Ваши родители живы? А братья и сестры?

– Мои родители умерли, сэр.

– Оба? Жаль это слышать. Когда это случилось?

– Они погибли в железнодорожной катастрофе, сэр, семь лет назад. У меня есть младший брат. Он служит в армии.

– В каком полку?

– Личный герцога Кембриджского Миддлсекский полк.

– Умеете обращаться с огнестрельным оружием?

– Никогда не пробовал.

– Ладно, не важно. Мы это быстро исправим. У вас есть вопросы? – Вопросов у Димера было множество, но, прежде чем он успел задать хотя бы один, Куинн сказал: – Переговорите с моим адъютантом.

И на этом собеседование закончилось.

Глава 5

Венеция в этот момент находилась на борту «Эншантресс», служебной яхты первого лорда Адмиралтейства, идущей на всех парах на север, в Шотландию, при спокойном море и ясной погоде.

Если она и не думала о расследовании ни в день вынесения вердикта, ни в любой следующий, то в первую очередь потому, что у нее не было на это времени. Ее кузина Клемми Черчилль, на свадьбе которой она была подружкой невесты, сейчас находилась на шестом месяце беременности, и очень скоро стало ясно, что Венецию пригласили в это плавание, чтобы помочь присмотреть за другими детьми: за Рэндольфом, маленьким рыжим дьяволенком, и за Дианой, чей пятый день рождения тоже предстояло подготовить ей. И когда она не гонялась по яхте за Рэндольфом, не давая ему забраться на леера, то все равно старалась чем-то занять обоих детей: читала им книжки, учила рисовать, играла в прятки, а тем временем Клемми лежала в темной каюте с приступом головной боли, Уинстон же работал с документами или сочинял речь, с которой должен был выступить в Шотландии, и появлялся только в обеденное время, чтобы произнести очередной монолог. «Вот в кого я превратилась, – думала Венеция, обессиленно лежа на койке. – Незамужняя тетушка, бездетная кузина, обязанная отработать свой проезд». Такая картина будущего ее совсем не прельщала. Но если альтернативой будет замужество и собственные дети, разве это не такое же рабство, своего рода пожизненная повинность?