Прежняя жена - Уильямс Шанора

Я тяжело сглотнула и глянула через плечо – на силуэты Бена и Шелии. Они танцевали рука об руку. Такое бывало, когда они вместе выпивали. Когда-то мама Бена записала его на курсы сальсы, чтобы он смог танцевать на ее свадьбе. Он так и не забыл эти движения.

Я снова перевела взгляд на Роланда – он смотрел с надеждой, но при этом выглядел совершенно измученным. Наверное, устал отстаивать свою невиновность, а тут еще я подлила масла в огонь, который ему никак не удавалось потушить.

– Конечно, – сказала я, наконец выпустив из рук свой комплект для самозащиты и закрыв дверцу машины. – Но лучше не идти в многолюдные места: все будут таращиться и не дадут нормально пообщаться. Я бы предпочла поговорить наедине.

13

Для разговора наедине были причины. Во-первых, мне не хотелось говорить об убийстве на публике, когда смотрело столько глаз и слушало столько ушей. Во-вторых, мне нужно было переварить то, что происходит, и понять, как, собственно, я отношусь ко всей ситуации. Не знаю почему, но я не могла заставить себя поверить ни в одну из сплетен о Роланде.

Он отвез меня к себе, но мы не стали подниматься в кондоминиум. Вместо этого расположились у бассейна. Вокруг было безлюдно. Фонари подсвечивали рябь на голубой поверхности воды, отблески света падали на нас. Он сел в один из шезлонгов, а я устроилась напротив, держа на коленях сумку, в которой лежало мое «оружие». Я считала, что он невиновен, но в последнее время не очень доверяла собственным суждениям.

– Извини, что подкрался незаметно, – сказал он.

Я улыбнулась:

– Ну, зато тебе удалось целиком завладеть моим вниманием.

– Да. – Его взгляд переместился на столик. – Итак, спрашивай.

– О твоей жене?

– О чем хочешь.

Я всмотрелась в его серьезное лицо, потом отвела взгляд в сторону, на бассейн.

– Ладно… э-э-э… Что случилось на самом деле?

– Она съехала с обрыва.

– Почему?

– Не знаю, – вздохнул он. – Я каждый день спрашиваю себя об этом: почему она так поступила? Я не предполагал, что у Мелани есть склонность к суициду.

– Я где-то прочитала, что, когда это произошло, ты был в каком-то гольф-центре…

– Да.

– Сколько времени прошло, прежде чем ты узнал?..

– Довольно много. В то утро я играл в гольф, еще не зная о ее смерти, и позвонили мне только через двадцать два часа, когда тело опознали.

– Ох, Роланд, сочувствую!

Он пожал плечами.

– А как у тебя дела с наркотиками? – спросила я.

– Не употреблял и не собираюсь. Мой отец плотно сидел на наркотиках. Я ни к чему подобному не притрагиваюсь.

– Тогда почему в токсикологическом заключении упомянут героин?

– Честно, я не знаю ответа. Ни разу не видел, чтобы Мелани употребляла наркотики. Пила ли она? Безусловно. Но наркотики – никогда.

– А ты не думаешь… – Я сделала паузу, глядя в сторону бассейна. – Не думаешь, что она была с кем-то еще?

Его лицо дрогнуло, он отвел взгляд, затем произнес:

– Не имею представления.

Какое-то время мы сидели молча, слушая плеск воды в бассейне.

– Мой брат занимается пиаром. Он советует мне держаться от тебя подальше.

– И имеет на это полное право, ведь он не знает меня настоящего.

– Не хочу даже думать, что слухи правдивы.

– Тогда и не думай.

– Но как не думать? Я хочу сказать… Ты мне действительно нравишься, Роланд. Но как я могу быть уверена, что ты не виновен?

Несколько секунд Роланд просто смотрел мне в глаза, потом встал и обошел вокруг столика. Он легонько потянул меня за руку, заставив встать тоже. Одной рукой он приобнял меня за талию, другой приподнял подбородок, и теплые ореховые глаза встретились с моими.

– Если рядом со мной ты не чувствуешь себя в безопасности, я это понимаю, Самира, – сказал он. – Но знай: ты мне тоже очень нравишься, и мне приятно проводить с тобой время. Я хотел бы большего. Хотя и осознаю, что тебе не нужно лишнее внимание или стресс, связанные со всей этой историей. Но клянусь, что я не виновен. Я не убивал жену. Я на такое зло не способен.

