Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 166
– А вы можете предложить что-нибудь лучше?
– А, черт! – взревел Лэтем и проглотил остаток шотландского виски. – Нет, не могу.
– Думаю, сначала надо заняться вашими волосами. Пожалуйста, снимите рубашку.
– А как насчет брюк? Я бы чувствовал себя естественнее, совсем как дома.
– Но вы не у себя дома, Дру.
– Понял, леди.
Моро взял трубку селектора, нажал на кнопку записи и набрал номер коммутатора «Лютеции».
– Пожалуйста, номер восемьсот.
– Да? – послышался приглушенный гортанный голос.
– Monsieur le docteur? [86] – переспросил шеф Второго бюро, неуверенный, что его правильно соединили. – Это ваш знакомый с Нового моста. Это вы?
– Конечно. Что вы откопали?
– Я копнул так глубоко, доктор, что это может повредить моему здоровью. Я закинул удочку американцу из ЦРУ, и тот признался, что они действительно прячут Гарри Лэтема.
– Где?
– Скорее всего не в Париже, а в Марселе.
– Скорее всего, скорее всего? От этого мало толку. Вы уверены?
– Нет, но вы, вероятно, можете убедиться.
– Я?
– У вас же есть люди в Марселе, не так ли?
– Конечно. Оттуда поступает значительное количество денег.
– Ищите «консульских» – это называется так.
– Мы знаем о них, – несколько удивленно сказал Герхард. – Мерзавцы из разведгруппы отдела консульских операций. Их можно заметить на каждом углу, в каждом кафе.
– Захватите одного из них – может, что-нибудь и узнаете.
– Сделаем в течение часа. Как мне с вами связаться?
– Я сам позвоню вам через час.
Спустя час Моро позвонил в «Лютецию».
– Что-нибудь выяснили? – спросил он.
– Чушь какая-то! – воскликнул Крёгер. – Мы обратились к человеку, которому платим тысячи, рассчитывая получать через его сеть миллионы. Он говорит, что мы рехнулись: ни в их списке, ни в марсельском человека по имени Гарри Лэтем нет!
– Значит, он все еще в Париже, – сказал Моро с явным разочарованием. – Я снова принимаюсь за работу.
– И как можно быстрее.
– Разумеется, – ответил шеф Второго бюро и, положив трубку, таинственно улыбнулся. Ровно через четырнадцать минут он опять позвонил в «Лютецию». Настал момент включить третью скорость и разжечь страсти.
– Да?
– Это я. Кое-что проклюнулось.
– Ради всего святого, что именно?
– Гарри Лэтем.
– Что?
– Он позвонил одному из моих людей, с которым я работал в Восточном Берлине, и тот проинформировал меня. Судя по всему, Лэтем очень взвинчен – сами знаете, такое бывает от изоляции, – он вообразил, что посольство скомпрометировано…
– Это Лэтем! – прервал его немец. – Таких симптомов следовало ожидать.
– Симптомов чего? Что вы имеете в виду?
– Ничего, ничего особенного. Вы же сами сказали: изоляция делает людей странными… Чего он хотел?
– Думаю, того, чтобы французы его защитили. Мой человек встречается с ним в два часа дня в метро на станции «Авеню Георга Пятого», в конце платформы.
– Я должен там быть! – воскликнул Крёгер.
– Не советую, да и Бюро не любит сводить преследователя с преследуемым, мсье, если это не наши люди.
– Вы не понимаете, но я должен быть с вами!
– Но почему? Это же опасно!
– Только не для меня, для меня – нет!
– Ничего не понимаю.
– А вам и не надо меня понимать! Вспомните про Братство: вы должны ему подчиняться, а приказы вы получите от меня.
– Тогда я, конечно, должен повиноваться, герр доктор. Встречаемся на платформе без десяти два. Без опозданий, ясно?
Не кладя трубки, Моро нажал на разъединяющую кнопку и набрал номер подчиненного, на которого полностью полагался.
– Жак, – спокойно произнес он, – у нас чрезвычайно важная встреча в два часа – только вы и я. Увидимся внизу в половине второго, и я введу вас в курс дела. Кстати, прихватите свой пистолет-автомат, но вложите в обойму холостые патроны.
