Алчность - Берг Анита

В конце концов, они нашли, где посидеть — на широких ступенях величественной каменной лестницы, ведущей наверх. Здесь уже было полно людей, также не нашедших себе места получше.

— Тебе не скучно? — озабоченно спросил Уолт, сообразив, что они вот уже несколько минуя молча наблюдают за перемещениями гостей.

— Нет, что ты! Мне очень нравится наблюдать за людьми, а тебе? Я люблю угадывать, кто они по национальности и чем занимаются. Кроме того, меня интересует, почему богатые люди так некрасивы.

— Это мы-то некрасивы? — улыбнулся Уолт.

— Я не тебя имела в виду! — Винтер легонько толкнула его в плечо. — В тебе присутствует привлекательность старой, но добротной вещи.

Уолта позабавил этот двусмысленный комплимент.

— Но ты не такой, как они все, — продолжала Винтер. — Остальные либо заплыли жиром, либо просто загорелые мускулистые роботы.

Мимо них проплыла величественная блондинка в платье, настолько сильно облегавшем ее фигуру, что вряд ли ей удалось бы сесть, даже если бы она нашла стул. Блондинка поздоровалась с Уолтом, подчеркнуто проигнорировав Винтер.

— По крайней мере, нельзя сказать, что все эти женщины некрасивы, — заметил он, наблюдая, как блондинка движется прочь. — А ведь она очень богата: она замужем за владельцем крупнейшей в США сети магазинов розничной торговли.

— Тогда богата не она, а ее муж.

Винтер хотела было добавить, что сомневается, так ли хороша эта восхитительная дама по утрам, без толстого слоя косметики, но решила промолчать. Вместо этого она с улыбкой проговорила:

— Ты думаешь, что вон те женщины когда-то выглядели так же, как она?

Она кивнула в сторону подруг Черити — худых, как скелеты, женщин с явно облагороженными пластическими операциями лицами, было видно, что в этот кружок не может попасть небогатый человек.

— Я хочу сказать: что несет с собой богатство? Женщины здесь или вот такие клонированные манекены, или длинноногие цыпочки, годящиеся в дочери богатым мужчинам, с которыми они приходят. Неужели толстосумов привлекают либо тупые телки, либо ходячие скелеты?

— Винтер, а ты, оказывается, циник.

— Никакой я не циник, я реалист. Здесь нет ни одного живого человека — все какие-то искусственные.

Уолт взглянул на ее почти не тронутое косметикой лицо и решил, что она имеет право на такие высказывания.

— Ты говоришь так потому, что молода и красива естественной красотой. Когда-то ты постареешь, и неужели тебе не захочется воспользоваться всеми имеющимися средствами, чтобы сохранить привлекательную внешность?

— Когда природа начнет брать свое, я не буду этому мешать: пока что я собираюсь естественно постареть. Уж лучше это, чем выглядеть так, как они! Моя мать со всеми ее морщинами даст любой из них сто очков вперед!

В этот момент мимо них прошли Дитер и Магда.

— Вот тебе живое опровержение твоей теории: Дитер богат и красив.

— Ничего он не красив. Он такой холодный, что напоминает мне статую. Настоящей красоте не обойтись без человечности, душевности… А от этого типа у меня мурашки идут по коже. Ты хорошо его знаешь?

— Мы знакомы уже много лет, но я не могу утверждать, что знаю его. Не думаю, что найдется хоть один человек, который с уверенностью может это сказать: он сплошная загадка. Может быть, он — открывается хотя бы перед своей милой женой.

— Странно, почему она от него не уйдет?

— Возможно, она его любит — видишь ли, это иногда случается даже с богатыми людьми, — засмеялся Уолт.

— Мне все равно кажется, что терпеть рядом такого человека непросто. Чем он занимается?

— Торгует произведениями искусства, — ответил Уолт, решив не упоминать разговоры о втором бизнесе Дитера: он мог представить, какой будет реакция Винтер на это.

— Ах да, конечно! Когда я услышала фамилию «фон Вайлер», она показалась мне смутно знакомой. Я читала статью, посвященную ему, там говорилось, что его личная коллекция оценивается в миллиарды долларов. Такое богатство — это просто неприлично. Странно, правда: он любит искусство, но с виду похож на серийного убийцу.