Я вздохнула, не находя, что сказать.

– После смерти Мелани я живу один, – продолжил Роланд. – Не потому, что хочу, а потому, что с тех пор ни одной женщине не хватило смелости завязать со мной отношения. Я знаю, что не виноват, но это не имеет значения, пока весь мир думает иначе.

В его взгляде появилась печаль, глаза заблестели, и мне стало по-настоящему жаль Роланда. Захотелось обнять его, утешить. Было больно осознавать, что большая часть окружающих ненавидит его, основываясь на предположениях и слухах.

– Но у нас с тобой отношения завязались, – улыбнулся он. – Несколько недель ты была рядом, не подозревая обо всем этом, и… Я не знаю. Наверное, я держался за это ощущение. Ощущение, что я наконец кому-то нужен.

Я посмотрела на его губы.

– Ужасно, что тебе пришлось такое пережить.

– Мм…

– Не хочу даже думать, что слухи правдивы, – опять прошептала я.

Роланд снова приподнял мой подбородок и прильнул к моим губам. Его губы были мягкими, поцелуй стал глубже, и я с наслаждением растворилась в нем.

– Тогда и не думай.

14

Возможно, глупо было вести себя так, как я вела после неожиданной встречи с Роландом, но я ничего не могла с собой поделать. Я выбросила из головы слухи о нем. Игнорировала все статьи, где над ним глумились. Я не верила ни в какие обвинения, потому что мне нравилось быть с Роландом. Я наслаждалась временем, проведенным с ним. Он относился ко мне по-особенному, и я чувствовала, что могу обсудить с ним гораздо больше, чем с любым из прежних парней.

Мы смеялись над одними и теми же шутками, любили одни и те же телепередачи и фильмы. Секс был просто зашкаливающе горячим, в отношениях бурлила энергия и страсть. Мы могли болтать часами без устали и скуки. Без сомнений, Роланд подходил мне идеально. Но почему, чтоб вас всех, на моем идеальном мужчине должно висеть подозрение в убийстве?!

Жизнь никогда не была особенно ласкова ко мне, но какие карты выпали, такие выпали – я распоряжусь ими правильно. А значит, если хочу быть с Роландом, нужно не высовываться. Нельзя слишком часто появляться вместе на публике. Если мы хотим, чтобы наши отношения развивались, а связь была прочной, не стоит болтать друг о друге направо и налево. Нельзя попадаться вдвоем в объективы папарацци, и уж точно нельзя, чтобы о возобновлении нашего романа узнал Келл.

Роланд принадлежал мне, а я – ему. Находясь рядом с ним, я не чувствовала опасности или угрозы. Я чувствовала только его доброту и привязанность и, черт возьми, была счастлива!

– Ты все еще ищешь работу? – однажды спросил Роланд, когда я сидела на его кровати, копаясь в телефоне.

Я как раз зашла на сайт с вакансиями, однако ни одна из них не казалась многообещающей.

– Да. Соседка практически выгнала меня, чтобы съехаться со своим парнем, так что мне нужна работа и жилье, причем как можно скорее.

Роланд поставил бокал с вином на тумбочку рядом со мной и сел на край двуспальной кровати. Когда я прокручивала страницу, прижавшись спиной к мягкому изголовью, я чувствовала, что он смотрит на меня, поэтому подняла глаза, скрывая улыбку:

– Что?

– Ничего, – ответил Роланд, но при этом ухмыльнулся, а когда он ухмылялся, то обычно хотел что-то сказать.

– Нет, скажи мне. – Я положила телефон на тумбочку и взяла бокал.

Роланд улыбнулся, затем отпил вина и снова посмотрел мне в глаза:

– Ну, я просто подумал… если переедешь ко мне, тебе не придется беспокоиться о счетах или поиске работы.

– О! – Мои брови взлетели, и все, что я могла сделать, – это моргнуть.

Он отпил еще вина.

– Вот почему я не хотел об этом говорить.

– Что ты имеешь в виду?

– Именно из-за такой реакции. Ни в какие ворота не лезет – вот о чем ты думаешь, верно? Мы вместе всего месяц и пару недель.