– Какое странное указание, Клод!
– И встреча странная, – сказал Моро.
Дру посмотрел на себя в зеркало, и глаза его расширились от удивления.
– О господи, я же похож на диснеевское чудовище! – возмущенно воскликнул он.
– Не совсем. – Карин отняла у него зеркало. – Вы просто к себе такому не привыкли, только и всего.
– Бред! В таком виде остается только возглавить шествие голубых.
– А это вас смущает?
– Вовсе нет, у меня среди них полно друзей, но сам-то я не такой.
– Эта краска легко смывается под душем, так что не скулите. Теперь наденьте форму, я сделаю несколько фотографий для полковника Витковски, а потом подгоню вам брюки.
– Во что этот сукин сын меня втянул?
– В авантюру по спасению вашей жизни – к этому вы готовы?
– У вас всегда такая железная логика?
– Логика и логически немыслимое спасало жизнь Фредди столько раз, что всего не перечислишь. Ну, надевайте же форму!
Минуты через две Лэтем был в форме полковника армии Соединенных Штатов.
– А вам это идет, – заметила Карин, окидывая его взглядом, – особенно когда стоите навытяжку.
– В этом пиджаке – извините, мундире – иначе нельзя стоять. Он до того узкий, что приходится выгибать спину, иначе не вздохнешь. Из меня вышел бы паршивый солдат. Я предпочел бы маскировочный костюм.
– По правилам это не положено.
– Вот поэтому я и был бы паршивым солдатом.
– На самом деле вы были бы отличным военным – только не солдатом, а генералом.
– Едва ли это могло бы случиться.
– Жаль. – Карин указала на переднюю. – Идите сюда. Я все приготовила. Вот ваши очки. – Она протянула ему очки в толстой черепаховой оправе.
– Все? И очки? – Дру окинул взглядом небольшую переднюю. На штативе стояла камера, смотрящая на пустую белую стену. – Вы, оказывается, еще и фотограф?
– Нет! Просто Фредди часто нужны были фотографии для новых паспортов. Он показал мне, как этим пользоваться. Наденьте очки и станьте у стенки. Снимите кепи – я хочу, чтобы ваши светлые волосы были видны во всем их великолепии.
Через две-три минуты у Карин было уже пятнадцать маленьких фотографий светловолосого полковника в очках, надутого и мрачного, как всегда на таких фотографиях.
– Отлично! – воскликнула Карин.
– Знаете, леди, вы меня просто ошеломляете, – сказал Дру, вручая ей армейское обмундирование. – Вы что, принадлежите к сугубо засекреченному женскому персоналу, который работает за кадром?
– Скажем, мсье Лэтем, такой я была.
– Да, вы не впервые говорите об этом.
– Примите это как факт, Дру. А кроме того, это вас не касается.
– Вы правы, но, обнаруживая ваши таланты, я каждый раз начинаю недоумевать – с кем имею дело. Я знаю о Фредди, работе в НАТО, о Гарри и о том, как хитроумно вы добились перевода в Париж, но меня не покидает ощущение, что вами движет что-то еще!
– У вас просто богатое воображение: вы живете в мире вероятного и невероятного, возможного и невозможного и не можете отличить реальность от вымысла. Я рассказала вам все, что вы должны обо мне знать, – разве этого мало?
– Пока придется удовлетвориться этим, – сказал Лэтем, пристально глядя на нее. – Но интуиция подсказывает мне, что вы о чем-то умалчиваете… Почему вы редко смеетесь? Улыбка вам очень к лицу.
– А разве у нас много поводов для смеха?
– Но вы же знаете, о чем я. Смех снимает напряжение, как однажды сказал мне Гарри, а мы с вами верили ему. Если мы случайно встретимся через несколько лет, то, наверное, посмеемся, вспомнив приключение в Булонском лесу. Там были забавные моменты.
– Человек погиб, Дру. Плох он был или хорош, но я убила его, оборвала жизнь молодого человека. Я никогда раньше не убивала.
– Если бы вы не убили его, он убил бы меня.
– Я это постоянно себе твержу. Но почему люди должны убивать? В этом состояла жизнь Фредди, но не моя.
