Рулетка судьбы - Карасик Аркадий

Итак, к обещанию найти и освободить сына Баянова прибавилось еще одно обещание, данное им самому себе: покарать убийцу или убийц Татьяны Викторовны. Ибо киллер уверен — вдова уже мертва, никакими силами ее не оживить.

Покарать убийц?

А разве он сам не убийца?

В голове выстроились жертвы российского терминатора. В одну шеренгу, дальний конец которой расплылся в грязно-красном тумане. Память услужливо рисовала подробности заказных убийств, ехидно подсовывала пачки зеленых, полученных за кровь.

На переднем плане — окровавленный Проколин. Политик и ворюга, кандидат в депутаты и откровенный бандит, дальневосточный олигарх и глава криминального сообщества. И все же — человек, не сделавший киллеру ничего плохого.

Какое же имеет право один убийца судить другого? По какому-такому закону Пуля берет на себя обязанности сыскаря, следователя, судьи и палача одновременно? По праву более сильного и умелого? Но это же абсурд, философия зверя, идеология узколобого дегенерата!

Собков опрокинул рюмку. Крепкий напиток обжег горло. Поморщился и решительно возвратил едва початую бутылку на прежнее ее место — в холодильник. Поглядел на «кукушку», висящую на стене. Третий час. Время не для телефонных звонков, но сейчас оно будто обезумело — рвется в неизвестность. Ничего, простит абонент, перетрется, не заржавеет.

— О чем задумался? — зябко кутаясь в пушистую шаль, присела к кухонному столу Ксана. Принюхалась. — Пить по ночам стал, алкаш несчастный, спиртным так и волокет.

— Попробовал — не помогло, — болезненно улыбнулся Александр. — Больше не буду… Из головы не выходит Татьяна Викторовна… За что ее убили?…

— Ты уверен…

— Уверен, — твердо ответил профессиональный убийца. — Кому-то помешали мать с дочкой… Вот это и хочу выяснить… Если есть желание, сиди серенькой мышкой и слушай.

Собков решительно набрал заученный номер.

— Слушаю? Кого Бог или Сатана посылает?

Знакомая хрипотца, явно напускная, которая должна свидетельсвовать — человек, говорящий таким манером, только-что вскочил с постели, поднял его наглый телефонный звонок.

— Звонит твой бывший босс… Помнишь или отрекомендоваться полностью?

Хрипотца мигом исчезла, вместо нее — издевательский смешок. Кхе, кхе…

— Не надо лишний раз светиться. Помню, как не помнить. Только ты, кажись, забыл, что имеешь дело с немощным старичком. Ежели имеется ко мне сурьезное дело, звякни поутрянке. Сон хороший привиделся — досмотреть охота.

— Сам понимаешь, батя, базар не телефонный. Нужно срочно повидаться.

— А на часы глянул, безбожник? Тебе, молодому да резвому, все до

фени. Только-что, небось, с бабы слез, и — ничего, прыть прежняя. А у меня

стариковская слабость, суставы ломит, голова кружится. Пожалел бы, а?

— Очень нужно, понимаешь, очень! — Собков выпрашивал встречу, как нетерпеливый влюбленный свидание с девушкой. — Говори адрес — приеду.

— Эк, хватил: адрес ему подавай! Как говаривал бессмертный Остап Бендер, ежели перевести на наше времячко: может ключ от сейфа с деньгами потребуешь?… Ин, ладно, уважу старого хозяина. Подруливай в восемь к автовокзалу — встречу… Житуха пошла — хоть плачь: не поспи, не поешь…

Голубев терпеть не может переполненых автобусов, чувствует себя беззащитным. Будто сковывают его невидимые кандалы, предательские руки шарят по телу в поисках оружия. Но автобус — единственное транспортное средство, связывающее Куликово с Москвой.

Сегодня повезло — шестичасовой экспресс подали к посадочной площадке идеально в предписанное расписанием время. Пассажиров многовато — оголодавшее взрослое население академического городка работает в Москве. Телохранителями, продавцами, чиновниками, рекламными агентами — кто кем устроился.

Собков ехал с «запасом». Отследить вредного старикашку, поглядеть — один ли приедет либо с «внучатами», зафиксировать в памяти номерок

легковушки. Короче, убедиться в полной безопасности.

Киллеру достался последний билет. Стоящая позади пухлая брюнетка огорченно задышала.

— Мужчина, уступите! — взмолилась она. — На работу опаздываю.