— Ох, Винтер, советую не бросаться подобными обвинениями, тебя могут привлечь к суду за клевету! — улыбнулся ей Уолт и подумал, что даже если он когда-нибудь решится приударить за ней, не исключено, что она просто его отошьет. Обычно его состояние соблазняло женщин, и будет забавно, если Винтер откажет ему именно потому, что он богат. Тем не менее, ее простодушие пришлось ему по душе: он хорошо знал, что большинство людей раболепствуют перед ним из-за его денег.

Джейми до последнего момента не собирался ехать на бал к Гатри, настолько мрачным было его настроение. Во-первых, он скучал по Мике и понимал, что она вряд ли вернется к нему: нашлись доброжелатели, сообщившие ему, что видели его жену на яхте Деметриуса. Он знал, что одной из причин, побудивших его все же прибыть на бал, была надежда на то, что Гатри пригласит и Мику. Ему казалось, что если он несколько минут поговорит с ней с глазу на глаз, объяснит все, если нужно, даже встанет на колени, умоляя вернуться, все будет хорошо. Второй причиной депрессии Джейми были неудачные попытки собрать деньги на фильм по предложенному Гатри сценарию. Джейми связывал с этим фильмом очень большие надежды, особенно после того, как автор сценария Роджер Маршал при личной встрече признался ему, что мечтает о том, чтобы главная роль в фильме досталась именно Джейми и что писал роль специально для него. Немногие его знакомые, которые проявили интерес к фильму, ограничились пустыми словами. Джейми сам не знал, в чем дело — может быть, их отпугивала его слава выпивохи и дебошира? Или столь долгое отсутствие хороших ролей — то, что он стал «неликвидным товаром», закатившейся звездой? Или это снова чувствовалась длинная рука Деметриуса? Последняя возможность просто выводила его из себя, неужели мстительному греку мало того, что он увел у Джейми жену, и он продолжает вредить и его карьере?

По этим причинам Джейми заставил-таки себя пойти на бал и теперь был очень рад. Распространилась новость, о которой он еще не слышал: Гатри решил предложить съемочной группе фильма, о роли в котором мечтал Джейми, свои услуги в качестве консультанта, а кроме того, действительно намеревался написать музыку к фильму. Теперь найти желающих вложить деньги стало намного проще: с Гатри ничего не мог поделать даже Деметриус. К своему большому удовольствию, Джейми сейчас мог даже выбирать инвесторов для фильма. Эти люди чуть ли не становились в очередь, чтобы поговорить с ним, размахивая своими чековыми книжками. Джейми не спешил давать определенный ответ — он сам еще точно не знал, что происходит, а поэтому просто отсылал всех к Гатри, вежливо объясняя, что он актер, а не финансист, хотя и делая вид, что он вполне в курсе дела.

Он уже давно не пользовался такой популярностью: благодаря титулу Джейми всегда приглашали на подобные мероприятия, но теперь, когда все указывало на то, что он может вернуть себе утраченные позиции в мире кино, его общества искали все без исключения. В этом обществе восхищались успешными людьми и относились к неудачникам как к носителям заразной болезни. С годами Джейми стал мудрее и понимал, что, если фильм провалится, эти люди бросятся от него прочь и прекратят обращать на него внимание, переключившись на других потенциальных звезд.

Джейми спрятался за большим горшком с лилиями, от аромата которых у него вскоре началась головная боль. Он стоял, наблюдая, как толпа собирается в группы, распадается и сливается вновь — словно скопище гигантских амеб. Интересно, что он находил в этих людях и почему их одобрение когда-то значило для него так много?

Его горячее желание сыграть роль в этом фильме никуда не делось: ему нужно было доказать себе, что он может еще раз добиться успеха и что на этот раз уже не свалится в бездну забвения. Он еще покажет Мике, на что способен! Этой своей мысли Джейми улыбнулся: кто она такая, чтобы он что-то доказывал ей? Но нет, самоуважение надо вернуть! А если Мика при этом поймет, что он чего-то стоит, ничего плохого не случится.