В другое время Александр обязательно бы продемонстрировал уважение к слабому полу. Но сейчас он едет на встречу с нужным человеком и рисковать не имеет права.

— Извините, не могу. Тороплюсь.

И все же симпатичная бабешка извернулась, уговорила наивного парня в очках. Тот уступил свой билет в обмен на тотчас же купленный брюнеткой на восьмичасовый. Наверно, парню нет необходимости торопиться, его в Москве не ждут ни деды, ни телки, вот и показал свою сверхкультурность.

По закону подлости место брюнетки оказалось рядом с Собковским. Вместо того, чтобы сосредоточиться на осмысливании предстоящей беседы с занудливым старикашкой, он был вынужден выслушивать женскую трескотню, отвечать на многочисленные вопросы, реагировать на «ужасные» истории.

— Городок у нас небольшой, жители, как правило, знают друг друга, а

вот вас я впервые вижу… Приезжий, да?

— Вроде того, — неопределенно ответил мученик, мысленно посылая разговорчивую телку в места, о которых женщины стыдливо умалчивают, а мужики вспоминают только в мужской компании. — Я здесь недавно.

— Наверно, из Красноярского института? — «догадалась» дамочка. — У вас там тоже — бескормица? Я имею в виду зарплату и ассигнования. Просто — самый настоящий ужас! Ну, я понимаю оборонку — враги превратились в друзей, но мы-то при чем?… Скажите, вы что-нибудь понимаете?

— Почти ничего…

Сейчас Собков понимает только одно: не утихомирится соседка, не прикусит язычек — плюнет он на предстоящую встречу, выпрыгнет на ходу из «икаруса» и спокойненько, не торопясь, доберется до Москвы самым надежным «транспортом» — собственными ножками. Позвонит дедку, извинится…

— Казалось бы, академический городок, жители должны быть культурными,

— соловьем щелкала дамочка, время от времени касаясь наманикюренными пальчиками рукава соседа. — А что творится в Куликово? Скандалы в гастрономе, перебранки в школах, по аллеям шатаются пьяные, иногда вспыхивают драки… И это называется «ученые»? Понимаете?

— Конечно, понимаю, — выдавил из себя Александр мученическую улыбочку.

— Безобразие!

— Лично я работаю в лаборатории Семена Нечипоренко… Слышали о таком ученом? Доктор наук, интеллигент, умнейший человек!… Но даже в ближайшем окружении завлаба — ужас, просто язык не поворачивается… Женщины будто взбесились, мужики пьют напропалую. Не просыхают.

Александр демонстративно отвернулся к окну. Ни возражений, ни согласия. Видимо, соседка правильно оценила его молчание и тожее умолкла. Остальные пассажиры досматривали прерванные сны, вздыхали, что-то бормотали. Будто жаловались на судьбу-злодейку, оторвавшую их от домашнего уюта.

Наконец, автобус причалил к перрону московского автовокзала.

— Вам — в центр? — ожила настырная бабенка. — Знаете, как в жизни бывает — встретишься с совершенно незнакомым человеком и вдруг чувствуешь к нему необычайное доверие. Я уж не говорю о симпатии, — скромно потупилась она. — Какое-то родство душ, что ли? Кстати, я не представилась. Кузанова Серафима Яковлевна.

Пришлось отрекомендоваться. Естественно, названа паспортная фамилия. Голубев Владимир Сергеевич.

— К сожалению, я — не в метро. Подожду жену. Обещала встретить.

Упоминание о жене — сильнодействующее средство. Брюнетка сразу помрачнела.

— Мне тоже жалко… Ну, что ж, тогда разбежимся. Даст Бог, встретимся

в Куликово, познакомимся семьями. У меня муж — доктор наук, такой же

завлаб, как Нечипоренко.

Упоминание о муже — защитный рефлекс или — ответный удар? Скорей всего, сразу и то, и другое.

Собков галантно приложился к надушенной ручке. Она вздрогула и обещающе сжалась. Кажется, упоминание о мифическом муже не помешало дамочке намекнуть на возможное сближение.

Уж не приставили ли ее к чистильщику в качестве топтуна в юбке? Кто нацелил? Службы безопасности можно не бояться, сейчас российский терминатор превратился в государственного киллера. Какая-нибудь криминальная структура? Вполне возможно. Скорей всего, ни то, ни другое. Просто решила дамочка порезвиться на стороне. Горбоносого красавца избрала партнером.